Ирландия. Прогулки по священному острову - Генри Воллам Мортон

Я открыл книгу и начал читать захватывающую историю траппистского ордена…

В 1140 году несколько монахов пришли в долину Ла Трапп в поисках настоящей пустыни, в которую они могли бы удалиться от мира. Эта долина, затерянная среди гор департамента Орм в Нормандии, известна как «ловушка» (trappe) из-за ее отдаленности и недоступности. Там и поселились монахи, постепенно обживая эти дикие места. Молва об их святости облетела все цистерцианские аббатства того времени. Затем накопилось богатство. Во время войны армия вошла в Ла Трапп, и монахам пришлось уйти. Они снова стали нищими и бездомными.

В начале шестнадцатого века монахи вернулись в свою долину, но это были уже другие люди. Большинство монашеских орденов лишилось прежнего аскетизма и святости. Одной из причин такого изменения послужило то, что, благодаря конкордату 1526 года, король получил право назначать аббатов в монастыри своего королевства. Нетрудно догадаться, что произошло. Королевские фавориты транжирили богатые доходы монастырей. Люди, назначавшиеся аббатами, являлись аббатами только на бумаге. Интересы их были чисто финансовыми. Для Ла Траппа, завоевавшего авторитет святостью и аскетизмом, настали трудные времена. Циничные светские люди тратили деньги, монашеству пришел конец, и только горстка так называемых монахов оставалась в аббатстве и вела беззаботную жизнь — охотилась, ловила рыбу.

Примерно в это время — в 1626 году — родился ребенок, которому дали звучное имя Арман-Жан Ле Бутилье де Рансе. Его отец был придворным. Крестным отцом мальчика стал кардинал Ришелье. Де Рансе был старшим сыном, и, стало быть, ему надлежало служить в армии. Но младший брат умер, и де Рансе в двенадцать лет принял духовный сан, получив вместе с ним три аббатства и несколько небольших монастырей, что дало ему 20 000 дохода ливров в год. Когда юноше исполнилось двадцать четыре года, умер отец и оставил ему имение, приносившее в год 30 000 ливров.

Богатый молодой священник пустился во все тяжкие. Он держал большой штат прислуги, закатывал банкеты и выезжал на охоту вместе с многочисленными друзьями и прихлебателями. Сохранилось интересное описание этого периода его жизни:

На нем было легкое платье из красивой ткани лилового цвета. По спине и плечам струились длинные локоны. Кружевной воротник украшали два изумруда, на пальце сверкал большой бриллиант. Во время охоты он отставлял в сторону все признаки своей профессии и носил меч и два пистолета. Шею обнимал вышитый золотом черный шейный платок. В более солидном обществе ему приходилось напускать на себя вид истинного клирика, и тогда он надевал костюм из черного бархата с золотыми пуговицами.

Вот таким был юный аристократ, которому судьба предначертала совершить отречение, не столь уж редкое в истории христианства, и отправиться в глушь в поисках Христа.

Десять лет удовольствий ему наскучили. Проснулась совесть, и молодой человек решил уехать в Париж, к монахам ораторианского монастыря. С этого момента он решительно переменился, забросил богатых дружков, продал имение и передал огромные средства на благотворительные нужды. Он отказался от своих аббатств и монастырей и сохранил самую бедную обитель — Ла Трапп. Заключительным актом самоотречения стало решение обрубить последние нити, что связывали его с миром, и поступить в Ла Трапп простым монахом.

Он нашел Ла Трапп в жалком состоянии. Там проживали семь мирян, которые встретили его с возмущением. Они отказались ему подчиняться, не захотели штопать свои сутаны, даже грозились убить его. Он решил обратиться к королю, и это их, по-видимому, напугало, потому что они уступили и позволили пустить в братство монахов «сурового обета».

В послушничество он вступил как обычный человек, но через некоторое время Патрик Планкетт, ссыльный епископ Ардага, назначил его аббатом обители Ла Трапп. С этого времена в истории монастыря начинается новая эра. Первым делом аббат реставрировал строгие правила святого Бенедикта: восстановил обет молчания, запретил употребление мяса, рыбы, яиц и вина, возродил обычай ручного труда. Его монахи спали на жестких соломенных тюфяках и вставали в два часа ночи для службы, длившейся до 3.30 утра. Затем наступало время личных молитв, за которыми в 5.30 утра следовала заутреня; в 7 часов начиналась серия обрядов — sext, terce и none. Все в монастыре направляло мысли монахов на непродолжительность земной жизни и радость жизни загробной.

Шли годы, и святость обители Ла Трапп стали сравнивать с обителями прежних веков — аббатствами Клерво и Сито. Строгость, чистота и бескомпромиссная суровость жизни этих молчаливых монахов сделала обитель Ла Трапп знаменитой на всю Францию. Люди со всех концов света шли туда, чтобы раскаяться и умереть очищенными от грехов. Именно туда и отправился молиться ссыльный Яков II Английский. Автор статьи в «Дублин ревью» трогательно описал этот визит:

Его любезно принял аббат, после чего они вместе выстояли вечернюю службу в часовне. На следующее утро, ознакомившись с аббатством, король посетил отшельника, жившего в горах, в некотором отдалении от обители. Одиночество подвижника лишь изредка нарушалось посещениями аббата. Большую часть времени отшельник проводил в молитвах. Яков немедленно узнал в этом человеке офицера, которого ранее отличал по службе. Он спросил, в котором часу утра тот посещает службу зимой в часовне, и отшельник ответил: «В половине третьего». «Да это невозможно, — прокомментировал лорд Дамбартон. — На дороге темно и чрезвычайно опасно». «Пустое! — сказал старый солдат. — Я много лет служил моему королю в мороз и снег, ночью и днем, и мне было бы стыдно, если бы я не сделал того же для Господина, призвавшего меня на службу, чью форму теперь я ношу». Несчастный монарх отвернулся. Свита заметила, что глаза короля налились слезами. На следующий день перед отъездом он встал на колени, принимая благословение аббата и, поднявшись, оперся на руку стоявшего рядом монаха. Желая поблагодарить его, король вдруг увидел, что это еще один из его сподвижников, достопочтенный Роберт Грэм. Он тоже служил офицером в королевской армии, причем потерял большое состояние. Его величество сказал Грэму несколько добрых слов. Даже монахи почувствовали остатки прежнего королевского величия.

Де Рансе умер в возрасте семидесяти четырех лет. Здоровье его было сильно подорвано, он страдал от ужасной физической боли, которую переносил без единого стона. Когда понял, что конец близок, лицо его просветлело, и он воскликнул: «О, вечность, какое счастье! Боже, я буду вечно с Тобой!»

Его реформы не погибли.

Почти через сто лет после его кончины разразилась французская революция. Траппистов выгнали из монастыря. Они бродили по Европе, селились то тут, то там, если позволяло правительство. Яркая звезда Наполеона поднялась и померкла, но траппистов все же не пускали домой. Однако после Ватерлоо им разрешили вернуться. Они выкупили развалины Ла Траппа за 3000 фунтов и с энергией, отличавшей их орден, перестроили и восстановили все так, что через двенадцать лет не менее десяти монастырей стали следовать их уставу.

Сегодня в мире около семидесяти траппистских монастырей. Вы обнаружите молчаливых монахов в Китае, Японии, Америке и Канаде. В Англии единственный такой монастырь — обитель Святого Бенедикта в Лестершире.