За тридевять земель - Екатерина Мекачима

– Мы поверим вам, Злата, если Полоз ответит вам. – Окамир так же, как и князь, пристально смотрел на царевну. – Если вы та, за кого себя выдаёте, если Драгослава Великого и правда спас Мор, тогда Повелитель явит вам свой глас в Небесном Огне.

Миодраг был разочарован тем, как закончился Собор. Волхв Полоза не был уверен в том, что Повелитель сразу ответит Злате, а «Триян» уже отбыл в окольные воды, туда, где его должен будет потопить Полоз, чтобы море вынесло обломки корабля к берегу Борея. Если с гордым Бронимиром ещё можно было договориться, то великий веденей княжества Окамир, который напоминал Миодрагу самого себя, точно не даст царевне второй попытки. Волхву было страшно думать о том, что будет, если Бронимир доложит о Злате в Солнцеград.

Когда Миодраг и Злата остались вдвоём, волхв вновь отчитал царевну – говорить на Соборе надо было иначе, не пугать людей и не гневить князя. Злата же была уверена в том, что Полоз ей ответит, и не разделяла беспокойства Миодрага, чем ещё сильнее прогневала старца.

На следующий день Бронимир, Окамир и Великий Волхв Власова острова Бажен отвели царевну в тайную гонтину Власо-Змая, которая располагалась в глубине священной рощи Святобора.

В деревянном храме царил белёсый полумрак: небесный Сварожич горел подле резного капия Полоза, и всполохи Небесного Огня таяли в серебристом сиянии дыма огнивиц.

Миодраг с замиранием сердца смотрел сквозь призрачное марево на то, как Злата, облачённая в белый траур волхва, поднесла к огнивице ладони и небесное пламя обхватило её тонкие пальцы. Пристально взирал на Злату и Бронимир, рядом с которым ждали ответа Полоза Окамир с Баженом.

Отсветы лазурного огня играли на белом трауре Златы, отражались от её золотых волос, бежали по искусной резьбе капия Полоза и исчезали в сизом тумане, парящем у высокого потолка.

Царевна закрыла глаза и зашептала. Злата ощутила, как синее пламя мягко обхватило её ладони. Царевна обращалась к Повелителю, стараясь как можно сильнее открыться Полозу, но Бог молчал. Злата молвила о даре – о «Трияне» – но Владыка вод не явил свой глас. Не ответил ей Полоз и на мольбу, не внял царевне и на Слово Духа.

– По-моему, Злата, даже если и правда дочь Драгослава, силой Велеса не владеет, – не дождавшись, пока девушка закончит волхвовать, мрачно проговорил Окамир. – Кажется, мы только зря теряем время.

– Согласен, – хмуро ответил Бронимир, и Злата, прервав ворожбу, с ужасом посмотрела на князя. – Ради вас я рискую не только почётным местом в Палате, но и жизнью, – вздохнул Бронимир. – А вы, царевна, кроме того, что дерзить, ничего не можете. – Бронимир покачал головой. – Царевна Злата, если вы – и правда вы, то мне грустно. Если вы – самозванка, то мне ещё грустнее. Поживите пока взаперти, в тереме, я подумаю, что с вами обоими делать. – Бронимир посмотрел на грозного Миодрага.

Разверзлись небеса, и разыгрался шторм такой силы, что казалось, будто Полоз с Перуном вновь сошлись в схватке. От гнева Богов небо налилось гнетущей чернотой, тучи клубились, сливаясь с морем на горизонте. Стрибог леденяще выл, и волны безжалостно обрушивались на «Лютояр». Команда отчаянно боролась со стихией, пытаясь не позволить буре потопить судно: благо шквал был замечен вовремя и поморы успели убрать основные паруса корабля, оставив штормовые. Капитан Радегаст надеялся обойти сердце шторма, не опуская штормовой якорь и не ложась в дрейф. Волхв Гудим, привязав себя к фок-мачте, отчаянно шептал, стараясь силой своих Слов помочь поморам. Но серебристые слова волхва тут же рвал ветер.

Ратибор, который впервые оказался на корабле в открытом море, от страха хотел спрятаться в трюме, но ни витязи наместника, ни поморы ему не позволили. Для выживания перед лицом стихии нужны были силы каждого. Поморы, обвязав себя страховочными канатами, уменьшали рифы штормовых парусов, которые с трудом выдерживали стихию. Ратибор работал вместе со всеми, стараясь отогнать мысли о Полозе и о том, что из тёмных волн вот-вот покажется страшный плавник Горыча.

Но слуг Полоза в беснующемся море не было. Корабль заливало водой, и судно едва держалось на плаву. Затянутые свинцовыми тучами небеса расколола стальная молния, и невероятной силы гром сотряс мир. «Перун, – подумал Ратибор, – Громовержец не позволит силам Змия подняться на поверхность».

Молнии сверкали; шквальный ветер стих, превратившись в штормовой. Люди вздохнули свободнее: порывы ледяного шквала чуть не перевернули трёхмачтовый корабль. Гудим воздавал благодарные молитвы Перуну-защитнику. Волны сделались меньше и уже не заливали открытую палубу «Лютояра».

– Мы обошли сердце шторма, – доложил Радегаст Кудеяру, который, несмотря на своё положение наместника царя, работал вместе с поморами.

– Ещё рано поднимать все паруса, – хмуро ответил наместник, вглядываясь в шипящие волны. – Такой шторм среди тихого ясного дня – не просто непогода. Ворожба кого-то из слуг Полоза, если не самого Змия. – Кудеяр сжал в ладони оберег Велеса.

– Ветер попутный, и если мы прибавим основные паруса, быстрее уйдем от непогоды, – попытался возразить морской волк, но Кудеяр отрицательно покачал головой.

– Ветер только переменился, – сказал наместник. – До этого внук Стрибога едва не порвал наши штормовые.

Капитан нехотя поклонился и отдал приказ держать курс под штормовыми парусами. Кудеяр вместе с Радегастом поднялся на шканцы «Лютояра».

– Шторм движется к Большой Земле, – поклонился наместнику вперёдсмотрящий помор Богша.

– Раз мы ещё не прошли мыс Западной Дуги, то непогода идёт к Борейскому фьорду, – задумчиво проговорил Кудеяр, и тут нечто толкнуло судно из-под воды. Невесть откуда взявшаяся волна едва не перевернула корабль. Кудеяр упал, кормщик Богдан смог удержаться за штурвал, Богша и капитан схватились за ограждение.

– Держать курс! – крикнул рулевому Богдану капитан Радегаст, не отпуская ограждения. Богдан, который повис на штурвале, скручивал его своим весом. Рулевой пытался встать, но накренившееся судно и скользкое дерево палубы не давали Богдану справиться с собой. Корабль, ведомый волной, накренялся больше, и кормщик ещё больше выворачивал штурвал. Радегаст попробовал отойти от судовой ограды, но тут же упал. Только страховочный канат удержал капитана на палубе.

Цепляясь за балясины ограждения, Кудеяр, не поднимаясь на ноги, старался ползком добраться до рулевого. Но тут море стало оседать и заваливать корабль на другую сторону. Люди с криками покатились по палубе. Кудеяр, который не обвязал себя канатом, чтобы свободно перемещаться по «Лютояру», с трудом успел схватиться за штурвал и повернул его, перевесив вцепившегося в штурвал кормчего.

– Развернуть паруса по силе ветра! – отчаянно пытался перекричать стихию Радегаст.

Поморы, с трудом справляясь с вооружением «Лютояра», старались выполнить приказ капитана. Кудеяр и Богдан поднялись и вдвоём встали у штурвала; кормщик обвязал наместника страхующим канатом.