Время и снова время - Бен Элтон

Разумеется, планировка особняка во всем отличалась от планировки дома, по которому час назад они пробирались, но ориентация по сторонам света не изменилась, и Стэнтон знал, где выход на улицу.

Все было спокойно. Граммофон стих, временами откуда-то издалека доносился стон или вскрик. Похоже, на первом этаже была только дежурная сиделка.

Стараясь действовать быстро, но бесшумно, Стэнтон отыскал выход.

Он уже хотел взяться за ручку, когда дверь вдруг распахнулась. На пороге стоял человек с аккуратной бородкой, в цилиндре и фраке. Неожиданная встреча его несказанно удивила.

Холодный ночной воздух одарил находчивостью.

– Матушке стало гораздо лучше, – по-английски сказал Стэнтон. – Я думаю, ей нет нужды оставаться здесь на ночь.

Подхватив Маккласки, он миновал опешившего человека, спустился с крыльца и зашагал по улице.

Солдат в чистом поле, обремененный раненым товарищем и тремя вещмешками.

Требовался извозчик.

Он нашелся быстро. Район верфей, в который Стэнтон и Маккласки приехали около часа назад, больше не выглядел бедным и обветшалым.

Уже на соседней улице Стэнтон увидел пролетку, высадившую пассажира, и потащил к ней Маккласки, еле-еле перебиравшую ногами. Вдруг ожгла мысль, что юбка ниже колена, в которой еще час назад профессор выглядела глубоко консервативной старомодной матроной, сейчас смотрится непристойно.

– Пера! – крикнул Стэнтон вознице, подсаживая Маккласки в освободившуюся пролетку. – Отель «Пера Палас». Гран-рю-де-Пера.

Он совсем не знал турецкого, однако накануне поднапрягся и выучил названия всяких городских мест.

Извозчик и без того знал, куда ехать. В Константинополе было не так много отелей для чужаков, и все они сгрудились на пятачке Европейского квартала.

Стэнтон откинулся на жестком кожаном сиденье и постарался оценить ситуацию, на время забыв о сногсшибательном факте: в конном экипаже он едет по Константинополю 1914 года. Эта немыслимо странная истина просто не вмещалась в голове, от нее недолго и спятить.

Как и от мысли о личной утрате, зависшей над хрупкой душевной защитой, точно молоток над яйцом. Ведь если история и вправду перезагрузилась, если временной виток заново начал свой путь, то, выходит, Кэсси, Тесса и Билл никогда не существовали. И никогда не будут существовать, ибо миссия на то и нацелена, чтобы в корне изменить курс грядущих поколений. Думать об этом было невыносимо. Еще одну утрату ему не пережить. Лучше отбросить все эти мысли, сосредоточиться на конкретной минуте, потом на следующей.

Так он поступал во времена «Кремня наперекор Крутизне», в те счастливые дни, когда ради адреналина и классных видеороликов весело рисковал жизнью. Никогда не думай о ситуации в целом, иначе просто сдашься. Если висишь над пропастью, бессмысленно переживать из-за того, что пропасть эта в пустыне и до воды пять дней пути. Сначала выберись из пропасти, а уж потом озаботься питьем.

Экипаж покинул район верфей, прогрохотал по Галатскому мосту и теперь катил по улицам Пера, в этот час тихим и почти безлюдным. «А ведь мы едем точно тем же маршрутом, каким ехали пару часов назад, – подумал Стэнтон. – Только в обратную сторону. И в 1914-м».

Мысль эта вновь пригрозила безумием. Хью заставил себя думать о сиюминутном.

Посмотрел на Маккласки, обмякшую на сиденье. Та опять обеспамятела, обивка под ее головой измазалась кровью. Турчанка врезала от души. Это надо постараться, чтобы вдребезги разнести бутылку шампанского.

Нужны покой и лед к ране.

