Горби. Крах советской империи - Строуб Тэлботт

* * *

Между тем, в Белом доме Бушу советовали сблизиться с Ельциным. Эд Хьюэтт полагал, что Соединенные Штаты вели себя слишком «реактивно» по отношению к изменчивой ситуации в Советском Союзе; настало время, говорил он, для политики большего «угла наклона» в сторону республик, включая Россию.

В апреле, прибыв в Овальный кабинет, Мэтлок развернул кампанию по выбиванию приглашения для Ельцина в Вашингтон. Он сказал Бушу, что если Кремль твердо привержен внешнеполитическому курсу, отвечающему интересам США, то республики – не все, но некоторые, в частности Россия, – проводят такую внутреннюю политику, которую Соединенным Штатам также следовало бы поощрять.

Мэтлок отметил, что процесс демократизации в республиках идет интенсивнее, чем в Советском Союзе в целом. Выражая волю народов, республиканские правительства «оказывают давление на военно-промышленный комплекс». Если Соединенные Штаты будут и впредь носиться с центральным правительством, игнорируя республики, это в конечном счете будет играть на руку реакционным силам. Сейчас более чем когда-либо, продолжал Мэтлок, Горбачев и Ельцин нуждаются друг в друге. Несмотря на всю вражду между ними, они союзники поневоле.

– Ни один не может выжить без другого. Их судьбы сплетены. Он вновь попросил разрешения передать Ельцину, что Буш его примет. Президент не возражал, но от каких-либо обещаний воздержался.

В понедельник, 22 апреля, Ричард Никсон обедал с Бушем в Белом доме. Бывший президент знал, что его последователь не хочет расставаться с Горбачевым. В кулуарах Никсон говорил:

– Как истинный джентльмен Джордж Буш не бросает старых друзей.

А потому он постарался облечь свою мысль в слова, которые бы не оттолкнули от него Буша. Как и Мэтлок, Никсон утверждал, что Ельцина следует рассматривать не как альтернативу советскому руководителю, а как его важного союзника: в руках Горбачева по-прежнему находятся рычаги традиционной власти, зато Ельцин, вне всякого сомнения, пользуется поддержкой народа. И хотя многие американцы считают его своеобразным и даже «неприятным» человеком, он «сумел найти ключ к сердцам русских». В конце концов, пошутил Никсон, выпивка и женщины никогда не являлись помехой для русских политиков.

Он добавил, что, каковы бы ни были мотивы для сдержанного отношения Буша к характеру и программе Ельцина, «народ принимает этого человека всерьез. И готов следовать за ним. Чем серьезнее отнесемся к Ельцину мы, тем серьезнее придется отнестись к нему Горбачеву».

Расставшись с Никсоном, Буш сказал:

– Думаю, в том, что касается Ельцина, он прав.

В среду, 12 июня 1991 года, Борис Ельцин был избран президентом России 57 процентами голосов восьмидесяти миллионов избирателей. Впервые за всю свою историю Россия имела демократически избранного лидера.

Ельцин объявил, что посетит Соединенные Штаты в конце июня. Министерство иностранных дел СССР выступило с заявлением, в котором говорилось, что «нет оснований» толковать поездку Ельцина в США как вызов правительству Горбачева – скорее, она должна укрепить связи между США и СССР.

20 июня Ельцин прилетел в Вашингтон. В три часа дня автомашина привезла его к Белому дому. Два года назад Кондолиза Райс встречала Ельцина у бокового входа и провела его через подвал; на этот раз Буш приветствовал российского президента на церемонии в Розовом саду. Несмотря на то, что случилось за предыдущие шесть месяцев в результате шараханья Горбачева вправо, несмотря на сильное новое свидетельство того, что Ельцин стал поборником демократических идеалов и свободного рынка, Буш все еще держался за Горбачева.

В своем приветствии российского лидера Буш упоминал имя Горбачева гораздо чаще и в более благоприятном духе, чем имя самого Ельцина. Он сказал, что никто не должен забывать, как именно «отважная политика гласности и перестройки» Горбачева позволила положить конец «холодной войне». «Я хочу совершенно ясно об этом сказать, – заявил в заключение Буш, – Соединенные Штаты будут продолжать поддерживать возможно более тесные официальные отношения с советским правительством Горбачева».

Проведя Ельцина в Овальный кабинет, Буш сказал ему о предупреждении, которое в это время получил в Москве Мэтлок. Мэр Москвы Попов предупредил его о возможности консервативного переворота. Ельцин не был слишком напуган, но предложил позвонить Горбачеву и предупредить о грозящей опасности.

Это предложение понравилось Бушу, поскольку оно освобождало его от неудобной обязанности действовать в качестве посредника. Он заказал разговор по телефону с Кремлем, но в Москве было уже слишком поздно, и Горбачева на месте не было.

Попрощавшись с Бушем, Ельцин едко сказал помощнику: «Он, видимо, очень рвется поговорить по телефону со своим другом». Затем заметил, что Буш все еще, кажется, находится «под впечатлением», будто все зависит от его личных взаимоотношений с Горбачевым. Он сравнил Буша с одним из многих доверчивых религиозных верующих в России, попавших под влияние знаменитого и популярного телевизионного врачевателя Анатолия Кашпировского.

У Западного крыла Ельцин заговорил с репортерами. Признав, что «у себя дома мы все еще имеем силы, которые хотят вернуться к эпохе застоя», он поклялся, что Россия «не допустит изменения хода истории». В своих замечаниях не для печати Ельцин на приеме в советском посольстве объявил о «конце марксистского эксперимента в России».

* * *

На следующий день, в пятницу, 21 июня, Горбачев был в хорошей форме. Отсутствовав в начале недели на заседаниях Верховного Совета, он теперь размашистой походкой вошел в зал и дал словесный залп по всем своим критикам. Парламент отверг «конституционный путч» Павлова большинством: 262 голоса против 24.

После этого в разговоре с репортерами Горбачев постарался, чтобы его окружали Язов, Крючков и Пуго, которые угрюмо хранили молчание. Широко улыбаясь, советский руководитель объявил свой приговор неделе: «Путч закончен».

В тот день Буш наконец связался с Горбачевым по телефону, чтобы сообщить ему о своей встрече с Ельциным. Он начал разговор с того, что надеется, теперь все нормализовалось после «беспокойства», очевидно, причиненного Горбачеву некоторыми из его коллег. Буш так стремился показать свою искренность и доверие, которые так отличали его отношение к Горбачеву, что случайно проговорился, назвав источник предупреждения – Попова.

Горбачев жаждал поскорее отделаться от всего этого «путча» с тем, чтобы подобный эпизод как-то не повлиял на мнение Буша о перспективах самого Горбачева. Он поблагодарил Буша за проявленную озабоченность и злорадно заявил, что задал своим противникам «хорошую трепку». Затем он обратился к тому, что вызывало у него более острую озабоченность: как прошла встреча Буша с Ельциным?

В действительности в этот визит Ельцин произвел на Буша благоприятное впечатление своей серьезностью и решимостью бороться за демократию в России. Но в разговоре по телефону с Горбачевым Буш проявил осторожность, чтобы не показаться слишком уж восторженным.