Дорогами миров - Вячеслав Неклюдов

— Полковник, все в порядке, меня невозможно потрогать, это всего лишь моя голограмма. На самом деле я искусственный разум, заключенный в базовом блоке, а то, что вы видите — это визуальное воплощение для удобства общения с моим пользователем — Стасом.

— Ни хера себе, Стасик, ты подругу отхватил, — прокомментировал ситуацию Володька, даже не пытаясь встать с кресла.

— Завидуйте молча, парни, — гордо ответил им я. — Как вы понимаете, такое создать на нашей Земле еще долго не смогут. Мужики молча кивнули, соглашаясь с доводом. Это эллинская разработка матрицы разума, эллины — цивилизации, которая находится на очень высоком уровне развития, но по какой-то причине закрыла доступ в их мир для широкого пользования. Зато есть множество других миров, где я надеюсь, мы все сможем побывать.

В разговоре наметилась тишина, парни молча переваривали кучу новой для них информации. Я их понимал, меня-то постепенно вводили в суть вопроса, я несколько дней имел возможность усваивать новое знание. А тут вылили ушат воды, и сообщают, что они отправятся в другие миры! И это не фантастика, а реальность! Ставя себя на их место, я бы тоже не сразу во все поверил. Надеюсь, что образ Селены сыграет тут роль подтверждающего фактора.

Степаныч, встав с диванчика, вынес вердикт:

— Мужики время — деньги, нам пора ехать. Будут вопросы — задавайте.

— А далеко нам ехать, переспросил Володька.

— До портала — пару часов, там проход в "Кедровый мир", а в нем еще часа три, до поселка, в котором было назначено у нас первое рандеву с пропавшей группой.

— Блин, мужики, вы меня, конечно, простите, — встрял в разговор Серега. — Но мне это дело надо "запить". — Кстати, Стас, перед твоим звонком мы как раз и собирались отметить встречу бутылочкой "Реми Мартина", твоего любимого коньяка. Володь — ты как?

— Я только За! — согласился он.

— А ты, Стас с нами?

Я с сомнением оглянулся на Степаныча:

— Не знаю, я вроде как сменный водитель…

— Сегодня можно, — одобрил кивком мой взгляд проводник. — Тем более что дорога тебе еще не знакома, я сам спокойно доведу.

— А закуска в этом доме найдется, а то мы продуктов не брали в дорогу? — уточнил полковник.

— Найдется, в холодильнике поглядите, — посоветовал Степаныч, — только вот еще что, — продолжил он. — Приготовьте свои мобильники с зарядниками, напишите, как зовут ваших домочадцев на листочке, и отдадите все мне.

— А это-то зачем?

— А затем, что мы их оставим моему знакомому полковнику, Стас его видел. Он от вашего имени будет слать вашим женам и семьям — эсемески. Что у вас все в порядке, просто связь на Севере плохая, мотаемся по тайге, как только мол, связь появляется — смс и будет уходить. Зачем домашних беспокоить.

— Отличная идея, командир, — весело отозвался Сергей. — Так и сделаем.

— Да, дополнил я. — Если у вас в телефонах хранится какая-то необходимая вам информация, или дорогие сердцу фотографии — вы можете их скопировать в базу данных Селены, и потом, когда захотите — можете ими воспользоваться.

— О, это круто, согласился со мной Володька, у меня там фотки. — У нас тоже, подтвердили мы с Серегой.

— Селена сделай копии, и с моего тоже…

— Выполнено, — тут же отозвалась она, заодно убрав свое изображение.

— Как уже выполнено? — Серега изумленно уставился на искина.

— Товарищ полковник, — успокоил его я. — Не берите в голову, а берите в рот! Долго объяснять, но поверь, если хочешь, она тебе выведет все твои фотографии — хоть на мониторе, хоть прямо в воздухе. Тут же прямо в салоне размером в полный рост человека Селена вывела какую-то фотографию со смартфона полковника.

— Верю мля…, с обалдением в голосе кивнул он.

Мы подготовили листок с контактами и именами наших близких, собрали телефоны с зарядниками в один пакет, указав, где чей. И после, уютно расположившись около дежурного столика, накрыли не хитрую закуску, состоящую из сыра, колбаски сырокопченой, порезанного лимона и хлебушка. Достав с полки обычные граненые стаканы, плеснули "по пальцу" коньяка и подняли тост: — Ну… Поехали!

После импровизированного перекуса и коньячка, Степаныч предложил нам поваляться. Завалившись на свой спальный мешок, на верхней полке, я впервые в жизни получал удовольствие. Еще в раннем детстве, когда мы с родителями путешествовали на поезде — самым излюбленным для меня местом было валяться именно на верхней полке и смотреть в окно. Поезд тихо покачивался, периодически громыхая на стыках. Перед моим взором пролетали деревья, дороги, какие-то поселки, параллельно двигающиеся по дорогам машины, которые то мы обгоняли, то наоборот — они нас. Тихо в радиоточке пела Алла Пугачева: — Лето, ах лето! Лето звездное звонче пой… Почему то именно эта песня ассоциировалась у меня с поездками на поезде. Натянутые вдоль пути провода, казалось бы, бежали со мной вместе наперегонки с составом. Характерный запах вагона ничуть меня не пугал, даже наоборот — это был аромат долгого путешествия. Под тихий перестук колес — так хорошо было мечтать о новых местах и городах. Про дальние страны — мечтать было не принято, в Советском Союзе за границу ездили только дипломаты и ответственные партработники. Тогда я даже представить себе не мог, что через какое-то время мне удастся посетить кучу стран и городов, от Камчатки до Америки.

А когда мы путешествовали с родителями в своей, или чьей-то машине, мне так хотелось поваляться, вытянув ноги, и я очень жалел, что у нас нет подобной техники.

Сейчас, владея микроавтобусом, в дальних поездках на Черное море, так могут расслабляться моя жена и дочка, мне же приходится двое суток находиться за рулем.

А тут шикарное авто, верхняя полка, на которой можно даже отгородиться от прохода занавеской. Легкое покачивание так расслабляющее действует на усталый, в переизбытке эмоций и новостей организм, что я не заметил, как уснул.

Утром, Сергей Степаныч громким командным голосом закричал:

— Рота подъем!

— Степаныч, — почему-то еле шевелящимся языком, простонал я. — Не в армии, не ори, встаю уже. Язык был как ватный. Странно, вчера под хорошую закуску выпили-то всего по сто пятьдесят на брата, а язык не шевелится? Коньяк — вроде не паленый, полковник, обычно приносит хорошие напитки, да и голова не болит, странно…

Вдруг слышу ругань моих попутчиков:

— Николаич, что у тебя за коньяк был — языком пошевелить не могу?

— Володь, у самого такая же фигня, как будто всю ночь болтал, а теперь, уставший, еле движется.

Проводник, глядя на нас, хитро ухмылялся в свои усы:

— Что хлопцы, тяжело языком ворочать?

— Степаныч, тебе же русским языком сказали — язык еле шевелится.