Любовница с характером - Эбби Грин

Алексио не был готов стать отцом сейчас. Слишком много он перенес в детстве.

Возможно, в далеком будущем – очень далеком – он захочет ребенка. И идеальную жену-блондинку. Алексио давно поклялся, что его ребенок не увидит уродливую сторону брака, потому что союз, в который он вступит, будет построен на взаимном уважении и влечении. В нем не будет места холодному молчанию, горьким ссорам, ревности и жестокости.

– Ну? – потребовала Сидони. – Ты ничего не скажешь?

Алексио прищурился и понял, что хочет сказать многое, но еще больше хочет, чтобы его губы прижались к губам Сидони. Он опустил глаза и увидел ее живот.

Что-то в нем разбивалось на кусочки. Крошилось.

Рука женщины автоматически потянулась к животу, словно защищая ребенка. Алексио почувствовал ярость, вспомнив появление на похоронах еще одного сводного брата. Его мать, отказавшись от ребенка, всю жизнь скрывала этот грязный секрет. Неужели Сидони не собиралась сообщать ему о своей беременности?

Наконец он нашел в себе силы заговорить.

– Почему ты не пришла ко мне?

Сидони мрачно усмехнулась и отошла на шаг. Стоять рядом с Алексио было рискованно, поскольку внезапно пробудилась ее тяга к нему.

Она скрестила руки на груди:

– Как я могла прийти к тебе с этими новостями после того, как ты обвинил меня в вымогательстве? После того, как ты шпионил за мной и осудил меня, словно я преступница?

Алексио вспыхнул:

– Почему же ты согласилась со мной и позволила поверить, что хотела соблазнить меня?

– Я говорила правду, но ты не желал слушать. Уходи, пожалуйста. Мне завтра рано вставать.

Алексио прищурился, его ноздри раздувались. Сидони очень хотелось подбежать к нему и спрятаться в его объятиях. Она стиснула зубы и отвела взгляд.

Он поинтересовался:

– Ты думаешь, я просто уйду?

Сидони кивнула:

– Да. Нам нечего обсуждать. Ты нашел меня, я беременна, конец истории. Больше тебе здесь делать нечего.

В голосе мужчины зазвенела ярость.

– Нам придется многое обсудить, если я отец ребенка. И ты все еще не объяснила, почему не взяла деньги.

Глаза Сидони снова засверкали, на щеках появились красные пятна.

– Я не взяла твои чертовы деньги, Кристакос, потому что мне они были не нужны. Ни тогда, ни сейчас. – Она дрожала от гнева. – Я никогда не прощу тебе того, что ты за моей спиной сунул нос в мою жизнь. Ты не имел права судить меня, основываясь на давних поступках моей матери. Она заплатила за это. Я ничего не хочу от тебя и жалею, что когда-то положила на тебя глаз.

Она подошла к двери и распахнула ее:

– Мне нужно вставать через пять часов. Убирайся, или я позвоню в полицию и скажу, что ты меня насилуешь.

Алексио зарычал – то ли от ярости, то ли от смятения. Но, к облегчению Сидони, подошел к двери. Она не смотрела на него.

С убийственной четкостью он произнес:

– Мы не закончили, Сидони. Нам придется поговорить.

– Убирайся, Алексио. – Она умоляла его и ненавидела себя за это.

Наконец он ушел.

* * *

Три дня Сидони отказывалась говорить с ним. Не замечала его, когда он ждал ее у отеля. Шла в противоположном направлении, если видела его у кафе. Поджимала губы, когда Алексио предлагал подвезти ее после смены в марокканском ресторане.

Алексио охватило смятение. Сидони не желала иметь с ним никаких дел. Она предпочитала работать как лошадь, но не обращаться к нему за помощью. Но он был настойчив. Сидони носила его ребенка, и это меняло все.

Кроме того, даже если Сидони достигнет крайней степени истощения, его желание не ослабнет. Даже сейчас, сидя в машине, припаркованной у ресторана, он пожирал глазами ее черную юбку, тонкие колготки и черный топ. Фартук едва скрывал растущий живот. Его ребенок…

У него было время свыкнуться с мыслью о ребенке, и, к своему удивлению, Алексио не чувствовал себя загнанным в ловушку, наоборот, он испытывал воодушевление. Он уже ждал этого малыша.

Алексио думал о племяннике и гадал, будет ли его сын таким же смышленым и милым, как Майло. Или у него родится дочка с золотыми волосами, как у Сидони? Когда он представлял это, грудь сжимало так сильно, что ему нечем было дышать.

Сейчас Сидони обслуживала большой столик, за которым сидели мужчины. Она выглядела усталой и изможденной. Бледной.

Алексио увидел, как один из мужчин накрыл полной рукой ее руку, и перед глазами встала красная пелена. Не успев даже понять, что делает, он выскочил из машины и рванул дверь маленького невзрачного ресторана.

* * *

– Сэр, – процедила сквозь стиснутые зубы Сидони, – пожалуйста, уберите вашу руку.

– Не говори мне, что делать. Ты меня обслуживаешь.

Сидони ощутила страх, но у нее не было сил высвободиться. В этот момент молодая женщина ощутила движение теплого вечернего воздуха. Она автоматически обернулась. На нее надвигался Алексио с яростным выражением лица. Его взгляд был устремлен на посетителя ресторана, все еще удерживавшего ее.

Сердце Сидони подпрыгнуло. Три дня Алексио ходил за ней по пятам, но она игнорировала его. Она видела его машину и ненавидела себя за то, что в глубине души ей было приятно его присутствие. Сидони пыталась убедить себя, что надеется, что Алексио наскучит все это, он уедет и никогда не вернется.

И вот Алексио стоит прямо за ней, и она хочет прижаться к нему, укрыться в его объятиях.

Его голос был низким и угрожающим.

– Отпусти ее.

Грузный мужчина был пьян и агрессивно настроен. Он сильнее сжал руку Сидони. Женщина вскрикнула. Алексио отцепил пальцы мужчины от Сидони, а потом, обхватив ее за талию и округлившийся живот, потянул назад.

Его прикосновение обжигало, словно клеймо. Он развернул Сидони лицом к себе, что-то спрашивая, но она не слышала ничего, потому что у нее все расплывалось перед глазами.

Словно глядя на себя со стороны, Сидони поняла, что выглядит невероятно хрупкой и беспомощной. Руки Алексио казались чрезмерно большими. Она почувствовала отвращение к себе. А потом все померкло.

* * *

Сидони находилась непонятно где. Рядом с ней что-то издавало мягкий звук «бип-бип». Но медленно возвращалось сознание, а вместе с ним и воспоминания.

Алексио.

Ребенок.

Тетя Жозефина.

Глаза Сидони открылись, и она поморщилась от яркого света. Женщина пошевелила рукой и обнаружила, что от руки отходит тонкая трубка.

Голова была словно набита ватой. Краем глаза Сидони уловила движение – чего-то большого, – а потом в поле зрения появился Алексио. Высокий и мрачный. Рубашка его была расстегнута у ворота, он выглядел взъерошенным, на подбородке виднелась щетина.