Люблю - Ирина Нельсон

Именно об этом есть очень яркий отрывок в книге К. Кастанеды «Путешествие в Икстлан»:

«– Ты слишком серьезно к себе относишься, – медленно проговорил дон Хуан. – И воспринимаешь себя как чертовски важную персону. Это нужно изменить! Ты думаешь, что настолько важен, что можешь позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как тебе хочется. Возможно, ты полагаешь, что тем самым демонстрируешь силу своего характера. Но это же чушь! Ты – слабый, чванливый и самовлюбленный тип!

Я попытался было возразить, но дон Хуан не позволил. Он сказал, что из-за непомерно раздутого чувства собственной важности я за всю жизнь не довел до конца ни единого дела. Я был поражен уверенностью, с которой он говорил. Но все его слова в полной мере соответствовали истине, и это меня не только разозлило, но и здорово напугало.

– Чувство собственной важности так же, как и твоя личная история, относится к тому, от чего следует избавиться, – веско произнес он».

Кастанеда здесь языком метафор и аллегорий говорит о том, что, если мы хотим избавиться от чувства собственной важности, то должны осознать свою истинную природу и следовать ей, перестать все воспринимать на свой счет. Ты не один в этом мире, и он не вертится вокруг тебя! А мы должны понимать, что нам нужно постоянно совершенствоваться, любить свой труд, кайфовать от него самого, а не от его плодов, не требовать ни от кого похвалы или вознаграждения, если вы сами решили что-то сделать, брать на себя ответственность за свою жизнь, не перекладывая её на других, и принимать все в своей жизни со смирением и терпением.

Лишь много позже я поняла, что все мы должны испытывать чувство благодарности за все, что имеем в этой жизни.

Но тогда, 20 лет назад, я еще не очень догадывалась обо всем этом. Так что моя мысль о том, что «я не такая уж большая звезда, чтобы мой нос обсуждала вся страна», была очень верной. Мысль, которая отрезвила меня и напомнила мне о гордыне.

Да, действительно, с чего я решила, что стану объектом пристального внимания всех вокруг? Да, REFLEX на пике славы, но я не единственная исполнительница в шоу-бизнесе. Даже если и посплетничают обо мне, все равно уже через неделю может появиться новый объект для пересудов!

«Хорошо, – решила я. – Ладно, делайте операцию так, как вы предложили.

Делайте, а там будь что будет».

Я пошла на операцию в то время, когда у нас были запланированы концерты. Но тянуть было нельзя – с каждым днем я дышала все хуже и хуже, голос менялся на глазах…

Слава, конечно, безумно волновался. Волновался за меня, волновался за проект… Вскоре после операции планировались съемки клипа на песню «Мне трудно говорить» – символично, не правда ли? Как пройдет операция? Не отразится ли она на голосе? Не станет ли все еще хуже?

Когда он увидел меня в повязках, то заплакал, потому что понял, на что мне пришлось пойти, что пришлось перенести, – и все ради того, чтобы оставаться в строю.

Доктор давал на восстановление несколько недель. «Ну и что, что съемки клипа вот-вот. Ирина, поймите, это же природа, это человеческий организм. Быстрее не получится, я ничего не могу сделать».

И я стала лечить себя сама. Я вспомнила, что когда-то читала о том, что какой-то мужчина вылечил себя самостоятельно, собственными руками! – инфаркт. Он настолько сильно верил в возможность этого, настолько желал излечиться, настолько ему нужно было излечиться, что это произошло!

А если это вышло у него, почему это не получится у меня? Тем более что тут не инфаркт, а просто послеоперационные отеки. Нужно всего лишь уговорить организм заживлять себя побыстрее.

И я стала делать это. Я твердо верила, что все быстро заживет. Я думала об этом постоянно. Я представляла, как все это затягивается, как спадают отеки, – я словно видела это своими глазами.

Через неделю я пришла к доктору. Сняли повязку.

Отеки спали, синяки прошли!

– Ирина, это невозможно, – прошептал доктор. – Вы понимаете, это просто невозможно… Я сделал столько операций, но, чтобы через неделю все прошло… это противоестественно, так не бывает!

Я очень волновалась, что же скажут в прессе, когда увидят наш клип. Я читала отзывы на него с дрожащими руками – ведь достаточно было одного лишь намека на то, что это могла быть пластическая операция, как меня бы размазали, втоптали в грязь уничижительными смешками. Но…

«Солистка REFLEX’а удивительно похорошела, что произошло?», «Удивительное преображение Ирины Нельсон»… Да, мои изменения заметили, но не придали им глобального значения, не превратили в повестку дня, не растоптали…

И я была счастлива. Я почувствовала, что, расставшись со старым носом – длинным, с горбинкой, который делал меня «страшненькой Иролкой», – я рассталась со всеми своими бедами прошлого, со всеми теми тенями прошлого, которые тянули меня, мучили, терзали, не давали дышать полной грудью, не давали идти вперед без оглядки.

Я рассталась с ними…

Рассталась ли?

Наша популярность росла, как тесто на дрожжах. Меня постоянно останавливали на улице и просили автограф. Наши песни рвали чарты. Наши альбомы взлетали наверх в топах. Мы писали, творили, создавали новые вещи…

Но все было не так гладко, как казалось со стороны.

Да, на небе сияла радуга, но шел ливень. Бушевали грозы, и то и дело вокруг нас сверкали молнии.

Из-за всей этой постоянной нашей занятости и загруженности семья моя какое-то время не получала моей женской энергии, моей материнской подпитки. Ведь успех – это красивая картинка, яркий фасад, за которым может быть и то, что не видимо за ярким фасадом… «Обратная сторона луны».

Наш сын переживал период взросления, и нам невероятно повезло, что он не попал в дурные компании, которые, как липкая ядовитая паутина, только и ждут наивных, запутавшихся, считающих себя заброшенными подростков.

Антошке в те годы было всего одиннадцать лет – самый переломный момент, когда мальчик становится мужчиной. А он из-за нашего рабочего графика, из-за того, что мы тогда сами едва вставали плотно на ноги и постоянно все это время были то на гастролях, то сутками в студиях, то на съемках, в это очень важное для нас и для него время взросления и созревания жил в провинции у моих родителей. Но даже самая хорошая бабушка все равно не может заменить маму, а дедушка – отца.

Слава в то время сталкивался с такими же сложностями. Он тоже скучал по своей девочке Алине. По своей дочери. Мне было приятно наблюдать, как, несмотря на большое расстояние от дочери, общение Славы и Алины было постоянным и наполненным взаимной любовью и нежностью.