Зодчий из преисподней - Светлана Горбань

Она первой вошла в зал, привычным жестом сбросила на диван шубку и закрыла балкон. Направилась прямо к закрытой двери, под ручкой которой предусмотрительно виднелся ключ с перламутровым брелочком.

Эта спальня была почти такой же шикарной, как и покои хозяев. Только вместо ярких малиновых оттенков все было выдержано в приятных пастельно-кремовых тонах. Светлая мебель, простор. Приоткрытая дверь в ванную, где так же все нежно-кремово и бело.

— Мы ее называем комнатой для VIP-гостей, — сцепив пальцы под грудью, как оперная певица, пояснила Ольга Владимировна. — Мы с Кириллом вообще-то мечтаем о детях. И тогда эта комната будет для них…

— Дети? — Виктор посмотрел на нее заинтересованно. — Дети — это хорошо… А почему у вас нет никакой живности? Даже рыбок?

Она пожала плечами:

— Поверьте, не думали как-то… А на что вы намекаете?

— Ни на что. Люди заводят собак для охраны. Чтобы было спокойнее.

— Я боюсь собак… А котов просто не терплю. Что в них хорошего?

— Понятно.

— Но теперь. Поверьте, теперь я скажу Кириллу. Мы посоветуемся. Может, и правда… Пару каких-нибудь породистых овчарок. Умных. А то страшно как-то…

Он только выразительно посмотрел на пани Ольгу сквозь блестящие стекла. И пошел. Сначала в большой Маленький зал, потом в огромный Большой. Еще раз осмотрел там старые картины, забрал под мышку свой пиджак.

— Что-нибудь выпьете? — догнала его Ольга.

— Возможно. Только не здесь, а на кухне. Горячего. Не провожайте, я сам дорогу знаю. Изучил во всех подробностях, — он наконец улыбнулся, и Ярыжская расцвела, глазки призывно заблестели.

— Я надеюсь, что мы еще…

— Разумеется. Еще не раз придется встретиться. Так что — до встречи.

— Всего доброго.

Она смотрела, как следователь неуклюже спускается по лестнице, скрывается за поворотом. Когда он скрылся, погасила свет, медленно, словно мгновенно обессилев, пошла к бару, ощупью взяла там сигареты, надела, старательно застегнув все пуговицы, кашемировую куртку и вышла на балкон.

И только там расплакалась.

Мгла, словно невесомым туманом, облегала старый дом. Стихало карканье надоедливых ворон. Смягчались краски, сглаживались выступы и углы. Дом все глубже погружался в готическую таинственность.

Виктор Кинчев в конце концов возвратился на кухню, откуда начинали обход. По дороге успел надеть пиджак.

Вежливая Надя спросила:

— Что-нибудь выпьете?

— А что у вас есть? — мимоходом бросил следователь, дергая за ручку скошенную металлическую дверцу, странно и неуместно торчащую под стеной.

— Все. Чай, кофе, молоко, соки. Пиво, кола, бренди, вино. Водка.

Но Кинчев пропустил мимо ушей список предлагаемых напитков, он насторожился: дверца не открывалась.

— Это вход в подвал?

— Да.

— Запирается только снаружи?

— Конечно, — Надежда вынула из кармана большую связку ключей, самый длинный сунула в замочную скважину, с натугой повернула. Дверца открылась мягко, без малейшего скрипа.

В подвал вели крепкие каменные ступени. Внизу Щукина легонько щелкнула выключателем, и свет залил огромное помещение.

Читатель детективов привык к гнетущим картинам подземелий: сырая плесень, духота, пыль и паутина. Мыши и крысы.

Но это был совсем иной подвал.

Тепло, сухо, чисто, просторно. Лампочки без абажуров и свежеокрашенные разнокалиберные трубы. Под стенами — ряды старой мебели, штабеля чугунных батарей, металлическая арматура неизвестного назначения. Справа у входа — современная котельная с новенькими трубами и блестящими ручками.

— У вас здесь чисто…

— Разумеется. — Щукина была удовлетворена впечатлением, которое подвал произвел на следователя. — Это я порекомендовала хозяевам Семеныча, нашего школьного сантехника. Он и там, в школе, сделал из болота куколку. Никто не верил, когда он обещал: буду в подвал спускаться в белой рубашке и приличном костюме. Но так и вышло. И здесь — тоже порядок. За две недели все сделал. Один. Только с трубами сварщик помогал.

Кинчев обошел все уголки. Низко склонился над толстой теплой трубой. Покопался во внутренностях старого шкафа. Постучал по стене.

— Та-ак… Та-ак… Интересно… Ну, пойдемте наверх. — Однако сам остался на месте. — Сантехник здесь часто бывает?

— Семеныч? В последний раз спускался сюда две недели назад. Мы договорились вызывать его только в случае неполадок. Но потребности не было. Все работает. Разве что…

— Что?

— Ну, когда унитаз… Булькал что-то. Но ведь ничего не протекает. Вроде бы нечего было и беспокоить…

— Но он приходил?

— Да, мы вместе смотрели унитаз, проверяли — все было в порядке. А потом снова…

— Ваши призраки давно начали появляться? Когда в первый раз?

— Несколько дней назад. Но… они не мои.

— Что вы имеете в виду?

— Лично я ничего такого ни разу не видела. Только зафиксировала небольшую неисправность, то есть… нарушение в работе унитаза. И все.

— Так и запишем. — Кинчев пошел к лестнице.

Надя поплелась следом. Спросила у его спины:

— Что запишете?

— Что чай я буду пить дома.

Распрощался он вежливо, но неприятный липковатый осадок будто осел на всем оборудовании модной еврокухни.

Щукина осталась одна. Достала из верхнего шкафчика банку из-под цветочного чая, вынула из нее и положила на стол бледно-зеленый стикер с торопливой надписью: «Мир огромен, но ты не спрячешься нигде». Села и задумалась.

Тихо. Непривычно тихо в доме.

А за окнами — ранняя зимняя ночь. Черная, как смола.