Укротитель Медузы горгоны - Дарья Донцова

– Семен Петрович, я сейчас у известной актрисы Глаголевой. Ничего серьезного, немного повысилось давление, но у Розалии Марковны паническая атака. Ей уже лучше, однако она боится остаться одна – в квартире, кроме нее, никого нет. Я отправлю Сережу обратно на подстанцию, а сама посижу тут, все равно у меня сутки завершаются. Вы не против?

Весь коллектив знал, как Рита обожает Глаголеву, поэтому начальник не стал возражать, лишь дал ей совет:

– Очень там не суетись, полы не мой, за продуктами не бегай. Все эти актрисульки ленивые бабы и своего не упустят, превратит она тебя в дармовую домработницу. Сама знаешь, паническая атака – вещь не особо приятная, но жизни не угрожает, бывает у людей с особым складом характера. Я бы держался от кривляки подальше. У тебя впереди два выходных, не вздумай их у Глаголевой провести. Если уж очень хочется, покантуйся с ней часок, посоветуй посетить хорошего невропатолога и сматывай удочки, не завязывай дружбы с актрисой. По моим наблюдениям, те, кто подвержен паническим атакам, жуткие эгоисты, никого, кроме себя, любить не способны. Не надейся, что она тебе благодарна будет.

Сто раз потом Маргарита вспоминала слова Семена Петровича! Но в тот день обиделась на него, сухо поблагодарила за совет и пошла к Глаголевой.

Хозяйка квартиры была на кухне, пила кофе, куда щедро наплескала коньяку. Доктор попросила ее не прикасаться к спиртному и побежала в аптеку. В середине восьмидесятых выбор продуктов и товаров на прилавках не отличался разнообразием, но пора тотального дефицита еще не наступила, поэтому кроме необходимых лекарств Маргарита без проблем приобрела у провизора коробку детского питания отечественного производства, бутылочки и соски.

Когда Кутузова вернулась, Глаголева была сильно навеселе. Актриса болтала без умолку и, пока врач мыла, кормила и заворачивала младенца в спешно скроенные из простыни и полотенец пеленки, рассказала историю появления малышки на свет.

Розалия никогда не хотела иметь детей. И замужество ее тоже не привлекало. На первом месте у нее была карьера, которая складывалась весьма удачно. Со студенческих лет Глаголева поняла, что фраза «путь на экран лежит через диван» совершенно справедлива. Вот только этот самый пресловутый диван должен стоять в кабинете человека, который наделен полномочиями и способен принимать решения. Роза вела себя умно: в жены к своим любовникам не набивалась, чужих семей не разрушала, шуб и драгоценностей у кавалеров не выпрашивала, ей нужны были только главные роли. А поскольку актриса была наделена бесспорным талантом, то к сорока годам сыграла везде, где можно, снялась в массе кинофильмов, получила вполне заслуженную славу, деньги и по праву гордилась собой. Никаких сожалений об отсутствии детей она не испытывала, легко расставалась с кавалерами и любила повторять:

– Мужчины, как такси. Одно уехало, другое ему на смену с зеленым огоньком спешит.

Своим коллегам, жалующимся на отсутствие интересных предложений от режиссеров, Глаголева снисходительно говорила:

– Дорогая, а на что ты рассчитывала, рожая подряд двух спиногрызов? Выпала из обоймы, растолстела, зритель за пять лет, что ты с наследниками просидела, забыл о твоем существовании. Теперь придется карьеру с нуля строить.

Понимаете, как Розалию любили коллеги?

Свой тридцать девятый день рождения Глаголева отпраздновала участием в спектакле «Сплошная правда». В одной из сцен героиня раздевалась, и по Москве живо разнесся слух, что актриса выступает голой. Народ в предвкушении пикантного зрелища кинулся скупать билеты. На самом деле Глаголева не обнажалась полностью, оставалась в лифчике и трусиках телесного цвета, но ее прекрасная фигура, которой могли позавидовать двадцатилетние девушки, была выставлена напоказ. Сейчас публику не удивляют и совершенно обнаженные исполнительницы, но почти тридцать лет назад постановку сочли крайне смелой. После представления за кулисы шли с поздравлениями артисты, режиссеры, фанаты. И однажды в гримерке Розы появился Дмитрий Бонзо, который предложил ей роль в своем фильме.

Розалия посмотрела на Бонзо и влюбилась. С первого взгляда, сразу, как четырнадцатилетняя девочка. Бонзо был давно и прочно женат, но когда это обстоятельство смущало Глаголеву? Однако тут она, ранее всегда прятавшая личную жизнь от посторонних глаз, потеряла голову. Дмитрий, прежде не замеченный в супружеской измене, тоже забыл о предосторожностях. Они начали вместе появляться на разных мероприятиях, режиссера и актрису видели целующимися в ресторанах. А на фестивале, проходившем на берегу теплого моря, они без стеснения поселились в одном номере. Вера, супруга Дмитрия, не имела ни малейшего отношения к искусству, преподавала математику в вузе и никак не реагировала на поход своего мужа налево.

– Наш брак с Веркой давно стал фикцией, – как-то признался Бонзо любовнице. – Да, когда-то у нас полыхала любовь, потом чувство угасло, сейчас мы спим в разных комнатах. И Вера не родила мне ребенка. А я так хочу детей! Но жена, к сожалению, бесплодна.

– Так чего ты с ней живешь? – удивилась Розалия.

– По привычке, – пожал плечами Дима. – К тому же она хорошая хозяйка. Я же не предполагал, что встречусь с тобой.

– Разводись, и мы поженимся, – потребовала Глаголева.

– Прямо завтра подам заявление, – пообещал Бонзо.

Но на следующий день он в загс пойти не смог, потому что Вера внезапно тяжело заболела.

– Врачи подозревают онкологию, – испуганно сообщил он актрисе, – подло оставить сейчас жену одну.

Розалия, скрипнув зубами, ничего не сказала, но решила наголову разбить соперницу и перестала предохраняться. В сорок лет забеременеть не просто, тем не менее Глаголева зачала ребенка сразу и пять месяцев ничего не говорила о своей беременности Дмитрию. Тот как раз запустил очередной проект и уехал на натуру, поселился на все лето в жарком Казахстане, Розалия же снималась в сериале и не могла летать к любовнику. К тому же не очень хорошо себя чувствовала. Глаголева решила ничего не сообщать Диме о своем положении по телефону, хотела сказать при личной встрече, готовила сюрприз. Была и еще одна причина, по которой актриса пока помалкивала, – она опасалась, что может случиться выкидыш, и любовник сочтет ее вруньей, придумавшей беременность, чтобы женить его на себе. Розалия любила читать журнал «Здоровье», и ей попалась там статья именитого гинеколога, который утверждал, что из десяти беременных, которым исполнилось тридцать пять, четверо теряют плод где-то на третьем-пятом месяце.

Из экспедиции Дмитрий предполагал вернуться десятого сентября. А пятого Глаголева прилегла вечером на диван, развернула по привычке газету «Советская культура» и застыла от изумления. С полосы на нее смотрел радостный Бонзо, держащий в руках кулек с младенцем. Под фотографией шел текст: «Сорокадвухлетний известный режиссер впервые стал отцом. «У меня не хватает слов, чтобы описать наше с женой счастье», – сказал он корреспондентам. Поздравляем Дмитрия и Веру, желаем их сыну крепкого здоровья».

Поняв, что у нее сейчас начнется истерика, Розалия бросилась к телефону. Мобильных тогда в природе не было, актриса принялась звонить любовнику домой, но трубку там никто не снимал. На киностудии ей ответили, что режиссер еще в Казахстане, однако в гостинице, где жил Бонзо, администратор, узнав голос Розалии, сообщила, что тот выехал в прошлую пятницу.