Любовница с характером - Эбби Грин

– Не подходи ко мне.

Алексио остановился. В глазах женщины стояли слезы, горло саднило.

– Сидони, нам нужно все обсудить. Я понимаю теперь, что был несправедлив в тот день и не дал тебе шанс объясниться.

Она сдавленно усмехнулась и горько заметила:

– Нет, ты уже принял решение и не мог дождаться, когда избавишься от меня.

Она услышала его вздох.

– Шеф-повар приготовил ужин. Давай поедим, а потом поговорим. Хорошо?

Сидони малодушно хотела придумать предлог для отказа. Например, она слишком устала. Но, по правде говоря, она нормально себя чувствовала. Нельзя бесконечно откладывать этот разговор.

– Хорошо.

Через пару минут Алексио уже накрыл для них стол. Они ели в молчании. Сидони старалась не смотреть на большие руки Алексио и не вспоминать, как они прикасаются к ее коже.

Они сидели в столовой, и это напоминало их первую ночь в Лондоне. Бурлящий восторг и предвосхищение… Сейчас она испытывала то же самое, и эти ощущения набирали силу.

Сидони чувствовала все свои эрогенные зоны. Ее груди стали нежными и чувствительными. Набухшими. Она представляла, как рот Алексио приближается к ее дрожащему обнаженному соску…

Молодая женщина уронила нож на тарелку. Алексио поднял голову и прищурился, увидев ее вспыхнувшее лицо.

Сидони встала, чувствуя, что ее лихорадит.

– Мне достаточно. Еды. – Боже, она не может сформулировать простое предложение!

Алексио казался холодным как лед, а у нее между грудями стекала струйка пота.

Он вытер рот салфеткой и предложил:

– Кофе?

Сидони ухватилась за шанс избежать его проницательного взгляда и кивнула:

– Может быть, немного травяного чая. Его принесла экономка.

Алексио поднялся и вышел из столовой. Проклиная себя за не вовремя проснувшееся желание, она вернулась в гостиную и встала у окна, молясь об обретении контроля. Молясь, чтобы перестали порхать бабочки в животе.

Сидони положила руку на живот, нахмурилась и громко вскрикнула.

Позади раздался обеспокоенный голос:

– Что случилось?

От внезапного открытия она на мгновение забыла обо всем остальном.

– Несколько дней я чувствовала порхание бабочек в животе, но думала, что это…

Она оборвала себя, потому что едва не сболтнула: «Это ты воздействуешь на меня».

Сидони покраснела и сказала:

– Это ребенок. Я чувствую, как шевелится ребенок…

Алексио протянул ей чашку, и она схватила ее, стараясь не смотреть, какой эффект произвели на него ее слова. Внезапно представив его ладонь на своем животе, Сидони быстро добавила:

– Пока шевеление не такое сильное, чтобы почувствовал кто-то, кроме меня…

Она отошла, делая на ходу глоток, чтобы скрыть пылающее лицо.

Алексио стиснул зубы, увидев, как отпрянула от него Сидони.

Ее золотистые волосы были теперь более блестящими и густыми. За несколько дней отдыха и хорошего питания она стала выглядеть гораздо лучше. Провалившиеся щеки понемногу округлялись.

Алексио чувствовал, что скоро взорвется от напряжения. С каждой секундой он все больше боялся превратиться в первобытное животное, сорвать с Сидони одежду и взять ее, насыщая себя.

Но это было невозможно. Она была беременна. И она ненавидела его.

Сидони казалась невероятно юной в легинсах и свободном топе. Конечно же она отказалась от его предложения купить для нее одежду и попросила тетю Жозефину привезти все из дома.

Алексио наконец смог оторвать взгляд от ее стройных ног и, скользнув по животу, скрывавшемуся под топом, посмотрел ей в лицо. В аквамариновых глазах женщины сверкала решимость.

– Почему ты шпионил за мной? – Она крепче сжала чашку.

Алексио отставил кофе. Он должен. Он обязан объяснить.

– То, что происходило между нами, заставило меня нервничать. Прежде я никогда не приглашал женщин на Санторини. Всю жизнь я был циником, а с тобой забыл о цинизме. Это пугало меня, и я решил, что изучение твоей жизни позволит мне обрести контроль над собой.

Сидони моргнула. Она пыталась осознать его слова.

– Я… ты не возил на Санторини женщин?

Он покачал головой, настороженно следя за ее реакцией, которую она не могла скрыть.

– Но… одежда… Я была уверена, что она принадлежит твоим любовницам… – Сидони чувствовала себя очень неловко.

Алексио нахмурился и с отвращением выдавил:

– Ты считаешь, что я способен на такое? Что я могу накупить массу вещей и надеяться, что они подойдут разным женщинам?

Сидони была вне себя от смущения.

– Ну… откуда мне знать? Я думала, это осталось от твоих любовниц.

Алексио провел рукой по волосам и задумчиво произнес:

– Неудивительно, что ты так странно говорила… И ты не призналась, что тебя это беспокоит.

Сидони поежилась:

– Я не хотела выглядеть глупой… или наивной. Возможно, у тебя были любовницы, которые привыкли к подобным вещам…

Значит, одежда была куплена для нее. Она не была поношенной. Сидони очень хотелось сослаться на усталость и сбежать, но на лице Алексио застыло знакомое хмурое выражение.

Она села на диван и, поставив чашку, вцепилась пальцами в колени, чтобы они перестали дрожать.

Алексио отошел и встал у окна. Он долго стоял спиной к ней, словно тоже собирался с силами. Потом с мрачным видом повернулся.

– В тот день позвонил мой доверенный человек и рассказал, что ему удалось узнать о тебе… Я заявил, что все это никак не связано с тобой. Но потом он добавил, что ты взяла на себя долги своей тети, и я задумался, почему ты не упоминала об этом, почему вела себя так, словно над тобой не нависла угроза финансового краха.

Сидони с горечью ответила:

– Потому что я бежала от проблем и не собиралась рассказывать о них тебе. Я знала, что мы проведем вместе всего несколько дней… Точнее, это должна была быть одна ночь. – Сидони вспомнила, каким убедительным был тогда Алексио и как легко она сдалась. – С тетей ничего не должно было случиться. Она была на каникулах с группой, с которой путешествует каждый год…

Алексио сурово продолжил:

– Мой доверенный человек зародил во мне сомнения, но я отказывался верить в худшее. Я был зол на себя уже за то, что попросил его покопаться в твоей биографии. – Он тяжело вздохнул. – Я пошел искать тебя, хотел признаться в том, что натворил… и тогда услышал часть твоего разговора с тетей.