Они найдут меня сами - Александр Литвин

Смотрю вниз — справа белая пластиковая будка. Он там. Беспокою пассажиров, отодвигаю скамью и спускаюсь вниз, к будке. Да, по-другому сюда не попасть, только прыжком через лестницу. Вот он, этот плёс и этот утенок. Утенок в черной куртке. Выглядит младше своего возраста. Да, энергетика у паренька, как у вечного двигателя, на месте ему не усидеть. Еще года три-четыре и будет путешествовать без уведомления взрослых. Материнской энергии рядом нет совсем, а отец с ним вряд ли справится. За кадром даю папе совет, как остановить и как с ним разговаривать. Парень вроде бы толковый, поймет.

Я доволен результатом. Симбиоз интуиции, китайской науки и сновидений дали возможность найти пацана. Опыт хороший, надо запомнить. Иду, анализирую. Я, наверное, был похож на собаку — потом в эфире посмотрю. А сон хорош! Спасибо за ответ! Если бы не прыжок во сне, возможно, я бы просто уперся в стену. Ух, после таких успехов хочется горы свернуть! Жаль, что девушка, от которой я получил письмо, приезжает только завтра. Надеюсь, до завтра мне хватит сил распутать ее сложное дело. Она потеряла маму и отчима. Невозвратно потеряла. Я назначил ей встречу в кафе в полдень. Да, сегодня было бы, конечно, лучше. Моя задача — не растерять сейчас это состояние уверенности и благосклонности судьбы, ведущей меня по следу.

Кафе — на бойком месте, я выбрал его потому, что там меня знают и не мешают работать, и еще потому, что оно буквально в двадцати метрах от станции метро «Проспект Вернадского». На такие встречи я стараюсь прийти заранее, но на сей раз у меня не получилось, так как девушка приехала в Москву в семь утра и прямиком отправилась в это кафе.

Я узнал ее сразу. По грустным глазам. Глаза не спрячешь. Ее боль была острейшей. Времени после трагедии прошло совсем мало, и она еще не начала новую жизнь. Она все еще была в прошлом, и я понимал, что, кроме помощи в раскрытии этого преступления, мне надо будет помочь ей перевернуть эту последнюю страницу тяжелой книги и дать какой-то ориентир. Ей совсем не у кого спросить, как жить дальше. Она сидела напротив, маленькая, сжатая в комок, с покрасневшими и от слез, и от бессонной ночи в поезде глазами. Я поздоровался. Она привстала в ответ и протянула ледяную руку. «Светлана». Она назвала день, месяц и год своего рождения. Да, настрой на работу у нее есть.

«Значит так, Светлана. Я сейчас буду смотреть твою ситуацию, а ты ничего мне не рассказывай, пока не получишь вопрос. Ни единого слова без моего вопроса. Договорились? На вопрос отвечаешь односложно: да или нет. И не более!» Ее «да» было тихим, коротким и жестким.

Я взял фотографию ее мамы. Закрыл глаза. Никто меня не торопит, никто не стоит над душой и не выпытывает подробности. Огнестрельное ранение. Я открываю глаза и говорю, какой была ее мама. Описываю ее характер, что любила есть, что носить, ее любимые слова и фразы. По реакции Светланы мне очевидно, что я говорю все верно. На отношениях мамы со Светланой и ее сестрой делаю акцент. «С тобой у нее все хорошо было, но вот с твоей сестрой — война». При этом меня начинает знобить.

«Давай-ка сестру посмотрим». Симпатичная девушка, тоже молодая. Я запомнил ее лицо, и теперь мне нужно понять свое состояние. Это состояние безысходности и вины. Я не могу больше сдерживать дыхание. Девочка чувствует себя виноватой, но так бывает, когда мы теряем близких — все, что не договорили, не досказали, не помогли в какой-то момент, это все воспринимается как собственная ошибка и как вина. Я делаю небольшой перерыв.

— Сестра-то у тебя очень умна. Расчет и аналитика просто феноменальные и острейшая критика. Она кто, педагог? С детьми работает?

Светлана кивнула.

— Да, она воспитательница в детском саду.

— Все, стоп, молчи!

Я перестал дышать и начал вытаскивать скрученные в трубочку бумажки. Это была третья или четвертая по счету. «Шестое сентября». Просто дата. Убийство произошло позже, но что было шестого сентября?

— Скажи, Светлана, что было шестого сентября?

Девушка задумалась.

— Да вроде бы ничего. День как день. Я была на работе, вечером позвонила маме… — Девочка побледнела. — Мама плакала. Она сказала: «Все, Света, все, с этой тварью я больше не разговариваю!»

— Она имела в виду сестру?

— Да, ее. Они опять поругались, я позвонила сестре, но та трубку не взяла.

Я не знаю, как это происходит. Внезапно возникает ощущение правильного направления движения. Как некий указатель — вам туда.

— Сестра замужем или, может, у нее есть парень?

— Да, она замужем, у нее все хорошо, муж и дети.

— Фото ее мужа и дата рождения есть?

— Фотографии нет, а дату — да, знаю.

Я смотрю на дату рождения этого парня и понимаю, как он привязан к своей жене. Какая-то безумная любовь и вечное доказательство брутальности. Я мужик, я смогу! Похоже, смог. Смог дров наломать на несколько поколений вперед. Парень раздавлен, на грани суицида. Парень сильный и мощный с виду, но энергетика его женская, ведомая. Такой горы свернет, только дай инструкции. Я понял, кто убил мать Светланы и отчима. Я смотрел на Светлану.

— Да, дружная у них семья, очень дружная, хорошо живут. Двое деток маленьких, погодки, все время вместе. Сестра там, конечно, главная, поумней она, чем зять, и командирша.

Я не знал, как озвучить ей то, что я знаю. Это ее родная сестра. Она не убивала, нет, она просто закатила истерику, и парень решил убрать причину ее проблем. Она даже не знает, что ее муж — убийца. И Светлана не знает. А в тюрьме сидит невиновный человек.

— Расскажи, как было дело.

Светлана как-то вся сжалась. Было видно, что воспоминания ей даются тяжело. Я не торопил ее. Она вздохнула и стала рассказывать. Я закрыл глаза, устроился поудобней и стал слушать, но не просто слушать, а попытаться войти в ее рассказ как наблюдатель, как будто я сам в этом рассказе.

— Родители собрались в лес по грибы. Мама, отчим — я его папой звала, он нас с трех лет воспитывал, и друг отчима, они вместе на заводе работают. Они сели в машину и поехали. Примерно в пятнадцати километрах от города остановились на опушке леса. Мама с отчимом в одну сторону пошли, а приятель отчима в другую. Минут через пять папин друг услышал выстрелы. Два выстрела. Он сначала подумал, что это охотники стреляют, там озеро рядом есть. Позвонил отчиму на телефон, тот не отвечал, потом стал кричать, звать моих. Они не отзывались. Он пошел в их сторону и нашел. Застреленных. Сам по сотовому вызвал милицию. Его потом самого и арестовали. Вот и все. В то, что их убил друг моего отца, я не верю, я знаю, что это не он.

Девушка умолкла. Да, это не он, но как сказать? Я все сидел и думал, как ей сказать, что я знаю, кто это сделал? Я не боялся сделать ошибку, я был на сто процентов уверен, я боялся повесить на шею девчонке тяжелейшую ношу, которая разрушит ее род и клан. Светлана подняла глаза.

— Вы думаете, что это она? Вы знаете, мне сон приснился. Мама приходила и просила не ходить к сестре. Я собралась к ним в гости, а она прямо на пороге встала и говорит: только через мой труп!