Ужасы и кошмары - Альбина Нури

Кажется, это был человек, только неправдоподобно худой, с иссушенным лицом, клочковатыми седыми волосами и глубоко запавшими глазами. На тощем теле болталось подобие пижамы, а на ногах…

Это что, домашние тапочки?!

«Если кто ложился спать, забывая закрыть хоть одну дверь в доме, то к утру пропадал, никто никогда его больше не видел», – вот что сказал Стас.

Скелетообразное существо захрипело и двинулось к Диме. Он заверещал, как пойманный в силки зверек, шарахнулся вбок и побежал вниз по лестнице.

Это было трудно, будто бежишь во сне: движения неуклюжие, ноги заплетаются. Дима в панике глянул вниз и увидел, что стоит по щиколотку в пыли. Нет, это не пыль, а песок – скрипучий, зыбкий, только не желтый, а серый. Им была усыпана вся лестница и лестничная площадка тоже: вот почему дверь так тяжело открывалась! Песок мешал!

Но откуда он тут взялся?

Некогда разбираться. Дима добрался до площадки третьего этажа и хотел бежать на второй, но вовремя вспомнил, что там его ждет запертая дверь. Нужно пройти по коридору третьего этажа, выйти на вторую лестницу, на противоположной стороне здания, и вот она-то и приведет к выходу.

Дверь открылась с огромным трудом. Очутившись в коридоре, Дима заметил, что слой песка тут настолько глубокий, что пола вообще не видно. С тихим шуршанием сочился он из стен, словно струи воды, а сделать глубокий вдох было трудно: в горло попадали мельчайшие частицы, заставляя кашлять.

Дима снял шарф, который так и болтался на шее, намотал на лицо, пытаясь закрыть рот и нос: так вроде бы делают бедуины в пустынях.

Пустыня! Откуда взялась пустыня в обычном скучном здании в центре города? Что вообще происходит? Что случилось с окружающим миром?

Стас говорил, что никто не остается работать здесь по вечерам и ночам. Возможно, именно поэтому? Потому, что не имеющая названия, непонятно откуда взявшаяся жуть творится в здании каждый раз ближе к ночи?!

В голове все это не укладывалось. Диме показалось, что черепная коробка вот-вот треснет от всего того, что здесь творится, от страха и потрясения, а еще от жары и пустынной сухости. Воздух был горячим, Дима осознал, что хочет пить, и, стоило этой мысли пробраться в голову, жажда сделалась нестерпимой. Он облизнул пересохшие губы, но стало только хуже. Язык напоминал кусок пемзы.

Дима побрел по коридору, загребая ногами песок, стараясь не делать глубоких вдохов, мечтая о стакане воды. Дошел уже до середины коридора, когда сзади раздался не то стон, не то хрип.

Он резко обернулся, кровь мгновенно прилила к голове.

Это был не стон и не хрип, а скрип. Одна из дверей в начале коридора, мимо которой Дима только что прошел, и которая была закрыта, как и все прочие двери, отворилась, выпустив девушку.

Белое платье в пол по моде начала двадцатого века, уложенные короной темные волосы, тонкие руки. Голова была опущена, словно девушка силилась разглядеть что-то у себя под ногами.

Дима постарался сглотнуть застрявший в горле сухой ком, хотел позвать незнакомку, но тут она вскинула голову. Безгубое лицо было кошмарным: желтая пергаментная кожа, прилипшая к костям, ввалившиеся глаза, по-звериному оскаленные зубы.

Но хуже всего было то, что из-за спины девушки внезапно вышла (как, каким образом?) вторая такая же похожая на мумию фигура в длинном платье.

«Пропавшие в этом доме больше ста лет назад сестры-близнецы, вот кто они такие!» – услужливо подсказала память, и Дима заорал. Клокочущий, каркающий звук, вырвавшийся из глотки, напугал его еще сильнее, и он, успев краем глаза увидеть, как мертвые сестры, взявшись за руки, двинулись в его сторону, рванул прочь.

До конца коридора домчался, как будто бежал не по засыпанному песком коридору, а по гладкой беговой дорожке в парке: страх придал сил. Толкнув дверь, которая поддалась не с первой попытки, Дима оказался на очередной лестничной клетке.

Спуститься на второй этаж, затем на первый – и вот он, выход!

Днем, когда Дима и Стас в компании еще двоих коллег спускались по этой лестнице, все здесь выглядело иначе. И дело вовсе не в песке, которого тут еще больше, чем в коридоре, а в обстановке в целом. Это была уже не лестница офисного центра, помещение напоминало подъезд многоквартирного дома.

«Я попал в прошлое?» – мелькнула мысль, и тут Дима вспомнил то, на что не обратил внимания, в панике сбегая от зловещих сестричек. Тот коридор тоже не был прежним! На стенах висели покрытые пылью светильники, потускневшие картины, а в углу, где ранее находилось окно, притулилась высохшая пальма в деревянной кадке.

Диме хотелось поверить, что он спит и видит сон. Однако времени убеждать себя в этом не было. Почти не удивившись, он увидел на площадке между пролетами, под прибитыми к стене сломанными металлическими ящичками для почты очередную мумию.

Скорчившаяся фигура зашевелилась, захрипела, выпростала руки из-под своего тряпья и потянулась к Диме, желая ухватить. Проход был узким, Дима заколебался, боясь подойти ближе. Но сзади, в коридоре, поджидали мертвые сестры, так что и отступать тоже некуда. А если пойти вперед, шанс спастись еще есть.

Стараясь не смотреть на живого мертвеца, Дима прошел мимо него. К счастью, тот был медлителен и неповоротлив, поэтому Дима благополучно миновал его.

Вот и второй этаж. Пролет, ведущий вниз, на первый, был свободен, никаких монстров, правда, песку почти по колено. Диме казалось, что оттуда в любой момент может высунуться костлявая, похожая на птичью лапу рука и схватить его. Он до боли сжал челюсти и двинулся дальше.

Песок все сыпался из стен, которые теперь были деревянными – должно быть, как в том бараке, что был когда-то на месте этого здания, но Дима уже не мог ничему изумляться по-настоящему. Куда реальнее была жажда. Перед слезящимися глазами плыли багряные круги, горло горело, дышать было больно, но снять шарф с лица Дима не решался: песок мгновенно забился бы в нос.

Первый этаж!

Помещение снова стало похожим на холл офисного центра, вот только окон на привычных местах не оказалось. Вместо них – глухие стены. С тех пор, как увидел приоткрытую дверцу шкафа, Дима не заметил ни одного окна. Их не было там, где они должны быть, – лишь закрытые двери, которые становилось все сложнее открывать.

А если входная дверь будет запечатана? Если песчаный мир, в который ночью превратился офисный центр, не выпустит его, как не выпустил тех несчастных, что годами, десятилетиями блуждают по коридорам, комнатам и лестницам, подкарауливая новую жертву?

Словно в ответ откуда-то сзади раздался воющий голос, а затем хриплый смех. Дима, еле переставляя ноги, шагнул вперед. Еще шаг, еще один…

Вот она, издевательски обычная белая пластиковая дверь. Точно такая, какую он видел утром, приходя на работу, и вечером, выходя на улицу. За нею слышны были звуки. Дима не мог понять их природы, слишком издалека они доносились.