Песня полной луны - Елена Романова

час ночи, и шести часов сна оказалось маловато. — Обычная вечеринка с кучей алкоголя, наркотиков и секса.

— И кучей девчонок, которых нам с тобой не видать, — закончил за него Кевин.

Ухмыльнувшись, Найл ничего не ответил.

Та девчонка, которую он приметил на аватарке Оуэна Грина в Facebook, тоже была на вечеринке. Он видел её в толпе: она смеялась, пила какой-то коктейль и болтала со своей блондинистой подружкой.

В ней было что-то, взывающее к самым потаенным сторонам его натуры. Что-то, из-за чего тёмное, густое и жаркое желание взметывалось в нём, в очередной раз напоминая — чувства бывают разные. Кого-то хочется оберегать. На ком-то — жениться. А кого-то хочется тащить в постель.

Отец говорил, что в идеале всё должно совпасть в одной женщине.

Джеки, его невесте, защита не требовалась. Она могла постоять за себя; она могла проклясть тебя или отравить в самом что ни на есть прямом смысле слова. Она была женщиной, на которой Найл собирался жениться, и его это устраивало. Она была той, с кем он хотел трахаться. А ещё — она его понимала.

Кэрри хотелось оберегать. Нетрудно было допереть, что когда-то ей пришлось несладко, и она превратилась в колючего ёжика, но её доверие стоило того, чтобы за него бороться.

Наверное, стоило. Найл понимал, что не должен он заводить отношений с Кэрри — на то у него были свои причины. Он и не собирался.

Но…

Нет. Мотнув головой, он постарался сбросить мысли о Кэрри. Ни с кем из шарлоттаунских студентов сближаться Найл не хотел. Он и без того чувствовал, что ему здесь не место, пусть он и упорно работал, чтобы выбить стипендию, покрывающую стоимость и обучения, и проживания.

«Как и Кэрри, — услужливо добавил внутренний голос. — Она тоже трудилась, и ей тоже здесь не место»

В Шарлоттауне только люди вроде Оуэна Грина и его девушки чувствуют себя, как рыба в воде.

Вспомнив Беллу, Найл выдохнул.

С такими, как она, тоже хотелось трахаться. Прикрыв глаза, он воскресил в памяти стройную фигуру в тонком шелковом платье, мягкие светлые волосы и лисий лукавый взгляд, алую помаду на изящно очерченных губах. Она вызывала не то нежное тепло, что грелось за ребрами при мыслях о Кэрри. К черту, стоило подумать о Белле — и в паху заметно тяжелело.

Такие, как она, не достаются полукровкам.

Такие, как она, будят внутри что-то первобытное, но упаси тебя духи хоть как-то проявить это. Модное движение феминисток сожрет тебя с потрохами.

Найл прикрыл глаза. Тройственная натура погубит его однажды, ибо жить в гармонии с собой в Шарлоттауне становилось всё труднее.

Отец говорил, что все три качества, все три желания лучше совмещать в одной женщине, как он — в матери, но что делать, если у Найла не получилось? Если все три качества разделились на трёх женщин, и каждая из них его привлекала?

Хотя это вообще-то последнее, о чём он должен думать, попав в университет Лиги Плюща.

Кевин уже завалился на кровать и строчил что-то в ноутбуке. Может, эссе, а, может, доставал кого-нибудь в нёрдовском чате или искал подходящую порнуху на вечер — обращать на него внимания особенно не хотелось, хотя Найл и был благодарен, что тот подогнал ему приглашение на тусовку Гаррета Уилсона.

Он неплохо провел время.

Несмотря ни на что.

Мобильный завибрировал сообщением. Найл скосил глаза на уведомление: Кэрри.

Великий Дух видит, он дал свой номер этой малышке не для того, чтобы она приглашала его на кофе. Он выругался себе под нос, думая, что держаться подальше от Кэрри будет очень сложно.

Быть может, Кэрри не была ёжиком. Быть может, она была мотыльком, что летел на огонь, не зная, что спалит нахрен оба крыла.

«Привет! Я купила пончики, но Клэри на диете, а Уилла сестра утащила в город. Не против пончиков? Кэрри»

Вот блять.

Найл долго смотрел на её сообщение, прежде чем написать ответ.

И отказаться.

* * *

Это была свобода.

Каждый раз, когда он перепрыгивал с крыши на крышу или скользил в тёмных переулках, это была свобода. Обоняние, слух и зрение обострялись в несколько раз, позволяя учуять любого человека ещё до того, как он, припозднившись, повернет из-за угла. Услышать шаги ещё на соседней улице. Разглядеть любого, кто окажется в поле зрения, даже если он будет ещё далеко.

Ему нравилось ощущать себя другим. Более сильным, ловким, восприимчивым. И он думал: какова была бы его сила, будь он чистокровным дене? Таким, как Холли. Таким, как его невеста. Впрочем, он не жаловался. Ему хватало и того, что он приобрел.

Дед говорил: не покупайся на мнимую всесильность. За умение оборачиваться койотом, за возможность натягивать личину другого человека, всегда нужно платить. Он кивал, понимая: он уже заплатил своей душой. Духи никогда не дают ничего бесплатно, и всегда что-то берут взамен.

Пусть.

Когда Оуэн Грин выскочил из квартиры, хлопнув дверью, он наблюдал из тени. Он слышал, как рыдала Белла, и её плач не только резал ему слух, но вгрызался в душу. Наверное, они поссорились, но он не застал самой ссоры, только её финал.

Он мог последовать за Оуэном, проследить за ним из тьмы, но предпочел остаться рядом с их домом, вслушиваясь в сбивчивые, тихие рыдания Беллы. Хотелось сбросить свой облик, как старую кожу; снова обернуться Грином на пятнадцать минут — как на той чертовой вечеринке, воспоминания о которой всё ещё будоражили его. Хотелось позвонить в дверь и ненадолго притвориться не-собой.

Его влекло к Белле всей его животной натурой, но он понимал, что это — путь «в никуда».

Ему был нужен план. Он должен был подобраться к Оуэну и его друзьям как можно ближе. Постараться стать «своим» или хотя бы почти «своим». И уничтожить их. Сестра этого хотела. Великий Дух этого требовал. Горел местью он сам.

В последний раз втянув носом воздух, — из приоткрытого окна до него слабо донесся запах цветочных, легких духов, — он скрылся в соседнем переулке, утонувшем в тенях.

Шаги Холли он узнал тут же.

«Я помогу тебе, — прошелестел в голове её голос. — Тебе только нужно будет оказаться в нужное время и в нужном месте»

Её ладонь,