Муки Галилея - Кэйго Хигасино

Юкава достал из кармана носовой платок и сказал сидевшей рядом Каору:

— Растяни его обеими руками.

Когда она так сделала, физик с силой надавил указательным пальцем на центр платка.

— Как видите, получается заострённый на конце отросток. Нетрудно предположить, что летящий кусок металла подобной формы обладает крайне высокой проникающей способностью. И действительно, существуют так называемые боеприпасы с ударным ядром, оснащаемые самоформирующимися при взрыве поражающими элементами. Разумеется, тот же принцип применим и в мирных целях — для создания металлических деталей. Такой процесс называют формовкой взрывом, или обработкой взрывом.

Юкава достал из стоявшего под рукой портфеля уже знакомую Каору папку.

— Это диссертация, написанная Юкимасой Томонагой около двадцати лет назад. Она озаглавлена «Анализ текучего поведения металлов при формовке взрывом». По результатам многочисленных экспериментов Томонага выяснил, как меняется форма металла под воздействием взрыва. Он испытал, не побоюсь этого слова, бесконечное множество сочетаний различных факторов — типа взрывчатки, её количества, формы, состава металла, формы пластин, их размера — и разработал практически идеальную симуляцию всего процесса. Сэнсэй… Томонага мог придать металлу любую желаемую форму. В дань уважения создателю столь выдающейся технологии мы прозвали его Кудесником Металла.

Юкава раскрыл папку и показал одну из страниц всем присутствующим.

— Вот та самая программа симуляции. С её помощью я рассчитал, как получить кусок металла, похожий на остриё японского меча. На этих расчётах и был основан мой недавний эксперимент. Результаты могут подтвердить следователи Кусанаги и Уцуми, а также сотрудники отдела криминалистики, видевшие его своими глазами.

После столь длинной тирады Юкава, будто бы растратив все жизненные силы, опустился на стул.

— Понятно. — Мамия потыкал пальцем в обломок металла. — А такое устройство легко установить? Точку размещения, по-моему, подобрать сложно.

— Вы совершенно правы. В день происшествия, около полудня, Томонага заходил во флигель. На несколько минут он остался в комнате совершенно один. Полагаю, тогда он всё и настроил. Само устройство, вероятно, было замаскировано под книгу. Самое важное тут — высота и угол, но Томонага взял с собой соответствующий измерительный инструмент.

— Инструмент?

— Свою трость. Он переделал её так, чтобы рукоять могла выдвигаться, и, по-моему, как раз потому, что трость обычной длины не доставала по высоте до груди жертвы. К тому же в рукоять была встроена лазерная указка. Видимо, с её помощью он наметил траекторию, по которой затем полетел металлический осколок.

Мамия покрутил головой. Не потому, что не мог понять, — его восхитила наблюдательность Юкавы.

— Но устройство приводилось в действие дистанционно, так? Откуда ему было знать, что он попадёт в цель?

На это откликнулся Кусанаги:

— Он вынудил жертву встать на пути снаряда.

— Как?

— По телефону. В NTT не нашлось записей о звонках, но в особняке есть внутренняя телефонная сеть, связывающая главное здание и флигель. Томонага позвонил сыну и уговорил того встать у окна.

— Что, прямо так и сказал: «Подойди к окну»? Прозвучало бы подозрительно.

— В такой форме — подозрительно. Но он мог сказать что-нибудь вроде: «Погляди-ка, там твоё драгоценное каноэ уносят!» Ранее Юкимаса Томонага заставил свою жертву думать, будто районный совет хочет убрать каноэ из пруда. Но, как мы выяснили, совет этого не планировал. По-видимому, этим обманом Томонага подготовил почву для фатального телефонного звонка. Погибший подошёл к окну, чтобы взглянуть на своё каноэ. А окна флигеля хорошо видны из комнаты Томонаги. Когда он убедился, что сын стоит у окна, ему оставалось лишь нажать на кнопку и подорвать заряд, — бойко, как по писаному, изложил следователь и, посмотрев на Юкаву, широко улыбнулся. Догадка была отличная, но, к сожалению, Кусанаги её автором не являлся.

Мамия застонал:

— Вы говорили с патологоанатомом, производившим вскрытие?

— Говорили, — ответила Каору. — Он сказал, что кусок металла такой формы вполне соответствует имеющейся сквозной ране. Правда, с оговоркой: «Если такое вообще возможно».

Мамия скрестил руки на груди:

— Тогда решено. Осталось найти улики.

— Достаточно отыскать орудие убийства, разбившее окно, — сказал Кусанаги. — Оно, наверное, лежит на дне пруда.

— Так прочешите пруд! — Мамия стукнул по столу и поднялся на ноги.

Люди потянулись к выходу. Каору уже было последовала за остальными, но что-то заставило её обернуться. Юкава по-прежнему сидел на месте, не сводя глаз с папки.

— Юкава-сэнсэй! — окликнула его Каору. Физик поднял голову, и она спросила: — Вы не жалеете?

— Нет, конечно. А в чём дело?

— Ни в чём, — покачала головой Каору и вышла в коридор. Там её ждал Кусанаги.

— Он настоящий учёный. И потому не прощает тех, кто использует научные достижения для убийства. Даже если убийца — его благодетель.

Каору молча кивнула.

Юкава позвонил Каору на четвёртый день после ареста Юкимасы Томонаги. Он спросил, нельзя ли с ним встретиться.

Томонагу к тому времени поместили в камеру предварительного заключения местного полицейского участка. Он почти во всём сознался, и его дело должны были вскоре передать в прокуратуру.

Каору посоветовалась с Мамией.

— Добро, — ответил её начальник.

Так она и передала Юкаве.

— Спасибо, — коротко ответил тот и повесил трубку.

Ожидая его прибытия, Каору не находила себе места. Что такое затеял этот физик? Просто хочет попрощаться с тем, кому стольким обязан?

На поиски орудия убийства ушло целых три дня. Найденный кусок металла с виду походил на тот, что Юкава создал во время своего эксперимента. При его анализе криминалисты обнаружили фрагменты тканей, чья ДНК в точности совпала с ДНК Кунихиро Томонаги.

Когда находку предъявили Томонаге, он тут же сознался в содеянном. Старик вёл себя совершенно иначе и ничего не отрицал, словно это не его безуспешно уговаривал сдаться Юкава.

«Решил, что запираться бессмысленно, когда узнал, что мы прочёсываем пруд», — сочла следственная группа во главе с Мамией.

Мотив преступления Томонага объяснил так: «Было невыносимо смотреть, как этот человек проматывает моё состояние».

— Подумайте сами. Он хоть мне и сын, но я не видел его с младенчества. Не ему предназначались эти ценности. Я собирался прожить ещё не один год. И рассчитывать мог только на свои сбережения. Я много раз просил сына съехать, но он ни в какую. У меня не осталось другого выбора, — ровным тоном рассказал он Кусанаги, проводившему допрос.