Камень Света - Дэвид Зинделл

Сказав это, он поднялся с кресла и подошел ко мне. Он был высоким, даже выше Азару, и, несмотря на свои годы, стройным, словно ель.

– Хотя Вэлаша и непослушнейший из моих сыновей, есть за что почтить его сегодня. – Отец указал на тело Ральду, все еще лежавшее на повозке в центре зала. – Несколько часов назад он сражался и убил врага Меша – с ножом против булавы. Возможно, этим он спас жизни нашему старшему сыну и брату Мэрэму. Мы считаем, что его должно отличить за службу на благо Меша. Есть здесь кто-нибудь, кто хочет высказаться против?

Отец пытался сохранить лицо тем, что награждал мое непокорство вместо того, чтобы наказать, и, похоже, Сальмелу это пришлось не по нраву. Но он сидел молча и надувшись. Ни он, ни лорд Нэдру не сказали против меня ни слова. И уж конечно, не сделал этого никто из моих соотечественников.

– Хорошо. – Отец достал из кармашка туники серебряное кольцо с двумя крупными камнями. Они сверкали так же, как зубцы короны и пять алмазов в королевском кольце. – Я не хочу, чтобы мой сын отправлялся в Трайю как простой воин, Вэль, подойди ко мне.

Я встал с места, подошел туда, где он ждал меня под знаменем, и преклонил колени. Моя мать смотрела на меня с гордостью и в то же время с великим беспокойством. Глаза Азару сияли. Мэрэм широко улыбался; можно было подумать, он поздравляет себя за то, что как-то причастен к моей славе. Потом, перед всеми мужчинами и женщинами, присутствовавшими в зале, отец снял с моего пальца кольцо воина и заменил его кольцом рыцаря. Я понял, что он долгое время хранил кольцо в надежде, что выпадет подходящий случай.

– Во имя Валорета мы даем тебе это кольцо.

Новое кольцо на ощупь было холодным и непривычным. Но его быстро согрел жар моей гордости.

Отец вынул из ножен меч, замечательную валарийскую кэламу: обоюдоострую, превосходно отточенную, легкую и сбалансированную. Сильному воину удобно работать ею одной рукой с лошади, и в то же время меч был достаточно тяжел и длинен, чтобы прорубать им кольчуги, держа в обеих руках. Такие мечи наводили ужас даже на племена сарнийцев и однажды повергли Великого Красного Дракона. Говорят, что меч – душа воина валари, и теперь мой отец держал передо мной свой сияющий клинок. Направив его острием вперед, он прикоснулся гордой сталью к моему лбу.

– Да будешь ты всегда видеть истинного врага, – повторял отец древние слова моего народа. – Да будет в тебе всегда храбрость сразиться с ним…

Так меня посвятили в рыцари. Отец обнял меня, а потом подал гостям знак, что пир окончен. Немедленно к нам подошли Азару и мои братья, желая поздравить. Хотя я был рад оказанной долгожданной чести, я страшно боялся, думая о том, куда может завести меня данная клятва.

– Вэль, поздравляю! – завопил Мэрэм, протискиваясь сквозь круг моих родичей. – Пойдем ко мне и выпьем за твое посвящение!

– О нет, – простонал я. – Уже очень поздно.

На самом деле это был самый длинный день в моей жизни. Я добыл оленя и был ранен стрелой, чей яд теперь всегда будет сжигать меня. Я убил человека, чья смерть чуть не убила меня. А теперь, перед лицом родичей и друзей, пообещал найти то, что, может быть, сокрыто навеки.

– Ты по крайней мере попрощаешься со мной перед тем, как отправиться в поход? – пробормотал Мэрэм.

– Конечно. – Я улыбнулся и сжал его руку.

– Хорошо, хорошо. – Он икнул, распространив вокруг себя пивной аромат, потом застенчиво прикрыл рот ладошкой. – Да, нужно дочитать Бихайре стихотворение, пока я не забыл его. Ты случайно не знаешь, в какой комнате ее поселят?

– Нет, – быстро ответил я, солгав без зазрения совести. Потом указал на лорда Харшу, который выходил с дочерью и несколькими лордами из залы. – Может быть, спросишь ее отца?

– Пожалуй, не стоит. По крайней мере сейчас, – пробормотал Мэрэм, поглядывая на меч, болтавшийся на боку старика. – Ладно, увидимся утром.

С этими словами он присоединился к потоку людей, идущих к выходу. Хотя я жутко устал, пришлось все-таки задержаться на несколько секунд, разглядывая ишканов и алонийцев. Я открыл свое восприятие, пытаясь определить человека, пустившего в меня стрелу, и не смог. В последний раз я бросил взгляд на белый гранитный постамент, надеясь, что камень Света явится вновь, но увидел лишь пустоту.

Утром двор замка наполнился топотом копыт и сдержанными проклятиями – ишканы покинули замок. Так по крайней мере мне позже сказал Азару. Вероятно, Сальмелу хотел как можно скорее принести королю Хэдэру новости о переносе военных действий. Алонийцы тоже продолжили свое путешествие, они намеревались отправиться в Ваас и Кааш, чтобы сообщить королю Талану и моим двоюродным братьям о начале великого поиска. Я тоже собирался встать рано утром и сразу же выехать в Трайю, но проспал почти до полудня. Отец всегда упрекал меня в том, что я люблю понежиться в постели, – и было за что. Воистину, когда настало время покинуть замок, который я никогда не считал домом, мне стало жаль расставаться со знакомыми местами.

Приготовления к путешествию заняли большую часть дня. Я бродил из лавки в лавку во дворе замка, словно во сне. Похоже, что требовались сотни вещей. Требовалось перековать Эльтару и мою вьючную лошадь, Танара. Потом надо было посетить кладовые и запастись провизией в дорогу: сырами и орехами, сушеной олениной, яблоками и бисквитами, такими жесткими, что их нужно было размочить в пиве или виски и уж потом есть, не рискуя переломать себе зубы. Эти жизненно важные напитки я перелил в двенадцать дубовых фляжек и осторожно разместил на широкой спине Танара вместе с мехами с водой. Я боялся, что поклажа окажется слишком тяжелой для гнедого мерина, но Танар был молодым и крепким, почти таким же крепким, как Эльтару. Похоже, он не испытывал никаких проблем с грузом, включавшим в себя также мой меховой спальник, посуду и прочее снаряжение, необходимое для того, чтобы ночевки под открытым небом были удобными.

Мерин забеспокоился только тогда, когда я навьючил на него длинный лук и связки стрел, так как собирался охотиться в лесах по дороге в Трайю. Однажды, в битве у Красной горы, его ранило стрелой в бок, и Танар никогда об этом не забывал. Я попытался уверить его в том, что мы отправляемся на поиски чаши, что прекратит всякие войны, а вовсе не на очередную битву. Впрочем, мой вид опровергал успокоительные речи, которыми я потчевал лошадь. Отец настоял на том, чтобы я выехал как рыцарь Меша, и, чтобы оказать ему уважение, я запасся всем необходимым. По закону, рыцарь, покидавший наши земли в одиночку, не мог носить алмазные доспехи, так как он вызвал бы ненужную зависть или стал бы легкой мишенью для грабителей, привлеченных сверканием ценных камней. Вместо них я надел кольчугу из серебристой стали, а поверх сияющих колец натянул черное сюрко с вышитым лебедем и семью звездами. Также я взял с собой длинное боевое копье и пять метательных и, конечно же, кэламу, подаренную мне отцом на тринадцатый день рождения. Тяжелый боевой шлем с узкими прорезями для глаз и серебряными крылышками по бокам я решил не надевать, пока не покину замок.