Колесо жизни и смерти - Седжвик Джулиан

Карлик оглядывается через плечо.

– Balle[17]. Ладно, – торопливо буркает он в телефон. – Ciao, ciao.[18] – И прерывает разговор, а потом резко разворачивается. Глаза у него блестят. – Неужели несчастный карлик ни на секунду не может обрести уединения?!

– Прости… мне просто надо рассказать тебе кое-что очень важное. Пойдем в лагерь.

– Ну ладно, – вздыхает Замора. – Рука опять чертовски болит. Вот я и бросаюсь на людей. Так что ты мне хочешь рассказать?

– А с кем ты разговаривал? – спрашивает Дэнни, не успев спохватиться. Все та же недремлющая, пытливая часть его разума снова работает на полных оборотах. Слишком уж много вокруг секретов, слишком долго его держали в неведении. Теперь ему надо знать все.

– Просто друг, – резко отвечает Замора. – Так что у тебя за новости, мистер Дэнни?

Проходит час, а снег валит все так же.

Засыпает крыши машин «Мистериума», оседает белыми пятнами на огромном куполе, придавая ему сходство с облаками на снимке из космоса. Дэнни, Син-Син, Замора и Роза ведут совещание, рассевшись вокруг стола в фургоне.

– Тот тип, которого я видел, – ну, халтурщик, – вспоминает Замора, – он выглядел как-то неуместно.

– Тогда будь и впредь начеку, – кивает Роза.

– Дарко говорит, сейчас его нигде нет. И мы будем караулить лагерь.

– И никто из вас не знает этого Макса и ничего о нем не слышал? – спрашивает Дэнни, показывая ключ. – И не знает, что отпирает этот ключ?

Замора качает головой:

– Похоже на ключ от камеры хранения или чего-то в том же роде, но я и понятия не имею, зачем тебе его передали. Лучше уж дождись утра. Во-первых, мороз будет минус десять, не меньше, снег не унимается, да и район вокруг Александерплац не слишком спокойный.

Дэнни неохотно соглашается, хотя в нем нарастает внутреннее беспокойство и ощущение, что нельзя терять времени. Все чувства его обострены до предела, ему не терпится узнать тайну ключа, но Син-Син, вымотанная не то переездом, не то всплеском чувств на кладбище, буквально валится ему на плечо. А без нее он не пойдет.

– Спать в кузове слишком холодно, – говорит Роза. – Дэнни, ложитесь с майором Заморой тут. Мы все отлично поместимся. Да так и безопаснее.

Замора улыбается:

– Совсем как в первые дни – тогда мы сюда вшестером набивались. Я приму обезболивающее и снотворное и буду дрыхнуть всю ночь без задних ног.

Роза ставит на плиту томатный суп, синее газовое пламя мурлычет, наполняя тесную комнатку теплым бодрящим ароматом. Замора пытается одной рукой вытащить из шкафа спальные мешки, но тут Син-Син просыпается и говорит – мол, пусть сядет и отдохнет чуть-чуть.

Дэнни снова впивается взглядом в страницу с шифровкой, почесывая голову и безуспешно пытаясь выжать из этих цифр хоть какой-то смысл. Наконец, сдавшись, он раздвигает занавески и вглядывается в темноту: как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо пружинистой походкой проходит Джо – первый часовой. На ходу он обшаривает лучом фонарика заснеженное пространство вокруг. «Мне все равно, что там, в этой записке, – думает Дэнни. – Я снова доверяю всем этим людям. Они – моя семья…»

Через час, согревшись от супа, уютно свернувшись в спальном мешке, он крепко засыпает – томик Пруста выскальзывает из его руки, обрывая повествование на полуфразе: «…краткие пробуждения, во время которых я успевал только услышать потрескивание деревянных панелей, открыть глаза и запечатлеть калейдоскоп темноты…»[19]

Среди ночи что-то заставляет Дэнни проснуться.

Он рывком садится. После теплого спального мешка воздух в фургоне кажется совсем холодным. Единственный источник света тут – небольшой электрокамин, силящийся хоть как-то поддерживать температуру в фургоне.

Бзззззззззз. Бззззззззззззз.

В тишине слышится тихое гудение. Исходит оно от Заморы. Сперва Дэнни думает – это майор так храпит или стучит зубами от холода, боли, а то и от всего сразу. Однако скоро мальчик понимает, что дело в другом – это вибрирует мобильник карлика.

Не желая будить друга, хотя непонятно, возможно ли того сейчас добудиться, Дэнни осторожно залезает в карман куртки Заморы и достает вибрирующий мобильник. «Если это не мне, просто приму сообщение», – думает он, оправдываясь сам перед собой за вмешательство. Однако, сказать по правде, он умирает от желания выяснить, с кем это карлик разговаривал там, под деревьями.

На экранчике зеленым высвечивается одно-единственное слово: ЛОРА.

Дрожащими пальцами Дэнни сдвигает иконку ответа и прижимает телефон к уху:

– Тетя Лора?

– Дэнни! Это ты?

– Да. Как ты? Что происходит?

– Почему ты отвечаешь по телефону Заморы? Где он?

– Спит.

– Ха! – Дэнни слушает знакомый раскатистый смех Лоры на другом конце провода и мысленно видит, как она сдувает с глаз шальную прядку волос. Такая типичная-типичная Лора – только очень далеко. – Дэниел, говори погромче, а? Ужасно плохо слышно.

– Не хочу всех перебудить.

– Всех? Ты где?

– В Берлине. С «Мистериумом», Син-Син, Розой…

– А Син-Син-то какого черта там делает?

– Это все… сложно. А ты-то как? Еще в тюрьме?

– Только что выпустили. Рикар дергал за все ниточки, какие только мог, отсюда до Гонконга.

– Он считает, возможно, «Сорок Девять» едут сюда, в Берлин…

– Знаю. Слушай, Макс уже разыскал тебя? Макс Алекан?

– Нет. Но он оставил мне конверт. Ему можно доверять?

– Вполне. Он… старый друг. Слушай, только не говори ему больше, чем надо, ладно?

– Почему?

– Мы теперь в некотором роде соперники. Он тоже идет по следу «Сорока Девяти». Расскажи ему только самое необходимое. Он неплохой парень, но, поверь, всегда умудряется сделать из мухи слона. – В трубке трещит – а потом голос Лоры пробивается снова: —…завтра попытаюсь успеть на первый же рейс из Рима. Скоро буду с тобой. Кавалерия на подходе, Дэниел! Так что сиди пока смирно. Так, мне надо идти. Полиция хочет, чтобы я еще что-то там подписала. Si, si[20], да иду я, иду. Не кипятитесь, синьор. Пока, Дэнни. Будь осторожен!