Тропа плача - Виктор Чирков

– Охота не удалась? – усмехнулся властелин.

– Да уж.

Дандо поднялся, тяжело вздохнул, потер спину.

– Ты все еще чувствуешь боль?

– Причем сегодня – второй раз.

– А в первый?

– Упал с коня!

– Любопытно… Кого же ты встретил?

– Двух ненормальных с котом…

– И что произошло?

– Второй раз нашла коса на камень, – вздохнул Дандо, – я словно прошел по той же швабре.

Бывший священник осекся, посмотрел на властелина. Красивое человеческое лицо с правильными чертами ничего не выражало…

– Продолжай.

– Даже берег похож…

Дандо поведал историю о своей неудачной прогулке.

– А где собаки?

– Их съела дичь, – вздохнул охотник, отодвигая ногой собачью лопатку…

– Только двух, а остальные?

Появились два пса, они увидели лапу, жалобно заскулили, и, как выяснилось, не без оснований.

– Кто же конкретно их съел?

– Тот черный, пушистый, толстый, гадкий, ростом почти с меня кот, отличающийся скверным характером, в довершение всех этих достоинств еще невоспитанный, наглый и задиристый…

Докончить свою тираду он не успел. Произошло нечто не объяснимое даже для властелина – собачья лопатка приподнялась и с размаху ударила Дандо по затылку. Несчастный бросился бежать, крича на ходу:

– Котик стройный, покладистый, вежливый, воспитанный…

Импровизированная дубинка успокоилась. Таким веселым властелина Дандо не видел давно.

– Она, пожалуй, способна тебя исправить.

Наконец поняв, что ожидает его, охотник упал на колени…

– Избавь!

– Не могу. Не я создавал, не мне разрушать.

Дандо опустил голову и побрел прочь. По его следам, неуклюже подпрыгивая, отправилась собачья лапа.

Когда счастливые обладатели колдовского набора номер один оказались достаточно далеко от фермы, Лэзи обернулся. Луг был девственно чист, ни забора, ни домов.

– Ого, а где же ферма?

– А разве она существовала? – удивился в свою очередь Лиар.

– И откуда ты только все это знаешь…

– Книги нужно читать.

– Даже в Аду?!

– Книги – это фигурально. Одна из основополагающих аксиом, сведенная к примитиву, гласит: хорошо осведомленный индивидуум всегда сильнее даже более могучего противника!

– Значит, тут опять зубрить?

– Учиться и еще раз учиться, как завещал великий…

Луг заканчивался, трава поредела, и дорога растворилась среди серого крупного гравия, устилавшего равнину. Лиар осторожно потрепал воротник.

– Ау, проводник!

Голова снова обрела объем, сладко зевнула, шкура превратилась в нутрию. Зверек спрыгнул на гравий, принюхался и, не сказав ни слова, бодро побежал вдоль берега каменного моря.

– Никак не могу привыкнуть к расстояниям, а еще эта тропа…

– Да, здесь видимая часть ландшафта или предмета далеко не всегда соответствует его истинным размерам и свойствам.

Они мчались вдоль берега по невидимой тропе вслед за рыжим проводником. Гравий сливался в однородную массу. Солнце поднималось выше, до полудня оставалось не так уж много времени. Неожиданно нутрия остановилась, сделав стойку.

– Прибыли. Будьте осторожны, не то я лишусь сахара…

Впереди, как и вокруг, лежала совершенно одинаковая равнина, засыпанная все тем же гравием. Лишь далеко на юге пейзаж разнообразили Пологие горы. Лиар пошел вперед. Его ноги с каждым шагом стали погружаться в почву. Он взял оператора за руку и потянул за собой. Лэзи потрогал гравий, но не ощутил ничего…

Лестница завершилась площадкой метр на три на краю громадного колодца, дно которого терялось во тьме. Лиар подошел к стене, стер пыль. На камне проступила восьмиконечная звезда. Он обвел рисунок, затем последовательно коснулся нижнего луча и центральной области. Площадка пришла в движение. Стены колодца имели сложную форму, постепенно сходились. Кусочек неба над головой сжался до размеров закатного солнца. Платформа замедлила движение и остановилась. Лиар, столкнув Лэзи, спрыгнул на дно, увлекая козла. Освободившийся лифт тут же умчался к небу. Когда глаза немного привыкли к полумраку, оператор разглядел, что они находятся на дне колодца сложной формы, метров пятьдесят в поперечнике. В трех комнатах без дверей висело по изъеденному временем круглому барельефу. Под каждым был держатель с факелом. Лиар последовательно зажег все три. Теперь на дне стало достаточно светло. Всюду на полу лежали кости, черепа. Они, видимо, раньше принадлежали представителям мелкого рогатого скота. Особенно много костей оказалось в одном из тупиков, прямо под барельефом. Среди них попадались не только человеческие, но и других существ, облик которых представить по останкам не представлялось возможным. Посредине колодца стоял идеально гладкий треугольный постамент с обрывками цепей.

– Хватит разглядывать, лучше кости собери, нужно пол очистить.

Лэзи удалось отыскать в углу длинную палку, на нее он намотал холщовый мешок и довольно быстро справился с поставленной задачей. Под мусором оказался почти стертый рисунок. Когда Лиар с помощью приобретенного на ферме мела восстановил линии, на полу четко обозначился восьмиугольный контур, окружавший полированный постамент.

– Теперь козленка привяжем…

Отчаянно блеявшее и сопротивлявшееся животное прикрепили скобами с замками, причем голова была направлена в сторону одной из комнат, той, где больше всего сохранилось костей. Лиар вставил в отверстия в полу три прозрачных ритуальных кинжала, с рукоятками в виде козлиных голов, повернув мордами к жертве. Четвертый стальной клинок с трехгранным лезвием, остался у него в руках.

– Успели, – вздохнул Лиар, прикидывая, насколько удобен кинжал.

– Что нам делать теперь?

– Только ждать полдень.

– Почему именно полдень?

– Увидишь. Это, конечно, не самое эффективное время, зато самое безопасное.

– Почему?

– Колодец хорошо освещен.

Высоко на стене, что находилась напротив комнаты с костями, появился солнечный зайчик, он быстро полз вниз. Наконец блик осветил небольшой участок пола. Лиар встал на него.

– Теперь отойди налево и сосредоточься на наших вопросах…

Факелы разом погасли. Четкая граница между светом и тьмой, перемещаясь по дну, достигла первого кинжала, напротив задних ног несчастного животного. Лиар кольнул трехгранным лезвием в затылок козлиной головы на рукоятке. Голова издала глухой стон и осветилась изнутри багровым зловещим пламенем. Вслед за этим круглый барельеф на стене напротив обрел четкую форму, стал сначала гладким блестящим, потом быстро раскалился до соломенно-желтого цвета. Световая линия тем временем достигла двух других ритуальных кинжалов, и их фигурные рукоятки заполнил красный огонь. Лэзи обернулся, над его головой сиял символ второго мира, а в правом коридоре третьего. Корреспондент начал декламировать: