Такой маленький бизнес - Марина Серова

И, подняв пистолет, она выстрелила в Франсуа.

Бержье упал, схватившись за левую руку.

Рядом с ним стоял Комаров, и ему досталась следующая пуля — в правую ногу.

Похоже, Подольская не умела стрелять и палила куда попало.

Но она явно поставила перед собой задачу выстрелить в каждого хотя бы по разу.

Не успевший прийти в себя Шебалин открыл рот от ужаса, и туда залетела третья пуля, выпущенная Подольской.

Она уже перевела свое оружие на Подгайнова, но тут ее подкосила автоматная очередь подоспевшей охраны.

…Добравшись домой, я в изнеможении рухнула на диван.

Меня мутило.

На редкость мерзкая история.

Бедный Стивен!

Стивен…

SK…

Стивен Камински или Сергей Комаров?

Что именно искал американец в нашем городе?

Странно, если в него стреляли с порога, то почему его тело оказалось в гостиной?

Я встрепенулась.

Что-то тут не так.

Думай, Ведьма, думай.

Я оглядела комнату.

После обыска я даже не смогла как следует прибраться.

Может, оно и к лучшему.

Какое-то малюсенькое несоответствие резануло мне глаз.

Но что именно?

Я еще раз оглядела комнату и в беспомощности откинулась на диванные подушки.

Так, нужно расслабиться, тогда ответ придет сам.

Если мои чувства не хотят служить мне напрямую, попробуем пойти в обход.

Тяжесть, тепло, дыхание, сердце, солнечное сплетение, лоб…

Теперь пусть передо мной возникнет образ моей комнаты…

Черт, почему негативное изображение?

Ладно, пускай хоть так.

Луч сознания ощупывает сантиметр за сантиметром…

Есть!

Нашла!

Я вскочила с дивана и бросилась к маленькому портрету знаменитой теософки Елены Петровны Блаватской, висевшему возле книжной полки.

Так и есть!

Угол рамки чуть запачкан кровью.

Дрожа от нетерпения, я сняла со стены фотопортрет.

Что-то со стуком упало мне под ноги.

Я подняла с пола небольшой конверт.

Внутри его оказалась записка, адресованная мне умирающим Стивеном.

«Перешлите содержимое конверта по указанному адресу в Интерпол. Я уже не смогу…»

На мои глаза навернулись слезы.

Но я пересилила себя.

В конверте лежали несколько листов папиросной бумаги.

Углубившись в чтение, я поняла, с каким заданием прибыл в наш город Стивен Камински.

Эти бумаги уличали мэра города господина Подгайнова в «содействии в приобретении донорской почки годовалого ребенка незаконным путем».

Очевидно, Стивена раскрыли и решили убрать руками бандитов.

Да еще и свалить это дело на меня.

Я бросила взгляд на часы.

До самолета в Ганновер — единственный прямой заграничный рейс из нашего города — оставалось сорок минут.

Должна успеть.

Ведь этим рейсом должен сегодня улететь Семен с ребенком.

— …Ну вот, — проговорил Сема, прощаясь со мной в аэропорту. — Теперь не знаю, когда и увидимся.

Веселый мальчишка трех лет скакал вокруг господина Игудина на одной ноге.

Для него жизнь теперь была большим обещанием.

И обещанием только хорошего.

— Может, приедешь в гости? — с надеждой спросил Семен, заглядывая мне в глаза.

— Хочешь познакомить меня со своей женой? — усмехнулась я.

Семен потупился и виновато посмотрел на мальчонку.

— Впрочем, может, и загляну, если буду в ваших краях, — утешила я приятеля.

— Фрау Иванова?

За моим плечом возник Вольфганг Шиффер в обнимку с печальной Мусей.

Он едва держался на ногах, и от него за версту разило пивом.

— Как видите, моему другу Егуди повезло больше, — кивнул он на ребенка. — А гадалка ваша — дура. Так ей и передайте.

Мальчик уставился на дородного немца и исподтишка показал ему язык.

— Впрочем, еще не все потеряно. Вопрос времени, — заверил меня Шиффер.

Муся смахнула слезинку.

— Ну, давай прощаться, фашист, — грустно сказала она.

И они стали прощаться, то бишь целоваться взасос.

— Верно говорят, что лучше русских девушек нет на свете. Что-то в них такое особенное… — растроганно проговорил Шиффер, вытирая губы.

— Это потому, что мы всегда с любовью. Хотя и за деньги, — улыбнулась сквозь слезы Муся.

— Прощай, звезда моего сердца! — помахал ей рукой Вольфганг и, покачиваясь, словно камыш под осенним ветром, прошел к трапу самолета.

Стюардесса расстроенно покачала головой, увидев пьяного пассажира, но впустила его без разговора.

— А вы тоже улетаете? — обратилась Муся к Семену. — Счастливого пути. Я зря тогда вас обидела, возле кафе. Вы, наверное, тоже хороший человек, хоть и еврей.

— Святая простота, — вздохнул Сема.

«А Шиффер прав, — подумала я. — Ребенок — это только вопрос времени. Теперь у чиновников все должно пойти как по маслу».

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Сема, словно возражая моим мыслям.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, я говорил тебе, что немного занимаюсь журналистикой? — спросил Семен. — Я обязательно напишу об этой истории. Будь уверена, перепечатка моей статьи обязательно появится в ваших газетах… А будет ли резонанс — зависит уже от вас.

— Чуть не забыла! — хлопнула я себя по лбу. — Опустишь письмецо?

Я подала ему конверт, который спрятал в моей квартире умирающий Стивен.

— Поговори с адресатом обо всем, что произошло в этом городе, — предложила я. — Наверняка он сможет дать тебе дополнительную информацию.

…Медленно бредя от аэропорта к автобусной остановке, я смотрела на играющих детей.

Обидно, черт возьми, что я должна уличать мэра собственного города в преступлениях, используя свои заграничные связи.

Но это будет для него смертельным ударом.

За моей спиной послышался нарастающий гул моторов.

Самолет разворачивался на взлетной полосе.

Набрав скорость, он взмыл в небо и понесся ввысь, оставляя в воздухе тонкий белый след.