Пират. Капитан - Командор - Андрей Посняков

— Понимаю, — Громов наклонился к очередному ядру, лежащему на самом дне корзины.

Еще бы не понять! Тринадцатилетний мальчишка три дня голодал, скитался по лесам да едва не утонул в болоте, в грозу вот попал — тут у многих крыша бы съехала! А, может, он еще и…

— Синяя Молния, а ты тогда ничего не курил, не глотал, не нюхал?

— Немножко, — с неожиданной откровенностью признался индеец. — Наш пономарь, Черная Ящерица, он ведь еще и шаман. И отец его был шаманом, и дед, и отец деда. Так вот, Черная Ящерица и дал мне снадобье из ядовитых грибов. Сказал — на четвертый день выпить… Я выпил. И не отравился!

— Так у тебя, выходит, два духа? — с любопытством уточнил Андрей. — Синяя Молния и Желтая Сова!

— Ну-у-у нет! — юноша весело рассмеялся. — Так не может быть, чтобы сразу два духа, вполне достаточно одного. Для себя я оставил Синюю Молнию — он ведь явился первым, — а Желтую Сову продал своему другу Тапи. Он очень уж был невезучий, и никак ему не удавалось поймать видение, не удавалось, хоть ты тресни. Конечно, я ему и продал лишнего духа, за две куньих шкурки отдал, он же мой друг! И теперь Тапи зовут — Желтая Сова, и он очень удачливый воин!

— Одна-ако, — потрясенно протянул Громов. — Значит, лишнего духа-покровителя вполне можно продать?

— Обычное дело!

— Да-а-а…

Пока Андрей с Синей Молнией отбирали ядра, Красная Сосна организовывал похороны, все тела погибших были аккуратно сложены на штабеле смолистых стволов и хвороста, причем каждому в изголовье был положен скрученный из осоки клубок, имитирующий голову.

Что и говорить, суб-лейтенант вышел из непростого положения довольно-таки остроумно, если здесь будет уместно употребить это слово. Как бы то ни было, а погребение выглядело вполне достойным: выстроив всех воинов в круг, вождь прочел молитву и еще какое-то заклинание, после чего велел поджигать.

Занявшееся вмиг пламя погребального костра вознеслось к вершинам деревьев, и черные клубы дыма затмили небо. Хворост трещал, разбрасывая жаркие искры.

— Мы отомстим! — тихо промолвил суб-лейтенант по-английски, после чего, повысив голос, разразился краткой, но страстной речью, в которой, по-видимому, призывал всех воинов к тому же, о чем сказал вначале.

Наверное, устроенная ямаси жуткая бойня произвела бы на Андрея куда более гнетущее впечатление, если б он давно уже не сжился с этой достаточно жестокой эпохой, где человеческая жизнь частенько не стоила ни гроша. Тем более — жизнь индейцев. Но и так впечатлений было более чем достаточно: обезглавленные трупы, кровь, костер и тошнотворный запах паленого мяса.

Пепел сожженных зарыли здесь же, после чего индейцы, упав на колени, дружно молились неизвестно кому — может быть, Иисусу Христу, а может — Великому Духу, а скорее всего — и тому, и другому одновременно.

В родное селение отряд Красной Сосны явился лишь к вечеру, когда уже начинало темнеть. Еще немного, и ночь застала бы воинов в пути, впрочем, все они наверняка прекрасно знали реку, так что могли бы спокойно плыть и во тьме, тем более что кусабо здесь не от кого было таиться… разве что от рыщущих по тому берегу ямаси. Хотя… судя по недавней кровавой бойне, ямаси обретались не только на другом берегу.

Разгрузив большую лодку от ядер — хоть немного, а все ж пригодятся, когда каждое ядрышко на счету — неженатые воины отправились спать в свой вигвам, а Красная Сосна с сержантом, распрощавшись с Громовым до утра, отправились доложить обо всем старейшинам.

