Сигареты и пиво - Чарли Уильямс

Итак, у гиге все та же полиция, все те же люди на улицах, плюс-минус пара-другая, все те же школы, все тот же водопровод. Так что же делает сегодняшних подростков такими неуправляемыми?

Уважение к тем, кто старше и лучше их, вот в чем дело.

Эти дети больше не знают, что такое уважение. И вы знаете, почему?

Все дело в страхе.

Я говорю о вас, члены сообщества. Родители, учителя, люди на улицах. Вы их боитесь. Вы это знаете, и вы знаете, что они перестали уважать вас именно поэтому. И вот что нужно сделать.

Отчитайте своих детей. Выпорите их. А если это не поможет, присылайте их ко мне. Уж я-то их научу уважать старших.

Если верить большинству народа, “Подручный” — одно из самых охуительных шоу, прям-таки украшение наших телеэкранов, это бесспорное и общеизвестное мнение. Дуэт Денниса Уотермана, в расцвете его телевизионных сил, и этого старика со шляпой — гремучая смесь, то, на что весь мир будет смотреть в субботу вечером, даже если случится потоп и пожар. Но они смотрят не на Уотермана. И даже не на старика со шляпой. Нет.

Это белая “Капри” с виниловой крышей в начале фильма.

Да, понимаете, “Капри” — это показатель класса. А “Капри” в телепрограмме — это показатель класса шоу. А еще в “Подручном” есть эта музыкальная тема, под которую даже человек, помирающий в канаве, начнет притопывать в такт. Это высококлассная передача. Поэтому я и кивнул Нику Как-его-там.

— Ну, продолжай, — сказал я. — Ты не найдешь здесь подручного лучше, чем Ройстон Блэйк.

— Неужели?

— Верняк. А кто тут есть-то еще? Есть, конечно, несколько крутых парней, но им всем недостает стиля, который нужен подручному. А у меня, старик, он есть. Нельзя проходить десять лет в бабочке и не приобрести стиль.

— Бабочка тебе не понадобится.

— Меня это не парит. Все равно я из нее уже вырос.

— Ясно. Ну, на самом деле, суть работы в том, чтобы быть рядом, на случай, если что-то произойдет. Конечно, время от времени тебе придется вмешиваться, но твое присутствие важнее, чем твои кулаки. Понимаешь?

А этот Ник Как-его-там оказался умным чуваком, и мне не терпелось начать на него работать.

— Поднятая бровь ничем не хуже удара по почкам, — говорю. — Иногда.

— Именно. У тебя будет ненормированный график. Будешь отдыхать в те моменты, когда не будешь мне нужен. Я буду платить тебе вдвое больше, чем сейчас.

Я уж начал было улыбаться, но тут лыба сама стерлась с лица. В два раза больше, чем сейчас? Он чего, издевается?

— Не беспокойся, — говорит он. — Я могу себе это позволить. Дела идут как надо, Блэйк. А будет еще лучше, прежде чем я закончу с этим городом.

Я нахмурился.

— Это че ваще значит? — Потому что-то он какую-то странную хуйню сказал.

— Забудь, — отвечает он, пожимая плечами. — Но вот что, сначала тебе нужно все это обдумать. Утро вечера мудренее. Завтра скажешь мне, что решил. Я не хочу, чтобы ты потом вдруг передумал.

Это че, у него шутки такие, что ли? Я всю свою гребаную жизнь хотел стать подручным. Просто не осознавал это до сегодняшнего дня. Но теперь все встало на свои места. Я идеальный подручный. Давайте рассмотрим факты:

o Самый крутой чувак в барах Манджела.

o Уважение публики как следствие десятилетней работы у дверей.

o Редкие для этого города стиль и изысканность, их я позаимствовал у своего старика, который в свое время был тем еще пижоном, так мне говорили.

o Водит “Форд Капри” и имеет на кармане восемьдесят фунтов, чтобы снова поставить ее на колеса.

Так что нет, не нужно было мне никакого мудреного утра.

