Дорогами миров - Вячеслав Неклюдов

Зайдя внутрь, я увидел, что это не жилое помещение, а какой-то магазин, или точнее склад. Куча полок с разными коробками, какими-то инструментами и приспособлениями тянулись практически по всему периметру. В комнате было довольно светло и опять же, не смотря на загруженность вещами — очень легко дышалось. Видимо опять это свойство уникального дерева, подумал я.

— Знакомьтесь парни — это местный сталкер Абрам, а это моя команда — Стас, Сергей и Владимир. Мы пожали друг другу руки, как Володька не преминул заметить: — Абрам, судя по имени, вы относитесь к евреям.

— Да, — согласился он. — А что не так?

— У нас на Земле, представители этой нации занимаются профессиями, как бы сказать — без физической составляющей. Врачи, юристы, банкиры, ювелиры, политики. А вам, судя по вашему крепкому виду, приходится нагружать свой организм…

Абрам улыбнулся:

— Видимо я не в отца пошел, он у меня как раз ювелир! И в соседней комнате находится его мастерская. Здесь недалеко есть небольшой прииск по добыче драгоценных камней, так его изделия покупают даже монаршие семьи на Алахаре. Хотя работа сталкера тоже хорошо оплачивается, риск в нашем деле присутствует, но и прибыль бывает гораздо выше, чем у отца.

— Так вы с Земли? — поинтересовался я.

— Лично я родился уже здесь, а вот мой отец, еще при революции, уплывая из Одессы в Стамбул, вместе с кораблем и еще кучей беженцев, через случайный портал попал в Алахар. Но потом решил переселиться сюда, здесь спокойнее живется и работается. Хотя мои братья и сестры и разъехались по разным мирам, мне свой бизнес удобнее держать тоже здесь.

Не успел он закончить свое повествование, как рядом открылась дверь, и к нам вошел очень импозантный мужчина. Видно, что в возрасте, но по-своему еще крепкий орешек. Одетый в рубашку с жилеткой, из кармашка которой торчала золотая цепочка, идущая видимо к часам. В зауженные брюки и… домашние мягкие тапочки. Седоватые волосы, зачесанные назад, контрастировали так же с загорелым лицом. На носу — старомодное пенсне, казалось, что мы попали в начало двадцатого века. Увидев нас — он поправил окуляры и шикарным бархатистым басом спросил:

— Абрам, у нас гости?

— Вот это голос, — не удержался я. — Вам бы с Шаляпиным петь!

— О! Как приятно, — заулыбался он. Молодой человек таки знает самого Шаляпина! Вы это на полном серьезе? Ничем не рискуя? — Нет, Вы мне просто начинаете нравиться! Разрешите представиться — Давид Иосифович Каганович — отец этого оболдуя!

Тут уже все мы заулыбались! И пожимая ему руку — стали представляться по именам.

— Абрамчик, — вдруг повернулся к сыну Давид Иосифович. — Сделай гостям праздник — угости их чаем!

Сын, кивнул отцу и предложил нам подняться на второй этаж, в гостиную.

Комната на втором этаже напоминала уютный музей. Деревянная мебель в старинном классическом стиле, шкафы со стеклянными дверцами, диваны и кресла с высокой кожаной спинкой, сиденья которых, как и спинки были декорированы рельефной "каретной стяжкой".

Посередине комнаты стоял большой круглый стол, на резных изогнутых ножках, который окружали под стать ему старинные стулья. Только цвет дерева выдавал в нем местный кедр, но от этого она только выигрывала. Все смотрелось солидно, дорого и богато. Жестом, показав нам присаживаться на стулья, Абрам достал из шкафа красивый фарфоровый сервиз, явно антикварный и стал расставлять его по столу.

— Откуда такая роскошь? — Вдруг спросил Володька. Это же уникальная посуда.

Давид Иосифович мило улыбнулся:

— С Земли-с. Видите ли, молодой человек, когда мы бежали от большевиков, каждый вез то, что успел прихватить. У меня были камушки, у кого-то посуда. Попав в новый мир, нужно было как-то устраиваться. Мне повезло, что бриллианты ценятся везде, и я очень быстро сумел приспособиться к новой реальности. А ностальгируя по России, я стал чуть позже скупать у своих, так сказать "соплеменников" — все, что связывало меня с родиной.

— Так сколько же вам лет? — удивился Сергей.

— Много, очень много, — он снял свое пенсне и принялся протирать его платочком.

— Кстати, у меня даже есть раритет — патефон и правда только одна пластинка с несколькими песнями Федора Ивановича Шаляпина. Жаль, что больше ничего достать не удалось, мне очень нравится его исполнение, я предлагал любые деньги, но мои поиски не увенчались успехом.

Меня тут же охватил азарт, боясь спугнуть удачу, я скромно предложил: — Давид Иосифович, я думаю, что смогу вам помочь!

Все недоуменно уставились на меня.

— Вы музыку слушаете только на патефоне, или у вас есть какие-то другие цифровые устройства?

— Батенька, не считайте нас уж такими отсталыми. Он надел очки. — Естественно у меня в кабинете стоит цифровая музыкальная станция, в которой огромная база различных произведений из других миров. Они конечно, не на русском языке, а на межмировом, а я как раз искал именно на русском и в стиле моей молодости.

— Пора подсекать, — мысленно обрадовался я, теперь бы не продешевить, но все так же спокойным голосом продолжал:

— Дело в том, что у меня в машине есть хорошая музыкальная подборка Российских исполнителе двадцатого века, в том числе и Федора Шаляпина.

Дрожащим голосом Давид Иосифович произнес: — Да вы что? — Неужели это правда? И Шаляпин? — Я не могу поверить! — Просите все, что вам угодно!

— ЕСТЬ! Мысленно обрадовался я.

— Могу все это продемонстрировать вам, как только вернемся к автомобилю. Надеюсь, у вас есть какой-нибудь носитель, чтобы мы могли скопировать эти файлы?

— Абраша, сынок, не расчесывай мне нервы. Он не смог сидеть на месте, вскочил к сыну и принялся трясти его за плечи. — У тебя есть таки носитель? Я и не могу поверить, что моя мечта сбудется!

— Папа, да успокойтесь вы — все сделаем, сейчас чайку попьем…

— К черту чай — неси шампанского! Это дело нельзя не отметить!

Сын, молча, пожал плечами, убрал фарфоровый сервиз и достал хрустальные фужеры, Потом сходил куда-то в другу комнату и принес большую бутылку, похожую на нашу, но примерно в два раза крупнее. И блюдо с какими-то засахаренными фруктами.

А отец все не мог успокоиться ходил по комнате, периодически тряся меня за плечи от радости, и что-то сумбурно бормоча себе под нос.

Абрам, разлил нам пузырящийся напиток, а Давид Иосифович взяв свой фужер в руки, стоя произнес:

— Дорогие мои друзья! Я имею Вам кое-что сказать…

— Это конечно не Крымское, но очень недурственное вино. — Мне хотелось бы поднять этот бокал за то, чтобы все мы сохраняли оптимизм! Чтобы у всех присутствующих и их родных всегда, я подчеркиваю — всегда! Исполнялись все их желания, даже, казалось бы, самые неисполнимые! И чтобы наши дети ценили историю и культурное наследие нашей Родины! За Вас, мои дорогие! До дна!