Чужая любовь - Лариса Васильева

Сергей Александрович настоял на Катином обучении в автошколе, сам отвозил её на занятия и терпеливо ждал их окончания.

В редкие выходные дни возил её по магазинам, сам выбирал ей вещи, не смотря на ценники, всячески баловал. Теперь по утрам открывая шкаф, полный новых дорогих вещей, Катя перебирала, думала, что ей одеть. Часто, подкрасившись и надев новый наряд, подходила к  нему для одобрения, он сватал её в охапку и нёс на кровать. Она требовала отпустить её, ведь ему нельзя носить тяжести, а до кровати она и сама с радостью добежит, потому что любит его и секс.

А затем они вместе быстро одевались и спешили, чтобы Катя не опоздала на работу. Любовник не предлагал Екатерине оставить работу, а наоборот,  он считал, что человек должен развиваться в разных направлениях, не зациклиться на домашнем  хозяйстве, которое деградирует личность, делает её неинтересным для окружающих.

Сергей Александрович ей никогда в любви не признавался, никогда не говорил, что любит, но Кате и не нужны были его слова, она чувствовала, что желанна и любима. Девушка была счастлива и, боясь огорчить или расстроить его, она в быту никогда не спорила с мужчиной, чтобы его не волновать, полностью подчинялось его власти, во всем соглашалась и полностью во всём ему доверяла.

Сергей Александрович всё решал за двоих, но в постели их роли менялись, хозяйкой положения и роль руководителя доставалась ей, здесь не было такого, чего бы Катя или стеснялась или не хотела. Она согласна была заниматься с ним любовью всегда, везде и в разных вариациях.

Несколько раз он брал Екатерину на встречу со своими друзьями, представляя её свой девушкой. Друзья открыто завидовали и спрашивали его, о возрасте спутницы и шутили, что она моложе  его дочери Лизы.

В агентстве все знали о новом Катином романе, о совместном проживании с поклонником, радовались за неё, видя её улыбающуюся, в новых дорогих обновках.

В середине февраля Виктория Валерьевна отправила Екатерину догуливать отпуск, и она, рассказав ему о скучающих по ней родных  и получив его одобрение, спешила в родной городишко.

У Кати подкашивались ноги, когда она подходила к дому дедушки Пети и бабушки Иры. Обрадовавшись долгожданному приезду любимой внучки, они старались вкуснее накормить девушку, а Екатерине не терпелось узнать то, что так долго скрывали от неё.

- Бабушка, а кто маму убил.

- Никто её не убивал, утонула она, Катюш.  Тебе  кто рассказал о Зоечке?

- Никто. Она мне приснилась,- Катя не стала говорить о Вере Павловне, зная загадочную ненависть бабушки к гадалкам и гаданиям.

Ирина Григорьевна достала из чемодана толстый альбом, покрытый бордовым бархатом. Она медленно листала его, останавливаясь на каждой фотографии, и объясняла Екатерине: «Вот фотографии моих родителей, а это я маленькая,  это я с братьями».   Катя видела моменты взросления своей бабушки. Вот в её жизни появился дедушка.

- А, вот Зоечка. Старшенькая моя доченька. Ей годик здесь. Петя её Зосей звал.

Речь Ирины Григорьевны часто прерывалась, она то и дело платочком вытирала слёзы на глазах, которые двадцать два года оплакивали дорогую потерю и разъедали душу.

- Зоренке два годика было, когда Люба родилась. Зоечка вся в Петину маму пошла. Такая же красавица, ты её копия, а какая умница и помощника, а как сестру любила. Было, младшую ребятишки не принимают в игру, и Зоечка отказывается. С отцом твоим, Сергеем, они ещё в школе дружить начали, всё за ручку ходили, в кино, в школу. Люба прибежит: «Мам, скажи, чтоб Зойка меня с собой в кино взяла». Ну, я и говорю Зое, а она добрая душа, всюду с собой её брала. С Сергеем вместе в область поехали в сельхозакадемию поступать. Зоечка поступила, а Сергей в совхоз вернулся, мы тогда в деревне жили. А весной его в армию призвали. Зоренка было приедет на каникулы, чтобы куда-то сходила, нет, всё его ждала, каждый день письма строчила. Любка окончила школу, не давались ей науки, как только не билась, ночь учит, а выше тройки никак. Зое  раз прочитать - на пять рассказать. Райцентр мы её отвели учиться на швею-мотористку. Сергей из армии пришёл, в райцентр уехал, как они там с Любой и сладили, не знаю. Приехала она к его родителям, а он не в какую, трубит, раз было и то по пьянке, от тоски по Зоечке. Лёшку на себя записал, но жить или жениться  не стал, как мы его не стращали. К Зореньке в область уехал, грехи отмаливать. Зоя плакала, ради Любы отказывала ему, да Петя сказал: «Выходи, Зося, любит парень, ошибся раз, с мужиками бывает, не смотри на сестру, не срастётся у них ничего». Свадьбу они там себе сыграли, с друзьями, чтобы Любе душу не травить. Потом Зоренька, тебя, куколку нашу родила. Маленькую, крошечную тебя привезли, когда в отпуск приехали, но и тогда было видно, что красавицей вырастишь. Жаркое было лето, пошли девки на речку искупнуться, а я с Лёшкой, да с тобой дома в няньках осталась. Бежит  Любка, кричит, что Зоечка утонула, Сергей бегом к речке, за ним другие мужики. Вытащили, не стало моей Зореньки. Тебе и годика не было, тяжело мужику с грудным ребёнком, предлагали нам тебя оставить, так он ни в какую. И сошёлся с Любой, чтобы самому легче было, да чтобы мачехи у тебя не было, всё таки родная тётка. Не могла я больше на ту речку смотреть. Переехали мы, потом и сватов переманили. Вот, Катюш, всё ты знаешь».

Девушка ещё долго перебирала фотографии из альбома. Пётр Иванович присел рядом на диван, как маленькую погладил по голове: «Не плачь, Катюша, не надо внученька».

- Дедунь, а почему бабушка гадалок не любит?

- Давно это было, цыганка нагадала, что–то страшное про дочек. Что именно, бабка так никому и не сказала.

На следующее день Екатерина навестила родителей отца, отказалась от их попыток денежной помощи. Вечером пошла к отцу на работу, чтобы по пути домой поговорить наедине, расспросить о матери.

Разговор с отцом оставил тяжелый осадок в её душе. Екатерине было его жалко, она винила себя, ведь  ради неё он жил более двадцати лет с нелюбимой женщиной. В постели вместо теперешней жены, он представлял свою Зосеньку, и Любовь Петровна пользовалась чужой любовью, ласками,  предназначенными другой женщине. Любовь Петровна сразу заметила изменение во внешнем облике Екатерины.

- Хорошую ты себе шубку купила, я такую за всю жизнь не примерила, хотя всю жизнь на тебя работала. Чем в меха наряжаться, о брате вспомнила, может ему есть нечего,- начала вычитывать непослушную дочь,  бывшая в неведении происходящего Любовь Петровна.

- Люба, заканчивай нытьё. Алексею больше денег не давай, пусть возвращается домой. На работу я его здесь устрою. Парню в марте двадцать шесть будет.

Рано утром Катя с отцом вместе вышли из дома, он провожал её на автобус. Под ногами хрустел серый снег.

- Зря ты, пап, ради меня жил с мамой Любой, если не любил её.  Может с другой женщиной ты мог быть счастливым, да и мне хуже не было. Жалко, что нельзя вернуться в прошлое, но, пап, послушай, можно стартовать и сейчас и изменить свой финиш. Я хочу видеть тебя счастливым.