Неужели это он? - Дайана Кобичер

Доминик, несомненно, была рада провести с ним прошлый уикенд, думал он, но, с другой стороны, она не сказала ни одного слова, которое позволило бы ему надеяться, что она испытывает к нему какие-то чувства. Сидней вдруг поймал себя на мысли, что рассуждает как влюбленный, который терзается неизвестностью, отвечают ли ему взаимностью. Что за чушь! Конечно, она к нему никаких чувств не питает… И хорошо, что это так. Мысль о том, что девушка любит его, но из простой порядочности не позволяет себе говорить об этом мужчине, который принадлежит другой женщине, была столь невыносима, что Сидней немедленно выкинул ее из головы. Он же не собирался ее целовать, это получилось само собой. Просто глупая ошибка! Правда, ошибка эта из тех, которые сначала совершаешь, а уж потом соображаешь, что делать этого не следовало. Остается надеяться, что она не придала этому особого значения. Вообще-то она не похожа на девушку, у которой большой опыт по этой части, так что наверняка решила, что он просто с ней так попрощался. В конце концов, они же друзья… А друзья всегда на прощание целуются, ничего в этом такого нет…

Зря он попросил маму известить Доминик о своем отъезде! Но тут уж ничего не поделаешь… Авось, за ту неделю, что его не будет, все как-нибудь само уладится. А теперь — забыть о Доминик! Сидней велел себе сосредоточиться на том непростом деле, которое ему предстояло в Штатах. Ему не пришлось приказывать себе забыть о Патрисии по той простой причине, что он о ней ни разу не вспомнил.

Весь уикенд Доминик не знала, куда себя девать. Заставить себя куда-нибудь пойти она так и не смогла. Бесцельно бродила по своему любимому Сент-Джеймсскому парку и не могла дождаться, когда наступит наконец утро вторника и она пойдет на работу в «Тейт». Итак, Сидней не появился и никак не дал о себе знать. Что ж, тем лучше, уговаривала она себя: тем легче будет его забыть. Надо перестать о нем думать! Но он не выходил у нее из головы.

Доминик хорошо знала, каково это — любить кого-то, кому ты безразлична. Она не тешила себя иллюзиями, что его поцелуй, пусть это и был настоящий поцелуй, не значил ничего. Вот если бы она была хорошенькая, тогда можно было бы еще на что-то надеяться. Однако здравый смысл Доминик давным-давно убедил ее, что мужчины не находят ее ни привлекательной, ни желанной. Скорее всего, он просто жутко тосковал по своей худосочной невесте и не знал, куда девать неутоленную страсть, а тут она и попалась под горячую руку.

Это вполне разумное заключение ничуть, однако, не помогло ей заснуть в понедельник вечером. Всю ночь она тихо плакала в подушку. Увидеть его снова — вот и все! Честное слово, ей больше ничего не нужно. Ну нельзя же так: взять и просто исчезнуть! А вдруг с ним что-нибудь случилось?! А она даже не знает, где он! Какой же надо быть дурой, чтобы влюбиться в мужчину, который вот-вот поведет к алтарю другую… Поведет к алтарю женщину потрясающей красоты и шарма… Как можно было влюбиться в человека из мира богачей и аристократов, мира, вход в который ей закрыт.

Что ж… В конце концов, от несчастной любви не умирают, жизнь так или иначе продолжается, и обязательно наступит день — надо только потерпеть, — когда Сидней Харпер станет для нее не более чем приятным воспоминанием. Не забывай, ты приехала сюда работать и учиться, а не страдать от неразделенной любви. Она будет работать еще больше, чем прежде, она не позволит, чтобы даже минута ее пребывания в Великобритании пропадала зря, она в совершенстве овладеет английским… А по выходным будет путешествовать и увидит столько Англии, сколько успеет.

Это смелое решение позволило ей кое-как прожить почти всю неделю. По крайней мере, она не ударялась в слезы каждые пять минут и даже смогла заставить себя смеяться шуткам своих коллег. Только вечерами, когда ложилась в постель, становилось совсем туго, и тогда она позволяла себе немножко поплакать.

