По острию греха - Яна Лари

работу. Не страшно, — сжимаю чуть крепче объятия.

Действительно не страшно. Терпеливое ожидание своей очереди, первое, чему научил меня брак.

— Не нужно. Я могу вырезать пока ты спишь.

— А сам?

— Буду пристраиваться рядышком под утро, иначе всё равно не выйдет сосредоточиться. Постоянно гадать, чем занимаешься, с кем общаешься… Оно того не стоит. Но сейчас мне в самом деле пора, — с видимой неохотой завершает Дамир.

— Я понимаю, всё в порядке, — меня прерывает мелодичный рингтон.

Бросив быстрый взгляд на загоревшийся экран телефона, просто переворачиваю его лицевой стороной вниз.

— Почему не отвечаешь? — внимательный взгляд мне в лицо и тон окончательно теряет мягкость. — Это Алекс.

Опровергать глухую констатацию нет смысла.

— Он самый.

— Стесняешься говорить при мне? Или всё-таки совесть грызёт?

— Нет, — отвечаю односложно, сбитая с толку незнакомой интонацией. Тяжело вздохнув, пытаюсь вернуть лицу беззаботный вид. Что не так-то и просто учитывая ситуацию, в которой нас угораздило оказаться.

— Хочешь, я сам объясню?

Я безуспешно пытаюсь считать что бушует в его немигающих глазах. Это не злость. Какая-то мрачная уязвимость.

— Это касается только меня и Алекса, — качаю головой, невольно улыбаясь при виде того, как он недовольно морщится. — Стрельников, ты что, ревнуешь меня к мужу? Не нужно. Я не настолько легкомысленна, чтобы вас стравливать.

— Знаю, — склоняет он голову к плечу, продолжая рассматривать меня цепким взглядом, — Ты у меня хорошая девочка.

Шагнув вперёд, Дамир резко притягивает меня к себе и целует с какой-то особенной бескомпромиссной напористостью. У меня ни желания, ни сил, сопротивляться натиску его губ. Не удержав томного стона, перебираю пальцами густые пряди, пахнущие терпким шампунем. Воздух нагревается с пугающей скоростью, вплоть до пляшущих пятен в глазах. Призвав на выручку всю силу воли, сама прерываю поцелуй, который стремительно начинает перетекать в жаркую прелюдию.

— Тебе ещё нужно встретить посылку.

Дамир нервно кивает и нехотя отпускает меня, но, сделав пару шагов, оборачивается, чтобы окинуть напоследок пронизывающим взглядом. От раскалённого обещания, ревущего в нём, закипает кровь.

— Скоро вернусь.

Непроизвольно вздрагиваю от звука закрывающейся двери. Слишком резкого для заявленного спокойствия. Взяв с тумбы телефон, подхожу к окну и задумчиво наблюдаю, как он выкатывает свой мотоцикл. Та магия, что связывала нас ещё секунду назад уступает место реальности, в которой телефон снова надрывается входящим вызовом.

Скучаю

Алекс сегодня настойчив, как никогда. Обычно он ждёт, когда перезвонят, но сейчас я не в состоянии даже ткнуть пальцем в зелёный значок. Мне бы хоть пару минут, чтобы привести в порядок дыхание, сбитое гипнотизмом Дамира.

Решительно вернув телефон на тумбу, включаю покрытый тонким слоем пыли ноутбук. Стандартный набор сообщений от Кети сегодня завершает нечто неожиданное.

Kate:

«Прости за навязчивость, мне действительно больше не с кем поделиться. Дело говорят: никогда не суди и не зарекайся. Угораздило же после двух таких болезненных разводов самой полюбить. А у него жена. И ребёнок, правда взрослый уже, но от этого не легче. Он собирается уходить из семьи. Я не знаю, как дальше быть. Сама ведь была на её месте»

Отправлено вчера после полуночи.

Пальцы на миг замирают над клавиатурой. Неловко игнорировать крик души единственного человека, который был мне настолько близок со смерти отца. Но что путного я могу посоветовать, когда сама не в лучшем положении?

Вздохнув, всё-таки печатаю ответ. Печатаю, потому что надо. И потому что долг платежом красен.

Strelnykova:

«Если их брак уже дал такую трещину, какой смысл хоронить своё счастье? Не ты так что-то другое его доломает. Процитирую тебя же — просто сделай хоть раз за эту чёртову жизнь то, что хочется»

На удачу Кети в сети и ответ приходит практически сразу.

Kate:

«Как оказалось, советовать гораздо проще, чем решиться. Самой бы понять, куда подевалась моя бравада»

Strelnykova:

«Как ни крути, а двое счастливых лучше, чем трое несчастных»

Kate:

«К сожалению, это опять только теория. Сама-то решилась, подруга?»

Strelnykova:

«Да, решилась. И секунды не жалею. Вот тебе и практика. Я перед тобой в долгу»

Kate:

«Чепуха. А за тебя я рада. И горжусь.

И правда, если о чём-то сожалеть, так лучше только о том, что сделано. Спасибо! Знаешь, когда есть удачный пример как-то проще. Уже придумали, как будете встречаться?»

Strelnykova:

«Зачем? Он достоин большего, чем вторая роль, а муж вправе спокойно устраивать дальше свою жизнь. Ложь никому не принесёт пользы. Развод дело решённое»

Kate:

«Слова взрослой женщины. Теперь я хоть за тебя могу быть спокойна»

Strelnykova:

«Настал твой черёд меня радовать»

Отправляю недописанным, дрогнув от звука очередного звонка. Говорить по-прежнему не хочется, но и отмалчиваться тоже не выход. Настроение из радужного становится разбитым. Глупо отрицать свою вину, перекладывая её всецело на плечи Алекса. Я и не собиралась. Всего лишь никак не подберу нейтральных слов, чтобы не лгать, при этом придерживая львиную долю правды до скорой встречи. И да, где-то в глубине души мне просто не хочется оправдываться.

— Привет, родная. Я уже отчаялся дозвониться, — бесцветный от усталости голос мужа по обыкновению смазывает весь эффект от прозвучавших слов.

Приходится напомнить себе, что сотни километров не самое подходящее расстояние для жгущих язык откровений и только затем открывать рот.

— Не слышала звонка за шумом фена, — опускаюсь на край нетронутой за прошедшие сутки постели. Горечь всё-таки прорывается сухим и ставшим уже бессмысленным вопросом: — Как прошла конференция? Ты так толком и не рассказал.

— Да нечего рассказывать. Как обычно. Разве что, встретил там однокурсника. Помнишь Ивана? У отца твоего в клинике какое-то время работал. Трудоголик похлеще меня. В общем, отменил бронь в гостинице и ночевал у него. Выпили немного, годы студенческие вспомнили, — в возникшей паузе отчётливо чувствуется его улыбка. — А ты так и не научилась различать по голосу, когда я пьян, так ведь?

— Я списала на усталость, — выдыхаю заторможено.

— Неважно. Не кори себя, — неуловимо теплеет голос Алекса. — Ты у меня самая лучшая. Я скучаю.

Я устало откидываюсь на кровати и накрываю глаза ладонью, задыхаясь от чувства вины перед ним. Как это низко обвинить близкого человека, в стремлении оправдать собственную слабость.

— Алекс…

— Юния, — произносит одновременно со мной. — Мне, к сожалению, пора. Перекур закончился. Почаще бывай на свежем воздухе и не забывай проверять форточку перед сном. Ещё созвонимся.

— Пока.

Слушаю тишину, а у самой слёзы наворачиваются от сжирающего душу чувства. Здесь моя душа на своём месте, а там спокойна совесть. Хотя о последней говорить теперь не приходится. Я и не ждала, что будет просто,