Я уже собирался было сказать ему об этом, но тут пришел в себя. Он был прав. Не хер делать подкат, если не уверен, что отнимешь мяч. И только слепой знает, как найти в толпе свою мать. Так что лучше я все-таки сначала посплю.

Он протянул мне руку через стол. Я пожал ее, потому что теперь я был в полном ажуре, а я не знаю лучшего способа отблагодарить человека. Жизнь снова налаживалась, и все благодаря моему новому другу Нику Как-его-там.

Выйдя из его кабинета, я решил больше не париться по поводу “Хопперз”. Я ведь теперь подручный. А подручный не привязан к одному месту, как вышибала. Подручный ходит, куда захочет, и занимается всяким разным.

Франкенштейн стоял у дверей. Я остановился и пристально посмотрел на него, одобряюще кивнув по поводу накрахмаленного воротничка и чистых рукавов. Я всегда говорю, что стоять у дверей — грязная работа, но это не оправдание для неряшливости. Единственное, к чему у меня были претензии, так это к его бабочке^которая сидела ровно, как линия горизонта. Я протянул руку, чтобы ее поправить.

Но он этого не оценил. Он обозвал меня пидором, сказал, чтобы я уебывал, и выкинул на улицу. В таком порядке.

Но это меня не запарило. Я ведь его проверял, типа того. И он не прошел проверку. Ингредиенты были правильные, а вот рецепт — говно: ему нужно было меня выкинуть, потом сказать, чтобы я уебывал и только потом назвать меня пидором, я бы тогда уже сидел в пыли и думал, че ваще случилось. Но я ничего по этому поводу ему не сказал. Будет еще до хера времени объяснить ему, че к чему. А что до отсутствия у него уважения к тем, кто старше и лучше его — я спустил ему это с рук. Он ведь еще не знает, что я подручный босса, а, стало быть, на карьерной лестнице “Хопперз” стою выше него.

Я подмигнул ему, потом поднялся на ноги и свалил оттуда на хер.

Около “Волли” я наткнулся на Грязного Стэна и спросил, не может ли он первым делом завтра с утра забрать мою “Капри” и пригнать к моему дому. Он согласился, но как только я упомянул Норберт-Грин, он начал так усердно мотать башкой, что жир с его волос полетел во все стороны, как вода с мокрой овчарки. И даже на пятьдесят фунтов не соблазнился. Честно говоря, я его понимаю. За шестьдесят фунтов он согласился подумать, потом снова покачал своей грязной башкой и хотел уебывать. Тогда я показал ему семь десяток.

После этого он кивнул и убрал бабки в задний карман. По-хорошему надо было бы ему вломить за то, что он заломил такую цену, но я не видел другого способа вернуть себе тачку. К тому же, я теперь получаю хорошую зарплату, так что семьдесят фунтов меня не подкосят.

В конце концов, оставалась еще десятка.

Я зашел в ларек на Катлер-роуд и спустил бабло на сигареты, орешки и полбутылки вискаря, а потом пошел домой. Я был в хорошем настроении, так что был не против прогуляться, но будь при мне тачка с полным баком, я был бы куда счастливее.

Когда я учуял запах из “Кафе Барта”, орешки уже кончились, и мне очень захотелось, чтобы я чуть раньше проявил характер и отдал Стэну только шестьдесят фунтов. Интересно, есть у Барта стейк с картошкой? Если нет, то еще с чем-нибудь. Может, с пирогом. Я подумал об этом и решил, что Барт может один разок обслужить меня в кредит, я ж теперь подручный, все такое. В конце концов, в жизни только и делаешь, что берешь и отдаешь, и ему рано или поздно могут понадобиться мои навыки подручного. Прежде чем зайти внутрь, я отошел отлить в переулок рядом с кафе. После этого открутил крышку с бутылки и поднес ее к губам, закрыв глаза и ненадолго погрузившись в это золотое море. Я нырнул на четверть бутылки вглубь, прежде чем вернулся на поверхность и вдохнул воздуха. А потом я заметил ее.