Знай Эндикот, как мучается Доминик от тоски и неизвестности, он не стал бы откладывать поездку к миссис Харпер на самый конец недели. Доминик ему сразу очень понравилась. Эндикот, однако, не подозревал ни о чем, а поскольку мать его хозяина давно привыкла к внезапным исчезновениям своего любимого чада, то она не будет волноваться, что сын не появляется и не звонит каких-то пять дней… Посему записку Сиднея миссис Харпер смогла прочесть только в пятницу днем.

Просьба сына связаться с Доминик привела ее в ярость: ее отважный сыночек явно предоставляет любимой мамочке разбираться с его женщинами. Ситуация ей была совершенно очевидна: Сид влюбился в эту милую бельгийку и теперь не знает, что ему делать. То, что сына тянет к Доминик, мать поняла в первый же момент, когда он привез девушку к ней в дом две недели назад. И вот, вместо того чтобы честно объясниться с этой мерзкой Патрисией и открыто сказать Доминик о своих чувствах, сын призывает на помощь мать. Миссис Харпер была единственной женщиной, которая давно разгадала тайну Сида. Это живое воплощение мужественности в глубине души панически боится женщин. Мать прекрасно понимала, почему сын ухитрился дожить почти до тридцати лет, так и не связав себя брачными узами. Ладно, пусть только вернется — она скажет ему все, что о нем думает…

Тем не менее в данной ситуации придется помочь сыну — это она прекрасно понимала. Нельзя допустить, чтобы нерешительность Сиднея вынудила его жениться на Патрисии. Патрисия ей очень не нравится, а вот Доминик понравилась ей сразу. Самым привлекательным в ней для миссис Харпер было то, что девушка искренне любит ее сына, любит таким, какой он есть. С ней он может быть действительно счастлив — значит, надо сделать все, чтобы они были вместе…

Доминик детально распланировала, как она проведет эти выходные. План был увлекательный и широкомасштабный. Он включал в себя многочисленные железнодорожные и автобусные маршруты. Доминик понимала, что рискует потеряться где-нибудь в Девоншире, зато у нее не будет ни одной свободной минуты, чтобы думать о Сиднее. Кроме того, появится, о чем написать домой…

В субботу вечером, когда Доминик вернулась с работы, на стойке портье ее ожидало письмо. Конверт был солидный, но без почтовой марки, стало быть, он прибыл с оказией. На конверте изящным почерком было написано ее имя и адрес. На какое-то мгновение надежда заставила ее сердце забиться быстрее, но здравый смысл немедленно охладил ее пыл: Сиднею Харперу не было никакого смысла писать ей, да и почерк на конверте был явно не мужской. Вскрыв розовый бумажный четырехугольник, она извлекла сложенный вчетверо лист дорогой писчей бумаги и с удивлением обнаружила, что письмо от матери Сиднея.

Миссис Харпер вежливо интересовалась, не хочет ли мисс ван Блоом приехать к ней на ланч и провести у нее дома воскресный вечер? Сидней неожиданно уехал по делам, а она была бы рада еще раз повидаться с Доминик. В случае согласия мисс ван Блоом Эндикот привезет ее на машине, а вечером доставит обратно в гостиницу. Не затруднит ли мисс ван Блоом подтвердить свое согласие по телефону или каким-либо иным образом. Внизу стояла витиеватая подпись, а чуть ниже — номер телефона миссис Харпер.

Доминик поднялась к себе в номер и еще раз перечитала письмо. Потом присела на кровать и задумалась. Само собой, ей очень хотелось поехать, миссис Харпер ей страшно понравилась, да и побывать снова в ее доме было бы здорово, но, может, лучше все-таки отказаться? Когда она снова попадет в дом, в котором провела один из самых счастливых вечеров в своей жизни, воспоминания, которые лучше не ворошить, могут нахлынуть на нее с новой силой. С другой стороны, его же там не будет, напомнила она себе…