Босс-обманщик, или Кто кого? - Ольга Обская

Бабушка от испытанного глубокого уважения даже ложкой реже работать стала. Катя, кстати, тоже. Вот Волконский даёт! Как?! Как у него получается так гладко врать? Надо хоть немного разбираться в вопросе, чтобы без малейших усилий так ловко оперировать терминами. Жаль, что при бабушке Катя не могла расспросить, где почерпнул знания.

— А как называется ваша компания?

Нет-нет-нет. Конкретных названий прозвучать не должно. Бабушка ведь у Катерины продвинутая. При желании может даже в интернет залезть.

— Ба, не хочешь добавки? — Катя подскочила с табурета.

— Спасибо, Катенька, замечательный супчик, но больше не осилю, — бабушка продолжала с любопытством взирать на Волконского.

Что-то ответить ему, видимо, всё-таки придётся. Но удача сегодня была на его стороне — в кармане запиликал мобильный. Антон глянул на экран. Лицо стало серьёзным:

— Извините. С работы.

Он вышел в коридор, чтобы не мешать Кате и бабушке общаться. Но размеры хрущёвки таковы, что в какой бы части квартиры ты не находился и как бы тихо не говорил, будет всё равно отчётливо слышно каждое слово.

— Да, Виктор, слушаю. Я же просил звонить только в экстренных случаях. Поставки задерживаются? А ты с Потаповым связывался? Так. Ясно. А что финотдел? Хорошо. Подключайте тогда юристов… Сбрось все документы Захарченко на электронку и мне продублируй…

Катя не узнавала голос Антона. Серьёзный, сосредоточенный. Короткие ёмкие фразы звучали, как приказы. Если бы она своими собственными глазами не видела, где и кем работает Волконский, ей богу, поверила бы, что он гендиректор. Причём такой гендиректор, распоряжений которого не хочется ослушаться. Вот артист! Здорово придумал от неудобного вопроса отвертеться. Нажал, наверно, незаметно под столом какие-то кнопки на мобильном, чтобы мелодия заиграла, и сделал вид, что это входящий звонок. Что ж! Спектакль удался. Бабушка опять впала в некий такой транс глубокого уважения.

— Дааа… — только и нашла она, что сказать. — Трудно наверно большой компанией-то руководить…

Едва Волконский закончил разговор, явился Степан Викторович. Тот самый, который обещал бабушку домой отвезти. Катя и Антон вышли в прихожую проводить. Бабушка быстро собралась, не забыв мимоходом представить:

— А это, Степан Викторович, Антон — гендиректор компании… Так как ваша компания называется?

Эх, а Катя-то надеялась, что обошлось.

— AISC, — ответил Волконский. Ещё и расшифровал: — Артифишиал Интеллидженс Софтвэар Компани.

— Вот, — гордо качнула головой бабушка.

Катя выдохнула. Такое название бабушка точно запомнить не сможет, чтобы из любопытства его погуглить. Это ж надо, какую аббревиатуру Антон на ходу придумал! А, может, не придумал. Просто слышал где-то. По крайней мере, самой Катерине название показалось смутно знакомым.

Зря Волконский боялся, что неожиданный гость испортит вечер. К счастью, это оказалась всего лишь Катина бабушка, которая по всему видно — души во внучке не чает. Правда, как и все любящие бабушки, очень любопытна. Оставалось надеяться, что она не запомнила название компании и не будет из любопытства наводить справки.

Катя закрыла за гостьей дверь и позвала Антона на кухню:

— У нас ещё второе и третье.

— Мммм… звучит заманчиво, — он медленно растянул губы в улыбке.

Ему почему-то представилась совсем не еда. Хотел бы он получить на десерт кое-что сладкое помимо пирожных.

Волконский занял место за столиком и принялся наблюдать, как Катя суетится у плиты. Через пару минут перед ним материализовалась большая плоская тарелка с куском запеченной рыбы и красивой ровной горкой красного риса.

— Вкусно, — зажмурился, вдыхая аромат.

— Ты ведь ещё даже не попробовал.

— Не пробовал, — согласился Волконский, — но знаю, что вкусно. У тебя всё вкусное, Катя.

Он опять имел в виду не только еду. Похоже, мисс Недотрога поняла намёк. Смутилась. Но быстро вернула самообладание. Наполнила свою тарелку втрое меньшей порцией и села напротив.

— Антон, спасибо, что подыграл.

Однажды она уже благодарила его за подобный спектакль. Только тогда была холодной и немного сердитой. Теперь всё было по-другому. Она улыбалась. С ямочками и блеском в глазах. Не подозревая, какой распаляет аппетит одной только этой своей улыбкой.

— Сама как-то упрекала тебя, что назвался директором, — вслед за Антоном Катя тоже воскресила в памяти тот вечер в компании сестры и её кролика, — а теперь сама же попросила сделать то же самое.

Чуть виноватая улыбка и покаянный взгляд из-под полуопущенных век — Катя стала ещё соблазнительней.

— Вот поэтому я сначала и не понял твоей пантомимы, — Антон усмехнулся, вспоминая Катины отчаянные жесты. — Врать мне или не врать? И если врать, о чём именно?

— Да куда ж понятней? — возмутилась она. — Вы в школе, что, в «Покажи слово» не играли?

— У нас эта игра «Крокодил» называлась. И у меня, кстати, большой опыт. Но, тем не менее, — подтрунил Антон.

— Да там же всё просто было, — Катя начала повторять свою импровизацию. — Ты, — направила указательный палец на Волконского. — Мой, — похлопала себя по груди. — Парень, — сложила пальцы обеих рук клювиками и проимитировала птичий поцелуй. — Разве не понятно?

— Аааа, вот оно что, — рассмеялся Антон, — вот что означали твои загадочные жесты. А я-то думал…

— А что ты думал? — озадачилась она.

Волконский не стал её дальше дразнить:

— Кать, да понял я всё сразу. Просто сомневался. Боялся, что если начну врать без твоей на то санкции, ты расстроишься, как в прошлый раз. А мне очень не хотелось, чтобы ты расстраивалась. Хотел удостовериться, что ты даёшь на этот спектакль добро.

— Пришлось давать, — сокрушённо развела она руками. — Боюсь бабушку расстраивать. Она всё так близко к сердцу принимает. Если узнает, что я с парнем рассталась — волноваться начнёт. А ей после сердечного приступа категорически стрессы противопоказаны. Вот немного окрепнет, тогда и расскажу.

— Кать, я всё понимаю, — успокоил Волконский. Прикончил не спеша последний кусок рыбы и как бы между прочим добавил: — Кстати, если понадобится ещё перед кем-нибудь твоего парня изобразить, обращайся. Я как-то уже и в роль вжился.

— Угу. Я заметила.

Катя взяла яблоко (то самое, которое подарил Антон), и с хрустом цапнула круглый бок. А потом вдруг протянула фрукт Волконскому. Он откусил. И даже не с другого края, а тут же — рядышком. И вернул яблоко ей.

— Антон, а то, первое, тоже ведь ты принёс?

— Я.

Она снова вложила ему в руку кисло-сладкое искушение. Вот так они его и ели — передавая друг другу. И в этом было что-то очень интимное, что заводило Волконского. Хотя сегодня его заводило практически всё. Даже маленькая невзрачная верхняя пуговка Катиной тонкой домашней кофточки, от которой он уже несколько минут не мог оторвать взгляд, представляя, как расстёгивает.