Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - Уильям М. Макговерн

Безусловно, самой интересной особенностью авестийского матримониального уложения являлось допущение и даже поощрение инцеста. В этом вопросе иранцы радикально отличались от своих сородичей – индусов, которые воспринимали брак между кровными родственниками как нечто ужасающее. У иранцев разрешался брак сестры с братом, дяди с племянницей или даже матери с сыном. Фактически брак между кровными родственниками рассматривался как установление божественного происхождения. Даже в поздних зороастрийских текстах мы встречаем похвалу бракам между родственниками. Утверждается, что такие браки способны смывать смертные грехи и служить мощным оружием против козней злого духа (ахримана или Анхра-Майнью). Даже среди современных зороастрийцев браки между кровными родственниками не являются чем-то неслыханным, и вопреки распространенному мнению они не приводят к катастрофическим последствиям для их детей.

Переходя к авестийским текстам о болезни и ее лечении, мы узнаем, что иранцы имели очень примитивные представления по этому вопросу. Они верили, что многие болезни происходят из-за одержимости демонами или являются результатом применения недоброжелателем черной магии и сглаза. По этой причине неудивительно обнаружить в Авесте такие рекомендации по лечению болезней, как использование заклинаний и заговоров. Естественным следствием такого подхода было то, что с самых ранних времен занятие практической медициной оставалось в руках священнослужителей и что сам Заратустра считался великим врачевателем.

Помимо использования заклинаний и оберегов Авеста разрешала лекарям применять для лечения болезни растения и травы, а при определенных заболеваниях – даже хирургию. При этом удивительно, что Авеста предписывает подвергать начинающих хирургов своего рода предварительным экзаменам. Прежде чем доктор получал право оперировать кого-нибудь из благочестивых зороастрийцев, он должен потренировать свое хирургическое мастерство как минимум на трех неверных. Если эти неверные умирали, потеря не считалась слишком большой, однако если он пытался оперировать благочестивого человека до того, как опробует свое мастерство на неверных, считалось, что он совершал смертный грех.

Несмотря на божественную действенность зороастрийских жрецов-лекарей, иранцы оказывались смертными и продолжали умирать от болезней или от старости. Когда кому-то случалось умереть, Авеста строго предписывала, как надо обходиться с телом. Самым важным правилом было то, что тело нельзя ни сжигать, ни закапывать в землю; его необходимо вынести в какое-нибудь укромное место, где оно будет съедено птицами. Человек, который сожжет труп или позволит, чтобы его закопали, будет виновен в страшном преступлении.

Этот странный способ обращения с мертвыми представляет особый интерес, поскольку он неизвестен ни у индусов, ни у многих других народов, говорящих на иранских языках. Так, например, мы знаем, что у скифов и древних персов из самой Персии (то есть Юго-Западного Ирана) существовал обычай хоронить своих мертвых. Тот факт, что некоторые другие народы Центральной Азии, например тибетцы, тоже выставляли своих мертвых на съедение, заставляет нас верить, что происхождение этого обычая было не иранским, но в какое-то время он распространился на определенной части Азии. Позже его переняли бактрийцы и другие восточные иранцы, и по какой-то причине он оказался включен в зороастрийскую религиозную систему.

Мы так часто упоминаем Заратустру, зороастризм и их влияние на восточных иранцев, что было бы хорошо бросить беглый взгляд на пару-другую чисто теологических особенностей, лежавших в основе зороастрийской системы. Мы сможем во многом лучше понимать Заратустру, если будем видеть в нем не основателя совершенно новой религиозной системы, а реформатора уже существовавших верований и практик. Не будем забывать, что у ранних иранцев и ранних индусов была общая религиозная основа. Эта основа предполагала существование сверхъестественных существ разного вида, включая две особые группы, которые индусы называли «дэвы» и «асуры», а иранцы – «дэвы» и «ахуры».

С течением времени индусы создали свою религиозную систему: их дэвы превратились в небесных богов – объект всеобщего поклонения, а асуры стали считаться кем-то чуть выше домовых, но гораздо ниже, чем дэвы, и вызывали скорее страх, чем почитание. У иранцев, возможно, в результате реформ Заратустры все получилось совсем наоборот. Дэвы стали считаться коварными демонами, источниками зла и неприятностей, тогда как ахуры почитались как истинные боги, источник добродетели и спасения.

Однако еще интересней то, что в Иране под воздействием зороастрийского политеизма поклонение многим богам быстро уступило место монотеизму, поклонению единственному верховному ахуре по имени Ахурамазда – господину и хозяину всего мироздания. Ниже Ахурамазды стояло множество небесных существ, в том числе Митра, которому позднее суждено было сыграть важную роль в религиозной жизни Рима. Но эти низшие божества значили немногим больше, чем херувимы и серафимы в еврейской теологии. Главным противником верховного бога Ахурамазды был Анхра-Майнью – повелитель зла и вождь всех дэвов, или демонов. Все добро и зло в мире существовало благодаря конфликту Ахурамазды и Анхра-Майнью. В этом отношении зороастризм в основе своей был дуалистичным, но верующие были убеждены, что в конце концов Ахурамазда и его воинство одержат победу, а повелитель зла рано или поздно исчезнет.

Часто приходится слышать, что зороастризм включает в себя поклонение солнцу, хотя, строго говоря, это не так. В авестийских текстах мы встречаем такие выражения, как «солнце – это глаз Ахурамазды», или «солнце – это тело Ахурамазды», но из контекста становится ясно, что это просто поэтические и символические выражения. Свет, безусловно, является сущностью Ахурамазды, следовательно, солнце, как основной источник света, было выбрано в качестве символа, наилучшим образом соответствующего верховному божеству.

Чуть ниже солнца находится огонь, который излучает свет и, следовательно, рассматривается как самый священный и чистый элемент. В одном месте огонь даже упоминается как сын Ахурамазды. Весь огонь, начиная с огня в домашнем очаге и кончая огнем на огромном жертвенном алтаре, считался священным, и люди очень заботились о том, чтобы огонь не был загрязнен или осквернен. Кстати, ранний зороастризм не ведал ничего похожего на церкви или храмы в общепринятом смысле слова. Самыми близкими к подобным сооружениям в раннем Иране были маленькие, но сакральные огненные алтари, которые устанавливались в основном на вершинах холмов в некотором отдалении от человеческого жилья.

Помимо своего бога и дьявола, зороастризм учил вере в бессмертие, страшный суд, вознаграждение и наказание человека путем помещения его на небеса или в ад. Но поскольку эти доктрины являются просто прототипами аналогичных верований в христианстве и мусульманстве, они не требуют отдельного обсуждения.

Несмотря на то что в ранние времена зороастризм являлся миссионерской религией, как только он превратился в жесткую и достаточно сложную теологическую систему с наследственной иерархией крайне консервативных священнослужителей, он перестал быть религией, которая могла бы с готовностью быть принята другими народами во всей полноте. В результате мы видим, что на протяжении всей своей истории распространение ортодоксального зороастризма ограничивалось людьми, говорящими на иранском языке и связанными по крови или традиции с одним из исторических иранских народов.