В хижине Андрея ждал роскошный ужин — тушенный с пахучими травами кролик, свежие маисовые лепешки и… ягодная бражка в пузатой бутылке из черного стекла.

— Патент Джона Кольнета, — поясняя, Том щелкнул ногтем по стеклу. — У полковника Роджерса таких бутылок много.

— Ну ешьте уже, — мило улыбнулась Бьянка. — А то все остынет. На меня не смотрите, я уже поужинала с женой местного вождя. Ее зовут Вешнее Облако, очень милая женщина, немного знает английский.

— Ого! — промычал Громов, уписывая кролика за обе щеки. — Так вы с ней говорили?

— Поболтали кое о чем.

— И о чем же?

— Она сказала, что вождь и старейшины с утра еще отправили гонцов в Чарльз Таун, за помощью. Ямаси — слишком уж много, одним их натиск не выдержать. Продержаться бы до прихода подмоги!

— Если она будет, эта подмога, — хмуро буркнул Андрей. — В чем я далеко не уверен.

— А вот Вешнее Облако — уверена.

— Не понимаю, — покачав головой, молодой человек посмотрел на подругу. — Какой смысл англичанам влезать в индейские распри? Разве что — на стороне потенциальных победителей.

— О, милый, — тихо расхохоталась баронесса. — Эти кусабо ведь здесь, на реке, не просто так сидят. Прикрывают границу! А ямаси, хоть и живут с колонистами мирно, но это, как утверждает Вешнее Облако, до поры до времени. В Чарльз Тауне ямаси не верят. Тем более вот таким — пришельцам, диким. А ты что скажешь, Том?

— Думаю, англичане просто захотят показать свою силу, — негр положил на циновку аккуратно обглоданную косточку. — Случай удобный. И кусабо помочь, и ямаси предупредить — чтоб впредь были посговорчивей. Раз дикари явились сюда, значит, хотят поселиться на землях Каролины. Должны просить разрешения. А если им тут англичане по голове настучат, так и будут просить, и даже — униженно. Что колонистам и надо.

— Ты умный парень, Том, — выплюнув на ладонь косточку, бросил Громов. — Верно рассудил — теперь и я думаю, что так оно и есть на самом деле. Не были бы кусабо уверены в помощи — никаких бы гонцов не отправляли, просто ушли бы. А ведь не уходят и, похоже, не собираются — границу держат, а по совместительству и полицейские функции исполняют — беглых ловят.

— Кстати, о беглых, — резко прервав беседу, Бьянка с плохо скрытой жалостью посмотрела на Тома. — Вешнее Облако сказала, что отправленные за помощью гонцы заодно сообщат и о тебе.

— Думаю, и о нас с тобой доложить не забудут, — невесело усмехнулся Андрей. — Бежать отсюда надо, и чем скорее, тем лучше. Ямаси, конечно, сволочи, но и встревать в местные распри нам никакого резона нет.

— Бежать… — Бьянка растерянно моргнула. — Но здесь кругом болота, а еще эти кровожадные дикари…

— Река, девочка моя! — хлебнув бражки, пояснил Громов. — По реке мы сюда добрались, по реке и уйдем. Том! Ты на у мосточков шлюпку видел? Ну такую большую лодку… Надо только починить бушприт, сделать мачту и гафель — рей для косого паруса, река вполне позволяет лавировать, ловить ветер.

На следующий день, с утра уже, Андрей принялся вновь гонять индейских парней — будущих артиллеристов. Раз десять подряд они заряжали и разряжали пушки, учились правильно выполнять команды канонира и корректировать огонь. Для последней цели Громов испросил у Красной Сосны несколько самых надежных жердей, сплетенные из осоки веревки — других в селении не имелось — и изрядный кусок тонко выделанной оленьей шкуры — якобы для устройства наблюдательного пункта. Шарившийся по мосткам — старательно измеряя шагами расстояние — Том, пользуясь относительной свободой, тщательно осмотрел шлюпку, после чего вполне толково доложил уже за ужином: