Византиец. Ижорский гамбит - Алексей Борисов

– Вот эта штука – ветродуй, когда я в прошлый раз здесь был, она крутилась, – просвещал своего друга Сбыслав, – на улице жарень была, хоть голым ходи, а тут прохладно и свежо.

– Да, наверно, юнец на крыше сидел, колесо крутил, тоже мне, чудо, – ставя под сомнения слова Якуновича, отвечал Гаврила.

– Юнец говоришь, а ну дёрни за верёвочку! – Боярин показал на кончик шнура, который свисал из центра соединения лопастей.

– Тебе надо – ты и дёргай. Лучше скажи, что это за жёлтое такое на столе?

Лимон наполнял приятным ароматом цитрусовых всю комнату, но что это за фрукт, новгородские бояре не знали. Было дело, в город привозили живую обезьяну, выдавая её за жителя далёкой страны, рассказывали о пальме, с которой её сняли, чем она питается и прочее. То есть кое о чём присутствующие слышали, но не видели, так как редкие заморские фрукты просто не доезжали. Торговые гости, ходившие в Византию, наверняка пробовали их на вкус, однако друзья дальше границы княжества и сопредельных государств носа не высовывали и посему вынуждены были дожидаться хозяина дома, дабы удовлетворить своё любопытство.

Дверь в кабинет распахнулась, и мы вошли с Пахомом Ильичом внутрь, как раз в тот момент, когда гости рассматривали фотографию, царапая ногтем по стеклу, за которым она была спрятана.

– Знакомьтесь, боярин из Мурманска, Алексий Николаевич, мой давнишний друг и компаньон, на свея со мной ходил. – Ильич представил меня гостям, по очереди назвав каждого из присутствующих.

Мы пожали руки, после чего стали усаживаться за стол. Пахом же направился к шкафчику, достал две бутылки без этикеток и торжественно поставил на стол, поглядывая на гостей. В любой компании всегда сыщется заводила; и анекдот расскажет, и тост произнесёт, да и беседу на интересующую всех тему вовремя начнёт. Таким оказался Сбыслав, сумевший парой слов превратить официальный визит в дружеские посиделки.

– Пахомушка, ты лучше скажи, что это на столе жёлтое, как канарейка, это есть хоть можно?

– Енто, хе… лимон называется, мы его опосля попробуем, под коньячок, а пока, – разливая белое сухое вино по бокалам, – угостимся вином. Закусывать вот так.

Хозяин стола взял большим и указательным пальцами канапе за шпажку, ловко отправляя в рот целиком, не откусывая по кусочку. Продемонстрировал окружающим одинокую щепочку и положил её на тарелку.

– Дай-ка попробовать. – Гаврила повторил действие за Пахомом. – Хм… здорово придумано. А как щепку проглотишь?

Бутылка опустела через двадцать минут, впрочем, как и поднос с закусками. У гостей стал разыгрываться аппетит, прося чего-нибудь посолиднее. Хозяин дома и сам проголодался, вследствие чего подошёл к стене, где висела фотография, и нажал на рычажок. Этажом ниже зазвонил колокольчик.

– Звал, батюшка? – Ильюша вбежал в кабинет через несколько секунд, после сигнала.

– Сынок, скажи мамке, мы в светлице ужинать будем, пусть накрывает на стол.

– Так это, всё давно… передам, батюшка. – Мальчик поклонился отцу и исчез, закрывая за собою дверь.

Сбыслав протянул руку к бутылке с коньяком, налил до края, передал бутыль по кругу и приподнял пузатый бокал:

– Предлагаю выпить за город наш родной, Новгород, за победу над супостатом, за… за тебя, Пахомушка, сто лет тебе жизни.

Дальнейшее не поддаётся описанию. Глаза боярина вылезли из орбит, потекли слёзы, испарина покрыла лоб.

– Лимончиком, лимончиком скорее закусывай, – подсказал Пахом.

– Гаврюша, это надо попробовать, это нечто. – Сбыслав попытался встать с кресла и не смог. – Ух, попустило.

Если коньяк не «палёная дрянь», которой в наших магазинах, по данным статистики, каждая шестая бутылка, то это – божественный напиток. С каждым годом, после пяти лет выдержки в дубовых бочках, теряя немного в крепости, он приобретает более утончённый вкус и ждёт своего ценителя. Новгородские бояре впервые в жизни пили алкоголь, крепость которого превышала двадцать градусов, и оценили его по достоинству.

Ужинали уже без вина, к столу присоединились Марфа, как хозяйка дома, Нюра и Илья. Бояре сидели с набитыми ртами, не зная, какой ещё кусок снеди положить себе на тарелку. Кулинарная книга, отпечатанная старославянским шрифтом, но больше замещённая бесчисленными иллюстрациями, прочно укрепилась на кухне, и теперь Марфа радовала мужа всё новыми блюдами, аналогов которым ещё не было придумано. Когда есть стало невмоготу, Илья сбегал в отцовский кабинет и заменил свечи, а Ваня с Ефремом занесли два сундука с серебром, причитавшиеся боярам. Как только Пахом Ильич был извещён, что подготовка завершена, он пригласил подняться наверх.

– Каждому из вас по сундуку, согласно количеству людей, которые были выставлены в походе. – Ильич указал на ларцы и передал каждому по ключику.

Бояре подошли, оценили своё и подсмотрели за сокровищами друг друга. Блестевшее при свете свечей гривны, марки и прочие монеты, которые лежали сверху, были специально начищены, и мерцание создавало зрительный эффект, как бы увеличивая объём содержимого. Гаврила немного расстроился и, икая, произнёс:

– Сбыслав, ик… так вот почему ты в Ладоге всех родичей с собой взял… ик.

– А тебе кто мешал? – боярин обнял друга. – Гаврюша, не печалься.

– Полно вам, – Ильич уселся в кресло, приглашая бояр последовать своему примеру, – давайте Лексея послушаем, с предложением он к нам приехал.

Выждав, пока все разместятся, я начал речь.

– Многоуважаемые Пахом Ильич, Сбыслав Якунович и Гаврила Алексич. Плохие вести я вам принёс. В этом году в Новгороде может начаться голод. Если сейчас же не предпринимать экстренных мер, ситуация с продовольствием станет катастрофичной уже к концу осени. Вы принимали участие в походе на Ижору и смогли убедиться в полезности наших затей. – Я указал на сундуки. – Через три дня начинается операция «Хлеб», и я приглашаю вас участвовать в ней.

«Да, польза несомненная, за год столько не имею, как там», – подумал Гаврила, глядя на своё серебро.

– Сегодня в полдень, – продолжал я, – князь Великого Новгорода Александр подтвердил своё участие. Вкратце, мы начинаем скупку хлеба по всему княжеству. Если вас это интересует, то я изложу детали операции.

– Ты, Лексей, как-то не по-нашему говоришь, скажи, что от нас надо, сколько надо и когда. Всё, что Пахомушка делает, приносит удачу. Я его поддержу, а ты, Гаврюша? – Сбыслав уставился на своего друга, который не мог оторвать глаз от блестящего металла.

– А что я, конечно, с вами, только это, – Гаврила всегда осторожничал, а посему редко попадал впросак, особенно, когда дело было сопряжено с риском, – людей у меня мало, а гривны есть.

– Ну, раз все согласны, тогда не позднее четверга необходимо разослать гонцов по деревням и договориться со старостами смердов о продаже всего собранного зерна.

– Постой, так ещё урожай не убран, о чём договариваться, да и не продадут смерды первым встречным своё зерно? – Сбыслав уже протрезвел, но ещё не уловил всей сути.