Альтернативная история Жанны д’Арк - Сергей Нечаев

Критически рассмотрев участие Жанны в боях, не согласиться с Клодом Пастером трудно.

Тем не менее, получилось так, что англичане побежали. Они стали толпиться на узком подъемном мосту, соединяющем форт с берегом. Тогда французы подожгли заранее припасенную барку, которую нагрузили смолой, паклей, хворостом, оливковым маслом и другими горючими материалами, и пустили ее по течению.

Огромный пылающий «снаряд» ударил в деревянный настил и поджег его. Затем огонь перекинулся на форт. По горящему мосту продолжали бежать люди: некоторые из них срывались и падали в воду, другие погибали в огне. В тот момент, когда по настилу пробегал сам капитан Гласдэйл, пылающие бревна провалились, он упал в реку в своих тяжеленных доспехах и, словно топор, пошел ко дну. Горестно было видеть храбрых солдат, погибавших таким ужасным образом.

— Да помилует их Бог! — сказала Жанна и заплакала, не имея больше сил смотреть на это печальное зрелище.

В 6 часов вечера остатки гарнизона Турелли прекратили сопротивление. В этом бою более 600 англичан было убито, а еще 200 человек утонуло. Французами было взято около 600 пленных и освобождено около 200 взятых до этого в плен французов.

Жанну в это время отвезли домой, чтобы обработать и перевязать рану.

А назавтра, в воскресенье 8 мая, английские военачальники граф Саффолк и Джон Тэлбот сняли осаду и ушли из-под стен Орлеана. Они так торопились, что оставили в укреплениях большую часть своей артиллерии и бросили на произвол судьбы всех своих раненых и больных. Они ушли, ничего не предав огню, не разрушив и не захватив с собой. Орлеанцам просто не верилось, что все это действительно свершилось.

Роже Сензиг и Марсель Гэ по этому поводу пишут:

«До сих пор историки задаются вопросом, почему англичане сняли осаду так быстро. В любом случае, герцог Бургундский не поторопился посылать им подкрепление. Для орлеанцев же сомнения не было: это Жанна принесла победу».

Фредди Ромм недоумевает: «Откуда взялись эти удивительные победы неграмотной несовершеннолетней крестьянки?» Задавая этот вопрос, он сам дает несколько вариантов ответа на него, и один из них звучит так: «Никакой заслуги Жанны в этих победах нет, просто у нее были умные командиры и советники».

Правомочность подобного умозаключения подтверждает практика. Для этого достаточно посмотреть (и мы скоро сделаем это) на то, как воевала Жанна одна, без помощи опытных полководцев.

Как бы то ни было, психологическая и стратегическая значимость произошедшего под Орлеаном была огромна: надменные англичане понесли большие потери и были морально надломлены.

* * *

Как же повела себя в этот момент наша отважная и решительная Жанна? Поверить в это трудно, но она, как утверждает «Дневник осады», приказала своим солдатам «ни в коем случае не начинать боя и не идти в наступление на англичан». То есть она, все предыдущие дни так рвавшаяся в бой, вопреки мнению профессиональных командиров, в момент, когда противника можно было добить окончательно, вдруг приказала не преследовать англичан? Это невероятно! Но почему?

Каноническая версия гласит, что сделано это было «во имя любви и чести Святого воскресенья». Да, существовали такие старинные рыцарские правила, предписывавшие прекращать военные действия по воскресеньям и праздничным дням. Но это было так давно. Сейчас же война ужесточилась (англичане, как мы уже знаем, спокойно позволяли себе захватывать парламентеров), и эти правила мало, кто соблюдал.

Скорее всего, Жанна просто безумно устала. После напряжения последних дней на нее нахлынула вполне естественная для любого человека апатия. А чего уж говорить про девушку, впервые оказавшуюся в подобной «переделке», да к тому же получившую ранение. По всей видимости, она просто захотела дать отдых себе и своим солдатам.

Несмотря на это, популярность Жанны достигла невиданных высот. По этому поводу венецианский дворянин Панкраццо Джустиниани написал:

«Мы с одним итальянцем сильно потешались над этим, особенно над некоей девственницей, овечьей пастушкой родом из Лотарингии, которая месяца полтора тому назад явилась к дофину и желала говорить с ним и ни с кем больше. Короче говоря, она ему заявила, что ее послал к нему Бог, а потом сказала, что он наверняка даст сражение англичанам, выиграет его и будет коронован… На сегодня то, что она говорила, исполнилось. Между прочим, многие бароны относятся к ней с почтением, равно как и простолюдины, а те, кто смеялся над ней, умерли плохой смертью. Ничто не является, однако, столь ясным, как ее бесспорная победа в диспуте с магистрами теологии, так что кажется, будто она — вторая Святая Екатерина, сошедшая на землю, и многие рыцари, которые слышали, какие удивительные речи произносила она каждый день, считают это за великое чудо».

Потрясающая по своей ироничности и точности оценка миссии Жанны, данная сторонним наблюдателем из далекого Брюгге! Но еще более удивительны последующие слова сеньора Джустиниани, написанные в самом конце письма:

«Сообщают далее, что сия девица должна совершить два великих дела, а потом умереть. Да поможет ей Бог».

Как видим, план, разработанный в Шиноне, заработал, причем весьма успешно. Если уж какой-то венецианец, неизвестно какими судьбами оказавшийся в Брюгге, говорил о Жанне, как о сошедшей на землю святой, то можно себе представить, как о ней говорили во Франции. Еще ничего толком не сделав, Жанна уже стала «притчей во языцех». Рассказы о ней и ее «подвигах» множились, передавались из уст в уста, а народное воображение, которое, как известно, с доверием принимает самые нелепые слухи, расцвечивало их самыми невероятными цветами.

Вот только одно из мнений о Жанне, исходивших от ее современников:

«Вот уж воистину великие чудеса! Чтобы за 2 месяца девчоночка смогла бы одна, без солдат, завоевать столько земель — разве это не верный знак того, что все эти деяния совершены не человеческой доблестью, но Богом?»

Или же, например:

«Без божественного вмешательства дофин еще 2 месяца тому назад должен был бы бежать, все бросив, потому что ему нечего было есть и не на что было содержать даже 500 воинов».

Как видим, победа под Орлеаном произвела на всех ошеломляющее впечатление, и уже в 1429 году образ Жанны начал постепенно мифологизироваться. Рождался образ Жанны д’Арк, растиражированный затем в тысячах книг, баллад, пьес и фильмов, и в таком виде дошедший до наших дней. Право же, это оказалось одним из наиболее успешных PR-проектов в истории.

На следующий день после победы под Орлеаном Жанна и ее сводный брат Орлеанский Бастард уехали в замок Лош, где в это время находился дофин Карл со своим двором. Там Жанна имела с дофином несколько весьма продолжительных встреч с глазу на глаз.

О чем они говорили? На эту тему есть свидетельство президента Королевской счетной палаты Симона Шарля, который в 1456 году рассказывал следующее: