Отшельник Книга 3 - Сергей Николаевич Шкенев

с тем же успехом действую на берегу. Объединившись, пять-шесть ушкуев не оставляли ни малейшего шанса прибрежным городам, не говоря уже о более мелких селениях.

Однако, не нужно думать, что татарские пираты полностью убили всю морскую торговлю в средиземноморье. Кто же в здравом уме станет резать барашка с золотым руном, если его можно регулярно стричь? И вот пару лет назад появилась такая услуга, как одноразовый пропуск. Его можно купить в официальном представительстве ушкуйников в Бремени или Царьграде, и он давал право на беспрепятственный проход любого торгового судна до обозначенного в бумаге порта и обратно. Пропуск действовал строго определённое время, был довольно дорогим удовольствием, но уже пользовался немалым спросом, ибо прибыль всё равно перекрывала все расходы. Единственное «но» — венецианцам, генуэзцам и англичанам он не выдавался никогда и ни за какие деньги.

Почему татары невзлюбили англичан, никто не понимал. Чем им помешало нищее королевство, только что потерпевшее окончательное поражение в затянувшейся войне с Францией? Да ещё там началась собственная война, то ли династическая, то ли гражданская, где одна половина благородного сословия с удовольствием резала вторую, а простолюдины охотно нанимались в войска и к тем и другим, пытаясь таким образом хоть что-нибудь заработать.

Но самые осторожные и предусмотрительные собирали всё самое ценное и бежали на материк, в ещё принадлежащий Англии Кале, в надежде пересидеть смутные времена в более-менее спокойных местах. Вот там-то, у побережья, их и встречали корабли под зелёными знамёнами, где вышитый золотом Георгий Победоносец верхом на полумесяце поражал змея в характерной турецкой чалме. Что интересно, в передней правой лапе у змея был ятаган, а в левой мундштук дымящегося кальяна. На что-то намекали эти знамёна, наверное. Изредка на флагах встречались и другие сюжеты с теми же действующими лицами, но они поднимались непосредственно перед боем, так как картинка получилась донельзя непристойная, за которую Патриарх свободно мог отлучить как от церкви, так и от мечети одновременно — совет муфтиев Чингизской империи дал ему такое право. Прецеденты уже случались. Не по этому поводу, но случались.

И вот всё это береговое братство скоро высадится здесь. Как обещали — в полном составе. Каким образом за прошедшие от подписания государева указа две недели удалось их предупредить и собрать в единый кулак, никто не знал, да и не интересовался. Мало ли на свете чудес случается? Взять хоть те же переговорники, которыми пользовались ещё при отражении Крестового Похода… ведь чудо в чистом виде! И почему бы не существовать другим, более мощным, позволяющим разговаривать через многие вёрсты?

Действительно, такое чудо существовало, и даже имело собственное название — «Краткосрочные курсы радистов при Московской Патриархии». Там обучали корабельных священников и мулл пользованию коротковолновыми радиостанциями, и мелкому ремонту путём замены блоков аппаратуры. Давали немного теории о прохождении радиоволн, объясняли устройство простейших антенн, преимущественно проволочно-тросиковых, и давали список фиксированных частот для обязательных сеансов связи через каждые двенадцать часов. Вот, в принципе, и всё чудо, вполне объяснимое, и имеющее естественное происхождение.

Ученье, как говорится, свет!

Маментий Бартош специально моряков не дожидался, начав действовать по заранее утверждённому плану. Во-первых, как и собирались, отправили к турецкому султану письменно выраженные претензии. Что, мол, сволочь ты такая, договоры не соблюдаешь, хлебное перемирие нарушаешь, данное императору слово не держишь, и вообще нахрена убил Константина Палеолога? Особу такого положения и происхождения могут убивать только свои, родственники там, или приближённые, да и то действие сие происходит келейно, междусобойно, и никогда не выносится на всеобщее обозрение. А тут у всех на виду, прямо на ступенях Святой Софии… Нехорошо так поступать. И город зачем-то поджог, собака османская.

Требование компенсации за подожжённый Царьград было так раз во-вторых, и если бы султан согласился на предъявленную к оплате сумму, то и его правнуки никогда бы не смогли расплатиться. Но Маментию и не нужно было его согласие, ему нужен был повод для начала военных действий. Ведь даже на войне стоит соблюдать хоть какие-то правила приличия, не так ли?

Начали с того, что захватили практически всю турецкую осадную артиллерию, включая знаменитую бомбарду, изготовленную специально для пролома стен Константинополя венгерским инженером-ренегатом. Жерло это, тут же прозванное «Дупой Вельзевула», стреляло в лучшем случае два раза в сутки и ещё не успело произвести ни одного выстрела, но внушало почтение своими размерами, весом огромного каменного ядра, и объёмом забиваемого заряда. По большому счёту, полковым трёхфунтовкам русской армии такого количества пороха хватило бы на хорошее сражение. Не всем, но десяток точно бы обеспечили.

Потом, после захвата артиллерии, точечными ударами начали потихоньку бить отдельные турецкие отряды, стараясь скорее посеять панику и вынудить к бегству на азиатский берег проливов, чем полностью уничтожать. Да, не обходилось и без тотальной зачистки особо упёртых, но это вызывало повышенный расход боеприпасов и неоправданные потери. Пока что ранеными, а не погибшими, но государь-кесарь ценил жизни каждого своего воина, и не был готов размениваться даже один к пятидесяти.

Пока получалось не очень, но за пару месяцев завоевателей оттеснили на линию Варна-Эдирне, он же Ардианополь, и создали угрозу окружение османской группировки в устье Дуная, давно облизывающуюся на практически бесхозную Валахию, и потихоньку откусывающую от неё куски территории. А ещё зашевелились приунывшие было сербы, вдруг вспомнившие про былое славное прошлое. Короткое, да, но от этого не менее славное. У сербов тоже получалось не очень, слишком уж они увлекались и несли большие потери, но хоть какие-то сила на себя отвлекали, в отличие от тех же валахов. Те сидели ровно, и ожидали момента, когда можно будет облобызать задницу победителю.

— Кстати, о Валахии… — Маментий поставил на походный столик чашку с кофе, недавно взятым на саблю в турецком обозе, и повернулся к Владу Цепешу. — Друже, а ты не думал о том, чтобы вернуть по праву принадлежащий тебе отеческий престол? Иоанн Васильевич поддержит притязания, и будешь весь из себя справный господарь.

Дракула, получивший прозвище по наследству от отца, когда-то награждённого орденом Дракона, сплюнул в траву:

— Смеёшься? Знаешь, где я видел этот престол? Как там светлейший князь Самарин валахов называет, вроде как племя конокрадов? Вроде так, всего лишь племя, даже на народ никак не тянут. Нет, друже Маментий, такой престол мне не нужен. И потом, сменять звание старшего полковника государевой военной службы на титул какого-то там господаря… Нет, такой обмен тоже не прельщает, слишком уж он неравноценный.

— Ну не скажи, — с сомнением покачал головой Бартош. — Какой ни есть, а всё равно народ. Общие корни, общая история, да и всё такое…

— История? Корни? — рассмеялся Влад. — Откуда. Валахия, это свалка неудачников. Когда-то там жили племена с общей историей, но потом пришли гунны. А потом болгары. Не