Мировой беспорядок - Ричард Хаас

Сами США оказались в положении человека, что разрывается между противоположными желаниями, и это в какой-то мере объясняет, почему политика США на Балканах была столь непоследовательной. Администрация Джорджа Буша-старшего неохотно вмешивалась в «грязную» гражданскую войну в бывшей Югославии. Вдобавок отсутствовало четкое понимание того, в какой степени центральное правительство вправе подавлять устремления тех, кто жаждет отделиться, и насколько оно вправе использовать свои полномочия. Преемница администрации Буша, администрация Клинтона, тоже не хотела активного участия в боевых действиях, чем объясняется выбор в пользу ВВС, а не сухопутных войск, когда наконец было решено использовать военную силу. Однако на это решение повлияла вовсе не озабоченность соблюдением права на самоопределение: сказались скорее соображения гуманитарного характера и давление со стороны европейских союзников, которые требовали, чтобы Соединенные Штаты Америки выступили от имени тех, кто мечтал о независимости или спасался от преследований центрального правительства в Белграде.

События последующих трех лет (1991–1994) ознаменовались оглашением деклараций о независимости от областей бывшей Югославии, дипломатическим признанием новых стран другими государствами, ожесточенными боевыми действиями, усилиями, которые предпринимала Организация Объединенных Наций для содействия прекращению огня и политическому урегулированию, а также направлением миротворческих сил, зачастую беспомощно пасовавших перед этническими чистками (принудительным переселением и изгнанием хорватов и мусульман) и перед нападениями сербов на те или иные области, официально считавшиеся безопасными для гражданского населения. Положение резко обострилось весной и летом 1995 года. Сотни европейских миротворцев оказались заложниками в руках боснийских сербов. Так называемый безопасный район Сребреницы был атакован и захвачен к середине июля; несколько недель спустя сербы обстреляли рынок в Сараево, столице Боснии и Герцеговины. Спустя несколько дней НАТО приступило к регулярным бомбардировкам, призванным ослабить сербов и изменить политику Белграда. Союзные ВВС преуспели там, где не справились ни миротворцы, ни дипломаты, ни экономические и политические санкции; через несколько месяцев было достигнуто политическое урегулирование (на военной базе в Дейтоне, штат Огайо, в ноябре 1995 года), которое позволило обеспечить нестабильный мир между ныне независимыми странами и автономными районами при введении в Югославию значительного числа миротворцев[80].

Вскоре выяснилось, что проблема гражданских конфликтов никоим образом не ограничивается конкретной частью Европы. Более того, эта проблема затрагивала не только этнические группы, желавшие разрушить существующие устои и создать собственные государства. Движущей силой конфликтов во многих случаях по всему миру оказывалось не столько стремление к самоопределению и созданию нового государства, сколько сведение счетов (в разнообразии форм) или стремление к установлению новой политической, социальной и экономической иерархии.

* * *

Вряд ли будет сильным преувеличением предположить, что доминирующие внешнеполитические вызовы, с которыми сталкивались Соединенные Штаты Америки и остальной мир на протяжении большей части 1990-х годов, были обусловлены внутренними конфликтами указанного свойства и поведением слабых, а не сильных государств[81]. Сильные государства не нуждаются в самоутверждении, зато слабым оно, возможно, настоятельно требуется. Государство ослабляет не его неспособность проецировать военную мощь или вести войны за пределами своих границ, а неспособность контролировать то, что происходит в пределах этих границ. Налицо дефицит потенциала, который часто ведет к тому, что значительные территории (часто именуемые «неконтролируемым пространством») оказываются вне власти правительства. Государство-банкрот есть предельный случай слабого государства, где правительственная власть фактически ликвидирована и где в результате процветает хаос, бесчинствуют местные банды и ополченцы, управляющие одним или несколькими районами страны.

Первым примером такой страны стал Ирак после операции «Буря в пустыне» и освобождения Кувейта. Многочисленные восстания (интифады) против жестокости центрального правительства вспыхнули на шиитском юге и на севере, где большинство населения составляют курды. По ряду причин – главным образом, вследствие непонимания политических целей и последствий интифад, а также вследствие затруднений в планировании и осуществления военной интервенции в такой ситуации – США довольно долго не вмешивались. Однако гуманитарная ситуация на севере Ирака продолжала ухудшаться, толпы гражданских беженцев текли к турецкой границе, и американские вооруженные силы создали бесполетную зону (чтобы иракские правительственные самолеты не могли атаковать гражданских) и стали обеспечивать местное население продовольствием и предметами первой необходимости, спасая сотни тысяч, если не миллионы жизней. Администрация Буша руководствовалась гуманитарными соображениями, а также прислушивалась к заявлениям своего партнера и союзника Турции. Кроме того, администрация ощущала собственную ответственность за происходящее, поскольку война, которую она недавно вела в Ираке, не принесла ожидаемого урегулирования политической ситуации. При этом важно подчеркнуть, что вмешательство США носило сугубо гуманитарный характер, что Америка отнюдь не пыталась создать отдельное курдское государство на севере Ирака (или отдельное шиитское государство на юге), равно как и не стремилась свергнуть существующую политическую власть в Багдаде[82].

Далее настал черед Сомали. В тот период там не было функционирующего центрального правительства; Сомали являлась страной только по названию, на территории которой соперничали между собой за власть полевые командиры, не обращая внимания на страдания народа. Усилия ООН по обеспечению населения продовольствием и другими припасами не приносили облегчения, поскольку враждующие боевики нередко похищали гуманитарные грузы и торговали ими, используя вырученные средства для покупки оружия. К середине 1992 года угроза массового голода стала очевидной. На таком фоне в конце 1992 года, в последние месяцы администрации президента Буша-старшего, Соединенные Штаты Америки ввели в Сомали вооруженный контингент (приблизительно двадцать пять тысяч человек, что составило основную часть сил ООН), дабы гарантировать безопасную доставку населению продовольствия и прочей гуманитарной помощи.

Интервенция помогла, но только применительно к доставке продовольствия и разделения воюющих группировок. В стране так и не появилось дееспособное правительство и не удалось обеспечить мир, не зависящий от вмешательства извне. Никто не мог предложить эффективного способа положить конец насилию, не спровоцировав возобновления гуманитарного кризиса. Силы ООН в мае 1993 года (при поддержке новой американской администрации Билла Клинтона) предприняли попытку расширить узкое гуманитарное начинание и добиться широкого политического согласия, которое привело бы к установлению ответственной политической власти вопреки всем обстоятельствам. Результат оказался катастрофическим, погибли восемнадцать американских солдат, а вскоре последовал вывод всех американских войск, за которыми ушли и миротворцы ООН; сколько-нибудь заметного и долгосрочного улучшения ситуации добиться не получилось.