Всевышнее вторжение - Филип Киндред Дик

– Большой Болван не допустит эту мерзость на Землю. Можно не сомневаться, что она была перехвачена уже на внешних поясах иммиграционного контроля.

– Господь не желает чудовищ в этом мире, первом из его миров. И вы как новообращённый христианин тоже должны это понимать.

– А я что, не понимаю? – возмутился Булковский.

– Так какие же указания должен я дать Большому Болвану? Что он должен делать?

– Вернее сказать, – криво усмехнулся Булковский, – какие указания даст нам Большой Болван. Или вам так не кажется?

– Мы будем молиться, чтобы Господь споспешествовал нам пройти сквозь бурю этого кризиса, – сказал Хармс. – Присоединитесь ко мне в молитве, склоните вашу голову.

– Меня зовёт жена, – сказал Булковский. – А помолиться можно будет и завтра. Спокойной ночи.

Он прервал связь, не дожидаясь ответа.

О Господь Израиля, молился Хармс, низко склонив голову. Не дай нам промедлить и защити от обрушившегося на нас зла. Пробуди прокураторову душу к неотложной значимости этого часа испытания.

Ты проверяешь нашу духовную стойкость, говорил он Богу. Во всяком случае – мою, я это знаю. Мы должны доказать свою стойкость, отбросив прочь сатанинское наваждение. Господи, сделай нас стойкими, дай нам в руки меч Твоего всемогущества. Дай нам седло праведности, дабы воссесть на скакуна… Кардинал не смог додумать эту мысль, слишком уж она была пронзительной. Поспеши к нам на помощь, закончил он и поднял голову. Он ликовал, словно, подумал он, заманив обречённую жертву в ловушку. Мы его затравили, думал он, и оно умрёт. Велик и славен Господь!

Прямой скоростной рейс умотал Райбис Ромми до полусмерти. Компания «Юнайтед Спейсуэйс» предоставила не совсем обычной пассажирке целый ряд из пяти сидений, чтобы можно было лежать, но даже это не слишком помогло. Райбис лежала на боку, натянув одеяло до подбородка, и не говорила ни слова.

– Чёрт бы побрал все эти юридические формальности, – сказал Элиас Тейт, хмуро глядя на измученную женщину. – Если бы мы отправились без промедления… – Он поморщился и не закончил фразу.

Укрытый во чреве Райбис зародыш – теперь уже шестимесячный – долго, кошмарно долго не подавал ни малейших признаков жизни. А что, если он умер? – спросил себя Херб Ашер. Смерть Бога… причём при обстоятельствах, никем и никогда не предвиденных. И ведь никто, кроме Райбис, Элиаса Тейта и его самого, Ашера, никогда об этом не узнает.

А может ли Бог умереть? – думал он. Бог, а с ним и моя жена.

Церемония бракосочетания была короткой и предельно простой – заурядная канцелярская процедура, напрочь лишённая отсылок к религии и морали. Но для начала и ему, и Райбис пришлось пройти подробное медицинское обследование, в ходе которого была, конечно же, обнаружена её беременность.

– Отец вы? – спросил его врач.

– Да, – кивнул Херб Ашер.

Врач ухмыльнулся и сделал пометку в карточке.

– Мы решили, что нам стоит пожениться, – сказал Ашер.

– И правильно сделали. – Вокруг немолодого холёного врача почти ощутимо висела аура полного безразличия. – Вы знаете, что это будет мальчик?

– Да, – кивнул Ашер. Ещё бы не знать.

– Я только одного не понимаю, – сказал врач. – Было ли оплодотворение естественным? Как-то больше похоже на искусственное, потому что сохранилась девственная плева.

– Поразительно, – поразился Херб Ашер.

– Такое хоть и редко, но случается. Так что технически ваша жена всё ещё девушка.

– Поразительно, – поразился Херб Ашер.

– Сейчас она в очень тяжёлом состоянии, – сказал врач. – Рассеянный склероз.

– Я знаю, – стоически ответил Ашер.

– И нет, как вы понимаете, никакой гарантии, что она выживет. Поэтому я приветствую идею вернуть её на Землю и ото всей души одобряю ваше решение лететь вместе с ней. Однако всё это может оказаться впустую. Рассеянный склероз – болезнь весьма коварная. В миелиновой оболочке нервных волокон образуются затвердения, что приводит со временем к полному параличу. За многие десятилетия интенсивных исследований были выявлены два действующих фактора. Некий микроорганизм и, что гораздо важнее, специфическая форма аллергии. Методика лечения связана с преобразованием иммунной системы таким образом, чтобы…

Доктор продолжал и продолжал, а Херб Ашер делал вид, что внимательно слушает. Всё это было ему известно со слов Райбис и из текстов, которые она получала от MED; подобно ей, он давно уже стал специалистом по этой болезни.

– А можно мне воды? – пробормотала Райбис, с трудом оторвав голову от подушки. Её распухшее, с вывернутыми губами лицо сплошь пошло коричневыми пятнами. Она еле ворочала языком, так что Херб Адлер не сразу её понял.

Стюардесса принесла бумажный стаканчик с водой, Херб Ашер и Элиас придали Райбис полусидячее положение, и она взяла стаканчик. Её руки тряслись, как, впрочем, и всё её тело.

– Потерпи, уже немного осталось, – сказал Херб Ашер.

– Господи, – пробормотала Райбис, – мне кажется, я прежде умру. Скажи стюардессе, что меня снова будет тошнить, пусть принесёт этот тазик. Господи.

Она совсем села, её лицо кривилось гримасой боли.

– Через два часа включат тормозные двигатели, – сказала, наклонившись над ней, стюардесса. – Так что, если вы немного продержитесь…

– Продержусь? Да я не могу удержать даже то, что только что выпила. Вы уверены, что в этой кока-коле не было какой-нибудь гадости? Я её выпила, и стало только хуже. У вас нету, случаем, имбирного эля? Если бы выпить имбирного эля, я бы. может, смогла бы не… Да чёрт бы всё это побрал, – прохрипела она дрожащим от ярости голосом. – Чёрт бы всё это побрал! Оно того не стоит! – Её глаза блуждали от Херба Ашера к Элиасу и обратно.

Ях, думал Ашер, неужели ты не можешь вмешаться? Это же чистый садизм подвергать женщину таким страданиям.

И тут в его мозгу заговорил голос. Ашер был не в силах понять сказанное. Он слышал слова, но они не имели смысла. Голос сказал:

– Отведи её в Сад.

Сад? – думал Херб Ашер. Какой ещё Сад?

– Возьми её за руку.

Херб Ашер покопался в складках одеяла и нашёл вялую, холодную ладонь жены.

– Спасибо, – сказала Райбис и слегка, почти неощутимо сжала его руку.

Теперь, низко над ней наклонившись, он видел, как сверкают её глаза, и видел пространства за её глазами, он словно смотрел в некую пустую огромность. Где ты? – думал он. Там, внутри твоего черепа – целая вселенная, вселенная, отличная от этой, не зеркальное отражение, а совсем другая. Он видел звёзды и звёздные скопления, видел туманности и огромные газовые облака, мерцавшие тёмным, но всё же белым, а не кроваво-красным светом. Он почувствовал дуновение ветра и услышал, как что-то шуршит. Ветки или листья, подумал он, я слышу растения. Воздух был напоён теплом, и, что ещё больше его изумило, это был свежий воздух, а не стоялый, многократно регенированный воздух космического корабля.