Тропа плача - Виктор Чирков

– Узор истлевший, что со дна веков,

Подобный паутине вещих снов.

Я заклинаю силой трех миров,

И властью призрачных творцов…

Лиар метнул четвертый нож в несчастное животное. Лезвие вошло точно в сердце. Бедный козел отдал свою жизнь во имя истины. Его тело необъяснимым образом разорвало, кровь хлынула прямо на стол, потекла к краям, тонкими струйками устремилась на пол. Лиар глухим голосом продолжал читать:

– Пусть кровь живая отворяет дверь,

Пусть к истине пробьемся мы теперь!

Из сердца мира – прошлого нарушь покой,

И правду нам скорей открой!

Стол с жертвой начал на глазах разрушаться. Кровь с огромной скоростью разъедала полированный монолит. За несколько секунд он стал похож на кусок прессованного снега, политого кипятком. Наконец жертва вместе с остатками стола рухнули вниз, открыв треугольный провал. Из недр вырвался столб светящегося тумана, хаотично менявший цвет от фиолетового до бордового, словно внутри была заперта радуга. Невидимая граница не давала туману покинуть свою треугольную темницу. Бархатный баритон произнес:

– Налили кислого вина,

Прислали дохлого козла!

А впрочем, что с вас взять?

Придется отвечать!

– Кто вышел из пустыни? – спросил Лиар.

– Великие герои идут невидимой тропою…

– Покажи их!

Туман пришел в движение, но ничего, кроме трех темных силуэтов, не показал.

– Это все?!

– Не властен я над судьбами инородных богов…

– Ну, а о наших неприятностях рассказать можешь? – подключился Лэзи.

– Радужный вестник пал на город, и две половины одного чуть не поссорились… Глупцы, зачем вы…

Ответ оборвался на полуслове. Внутри столба с огромной скоростью неслись какие-то образы, зрителям никак не удавалось ухватить их суть.

Резкое возмущение информационного эфира пробудило его. В мгновение ока он оказался в зале предсказаний.

На стеклянной полированной поверхности слабо флюоресцировала прозрачная пирамида со срезанной вершиной. Кресло отсутствовало, вместо него в небо уносился треугольный столб. Его основание заливала кровь. Ярче всех светился шар с символом первого мира. Утечка информации шла туда.

Он коснулся шара, но увидел лишь пустой приемный колодец, залитый солнечным светом.

– Глупцы, когда же вы научитесь жить сами?

Могучая десница опустилась на шар.

– Смотри, что-то происходит!

Картины распались. Внутри столба разразилась настоящая буря.

– Зря встали на пути… Их цель мне не ясна, но все получат гости те сполна…

Голос оборвался. Лиар бросился в угол к оператору, и тот понял – процесс вышел из-под их влияния. Эмблема первого мира раскалилась так, что вместо соломенно-желтой стала почти белой.

– Сейчас нас изжарит, или не знаю уж, как это называется, – прошептал Лиар.

Оператору, продолжавшему держать в руках все это время импровизированную швабру, переходить в иное состояние таким способом совершенно не хотелось. Он задумался на мгновение и запустил палку, словно биту, в кинжал, который был вставлен рядом с местом, где еще недавно находился его приятель. Лезвие выскочило из гнезда… Круглые символы миров потускнели, треугольный столб начал таять и перед тем, как окончательно исчезнуть, раскрылся в сторону сбитого клинка. Выплеснувшаяся энергия отразилась от стены, испепелив кости в комнате напротив. Это послужило заключительным аккордом в спектакле. Связь прервалась. Вместо энергетического столба появился треугольный постамент, а в шахте снова стало темно и тихо.

– По-моему, нам повезло, – заметил первым обретший дар речи оператор.

– Да.

– А я и не знал, ты, оказывается, могучий колдун…

– Вот в том, что могучий, я теперь сильно сомневаюсь. Поехали домой, в студии обсудим.

Пуфф придирчиво рассматривал перепачканный грязью живот. Ян потрогал когтем подозрительно быстро засохшую на нем грязь.

– Так и пойдешь?

– Ну что вы, – обиделся котище.

Он лизнул лапу и провел ей по животу несколько раз. Шерсть снова стала чистой.

– Если охотник вернется? – спросил Анубис.

– Я не думаю, – покачал головой Марк.

– Мне кажется, у него другие проблемы, судя по этой хитрой морде, – согласился Ян.

Пуфф скромно опустил глаза.

– Ну, поделись с нами…

– Я попросил лапу ходить за ним и воспитывать…

– А так как пес был бессмертен, Дандо слегка не повезло, – закончил фразу Анубис.

– Не слишком ли много приключений на нашу голову? – вздохнул демон.

– Такое ощущение, что ваше присутствие притягивает к себе обитателей Ада, – согласился Анубис.

– Скорее отучает нападать, – усмехнулся Ян.

– Интересная мысль, пожалуй. Обыкновенных существ съели бы еще у ворот…

– Значит, нам предстоит ознакомиться со всем многообразием Ада, – констатировал демон.

– Ну, со всеми не успеете, но со многими – придется!

– Это отлично!

Пуфф сиял. Он потер лапы одна об другую, переступая от нетерпения. Марк обреченно вздохнул, понимая, что их путь будет густо усыпан безобразиями, и ничего с этим поделать нельзя.

– Так почему мы стоим? – спросил котище, посмотрел на загрустившего демона и добавил: – Может, мы Изиду найдем. Да не расстраивайся ты так, я буду лапы мыть перед едой!

Нельзя сказать, чтобы Марк не любил Пуффа, но некоторые выходки огромного кота расстраивали демона. Он был хорошо воспитан и иногда пытался переделать окружающих согласно своим представлениям.

Зеленая луговина закончилась. Тропа, отвернув от реки, нырнула под сень огромных дубов. Корни могучих деревьев укрывал мох. В сырых укромных уголках ютилась плесень. Она постепенно подбиралась к стволам лесных великанов, стремясь спеленать их снизу доверху в липкий саван, но в определенный момент останавливалась, понимая – стоить исчезнуть дубраве, дни скользкого паразита будут сочтены.

За короткое путешествие Ян научился видеть магическую дорогу. Путь, описав плавную дугу, выходил на обширную поляну с холмом в центре, взбирался на него и снова исчезал среди деревьев.

День приближался к полудню. Крепкий седой старик сидел на крыльце большого рубленого дома. Громадные бревна, которого лишь потемнели от времени, даже крыша из исполинских дубовых плашек, казалось, нисколько не изменилась. Все-таки немного сил у него еще оставалось, и он не позволял холодным дождям слишком часто проливаться над заповедной поляной… Любимое дерево, обряды, почитания, жертвы – все было в прошлом. Вера сначала ослабла, потом его счастливая звезда закатилась окончательно. Почему он не позаботился о себе раньше, в зените славы? Ведь тогда можно было даже предстать перед людьми, что еще бы укрепило его мощь… Но, как любой бог, в зените славы он был недальновиден и самоуверен, за что, соответственно, забыт. Теперь он жил в обществе этой «дамы», навязавшейся на его несчастье. Характер у нее, как и внешность, соответствовал преданиям, и если облик относительно легко менялся, то сама суть оставалась прежней.