Значит, первым делом в отеле уложить Маккласки в постель. А ее туда пустят? Кофта и блуза – еще куда ни шло, но юбка бесспорно привлечет внимание. В отель «Пера Палас» на Гран-рю-де-Пера еще никогда не входила дама, у которой лодыжки и икры выставлены на всеобщее обозрение. Неважно, старая дама или молодая, это непристойно. А если еще выяснится, что она серьезно ранена, возникнут вопросы. Вопросы, на которые вряд ли найдутся ответы.

Скрыть рану было легко. С шеи Маккласки Стэнтон снял шелковый шарф и наподобие косынки повязал ей на голову. В таком виде – вязаная кофта и платок – она уместнее смотрелась бы в ветреный день на брайтонском пирсе, нежели в час ночи в первоклассном отеле. Ничего, сойдет.

С юбкой сложнее. В кармане дверцы Стэнтон углядел аккуратно сложенный плед. Пришлось повозиться, прежде чем удалось обернуть им Маккласки ниже пояса и закрепить собственным ремнем.

Стэнтон еле успел закончить экипировку. Несмотря на то что экипаж двигался со скоростью хромоногой лошади, поездка от Ньютонова дома к отелю заняла гораздо меньше времени, чем доставка «мерседесом» от отеля до пункта перемещения.

Стэнтон еще колупался с пряжкой, когда пролетка подъехала к отелю, в котором два часа назад они с Маккласки отужинали. Наконец Стэнтон застегнул ремень и сверху прикрыл его кофтой. Потом снова дал Маккласки нюхнуть нашатыря, слегка приведя ее в чувство.

– Когда велю идти, идите, – прошипел Стэнтон. – Молча.

Маккласки открыла глаза, но ничего не сказала.

Экипаж остановился. Маккласки оказалась права: отель выглядел абсолютно таким же, каким Стэнтон видел его последний раз, только без строя черных лимузинов перед входом.

Возница соскочил с козел и открыл дверцу. Из малого рюкзака Стэнтон достал маркированный цветом конверт, в котором была турецкая валюта начала двадцатого века. Кивнул на плед – мол, забираю себе – и дал вознице сумму, в пять раз превышавшую его стоимость. Тот не стал отказываться от своего счастья, лишь помог выгрузить Маккласки из экипажа.

Из дверей отеля выскочили носильщики. Стэнтон купюрами отогнал их от спутницы, указал на багаж и в сопровождении коридорного с сумками провел Маккласки в отель.

Стойка администратора была в ином месте, нежели вчера, а вот «Восточный бар» располагался в том же углу огромного атриума. Именно там Маккласки пила аперитив перед «тайной вечерей».

Тайная вечеря? Да уж. Подлая старая иуда.

Поддерживая спотыкающуюся Маккласки, Стэнтон подошел к стойке администратора. К счастью, в этот поздний час холл был безлюден, лишь коридорный и портье засвидетельствовали прибытие странных постояльцев.

– Матушка неудачно упала, – по-английски сказал Стэнтон, громко и властно. – Нам нужны смежные апартаменты. В номерах есть ванные?

– Да, конечно, сэр, – тоже по-английски ответил портье.

– Тогда мы возьмем двухкомнатный номер. Самый лучший. Еще нужен лед, найдется он в ваших подвалах? Немедленно пришлите два ведерка.

Поначалу у портье возникли кое-какие сомнения. Маккласки в пледе вместо юбки отнюдь не выглядела светской дамой, а куртка Стэнтона даже отдаленно не походила на смокинг. Однако у них были письма британского министерства иностранных дел, в которых настоятельно предлагалось оказывать им всяческое содействие. Когда Стэнтон, небрежно поигрывая золотым совереном, потребовал управляющего, ему тотчас предоставили апартаменты. В конце концов, англичане на весь свет славились своей эксцентричностью и наплевательством на мнение иностранцев. Наверное, в те времена полоумные английские старухи в компании своих сынков, одетых как альпинисты, были не таким уж редким зрелищем в лучших европейских отелях.