Крушение империи - Джон Скальци

– Извини, – рассмеялась Кива. – Ты что, думал, у нас переговоры? Вовсе нет. Ты хочешь улететь с планеты, и я называю свои расценки. Не нравится – можешь поискать в другом месте. Как я понимаю, «Ври больше» скоро стартует?

– Собственно говоря, его задержали, – сказал Магнут. – Герцог приказал арестовать капитана. Похоже, считает, будто она позволила пиратам проникнуть на корабль и захватить груз оружия.

– Вот как?

– Вероятно, была договоренность со старшим помощником, и тот попытался устроить мятеж, но неудачно. Капитан, однако, решила выполнить уговор с пиратами. Это выгоднее. Судя по всему.

– Гм. – Кива снова повернулась к Донхеру. – В таком случае одним вариантом меньше для тебя.

– Леди Кива, могу предложить вам за перелет три миллиона марок. Вместе с четырьмя миллионами, которые вы уже потребовали, это больше половины того, что у меня есть.

– Раз так, можешь оставить на планете своих слуг, – сказала Кива. – Если, конечно, ты не планировал взять одного и оставить вместо него тещу.

Краска вновь начала отливать от лица Донхера.

– Ага! – злорадно усмехнулась Кива. – Так ты собирался избавиться от тещи? Ну и сволочь!

– Неправда, – слабо возразил Донхер.

– Мой тебе совет, Донхер: с такой рожей не играй в карты ни с кем на корабле – сразу залезешь в долги. Итак – семь миллионов марок. Ты хочешь что-то взять с собой? Какой-то груз?

– Если позволите, мэм.

– Конечно позволю. Тысяча марок за килограмм, и полмиллиона вперед, чтобы выделить место в грузовом отсеке. Если груз окажется меньше по весу, вернем деньги.

К этому моменту Донхер уже понял, что лучше не спорить:

– Да, мэм.

Кива показала на Магнута:

– Гажон возьмет у тебя деньги и распорядится обо всем, что нужно. Мы отправляемся через пять дней – Гажон назовет тебе точное время. Если тебя с семьей не окажется на корабле за двенадцать часов до этого, вы все останетесь здесь, а деньги останутся у нас. Понятно?

– Да, мэм.

– Тогда все. Возвращайся в трюм и жди Гажона.

Донхер поклонился и вышел. Магнут закрыл за ним дверь.

– Впечатляюще, мэм, – сказал он Киве.

Кива вновь усмехнулась, а затем спросила:

– Что мы сегодня выяснили, Гажон?

– Что Сивурен Донхер хочет бежать с планеты?

– Мы выяснили, что он настолько сильно хочет бежать с планеты, что готов выложить за это семь с половиной миллионов марок, – сказала Кива. – А значит, есть и другие вроде него, готовые заплатить столько же, если не больше.

– Вы собираетесь взять на борт еще беженцев, мэм?

– Беженцев – нет. Переселенцев – да.

– Есть разница?

– Примерно полмиллиона марок за каждого, Гажон.

– Гм… у нас в самом деле пассажирский рейс?

Ухмыльнувшись, Кива показала на Донхера: тот снова стоял с несчастным видом возле штабеля ящиков с чепушинами.

– Мы только что получили от этого тупого болвана семь с половиной миллионов марок, – сказала она. – Двенадцать с половиной процентов наших финансовых потерь от долбаного рейса. Еще несколько таких, как он, и мы сведем баланс. Ради этого стоит несколько месяцев потерпеть их титулованные задницы.

Магнут кивнул в сторону Донхера:

– У него есть проездные документы для семьи и слуг. Но не каждый, кто хочет полететь с нами и может себе это позволить, обзаведется ими. Даже если ему разрешат покинуть планету, большинство правительственных учреждений закрыто, так что документов он не получит.

– Это наша проблема?

– Когда мы прибудем на Ядро и выгрузим этих… переселенцев, нас могут оштрафовать за незаконную перевозку людей, если у них не окажется проездных документов. Как видите, это может оказаться и нашей проблемой.

– Нас могут оштрафовать, только если докажут, что мы знали об отсутствии у них бумаг.

– Вроде того, – кивнул Магнут. – На самом деле все сложнее.

– Но по сути, – продолжала Кива, – если у них будут документы, эти документы случайно окажутся фальшивыми и выяснится, что мы этого не знали, дом, скорее всего, отвертится от штрафа.

– Да, мэм.

Кива подняла брови, давая понять Магнуту – без единого слова, которое могли бы вменить ей в вину, – что ему следует найти того, кто срочно соорудит поддельные проездные документы сносного качества за огромную для отъезжающих сумму, с которой дом Лагос получит скидку в виде комиссионных. Если поддельные документы будут обнаружены, вину, разумеется, возьмет на себя Магнут, а Кива и, соответственно, дом Лагос будут ни при чем.

Судя по тяжелому вздоху и короткому кивку Магнута, он прекрасно все понял.

– А дальше объяви, что мы принимаем переселенцев. Если они хотят попасть на корабль, пусть поторопятся. И лучше пусть несут наличные.

На корабль хотелось попасть многим переселенцам. И они с радостью несли деньги.

Естественно, далеко не все из них обладали состоянием Сивурена Донхера, и не каждый собирался брать с собой пятерых родственников, не считая прочих душ. Но всего набралось немало – одиноких, пар, а иногда и семей из трех или четырех человек, по полмиллиона марок за каждого, плюс плата за груз, плюс документы, плюс дополнительные поборы, если беженцы оказывались торговыми посредниками или деловыми партнерами дома Лагос. А таких хватало – Кива велела Магнуту выявлять их и брать в первую очередь.

Через два дня до сведения баланса оставалось меньше пяти миллионов марок.

– Я долбаный финансовый гений, – сказала Кива капитану Блиникке, вернувшись на «Да, сэр».

– Или вы просто наживаетесь на войне, – заметил Блиникка.

– Я ничего не продаю воюющим сторонам, – возмутилась Кива, но тут же с легкой усмешкой пожала плечами. – Я предлагаю услуги тем, кто желает покинуть театр военных действий. По сути, оказываю гуманитарную помощь. Спасаю людей.

– За полмиллиона марок с каждого?

– Я не говорила, будто у меня из-за них сердце кровью обливается.

– Как скажете.

– Мы можем завершить рейс с прибылью, – заметила Кива. – Вряд ли ты станешь возражать.

– Не стану, – согласился Блиникка. – Учитывая обстятельства, даже небольшой минус обернется для нас плюсом. Я не лишусь своего поста, а вы не потеряете лицо перед своей матерью и домом Лагос. С финансовой точки зрения вы поступаете разумно.

– Но…

– Никаких «но». Вы правы. Это всего лишь напоминание о том, что война покровительствует богатым. Те, кто может улететь, улетают. Те, кто не может, страдают.

– Мать твою растак, – помолчав, проговорила Кива. – У тебя вообще есть совесть, Томи?