Я стану твоим зверем - Катерина Снежинская

Рванулась, хотя никто её держать даже не думал, и потому снова едва не упала. Подхватила покрывало, которое, оказывается, на земле лежало, да и помчалась, не разбирая дороги. Хорошо, ноги сами в шатёр принесли.

Задыхаясь и путаясь в шнурках, Ренна туго завязала полог, будто дракон за ней на самом деле гнался. А если б и погнался, разве его кожаными завязками остановишь? Но так было спокойнее. И только затянув последний узел, принцесса ничком рухнула на постель, прижав ладонь к горящим, словно их крапивой нахлестали, губам, бездумно пялясь в полог палатки.

Ей одновременно и плакать, и смеяться хотелось: плакать неизвестно от чего, а смеяться от совершенно глупого, непонятно откуда взявшегося, но переполняющего до самого горлышка счастья. А ещё желудок сжимал сладкий ужас: вдруг кто узнает? И ведь наверняка узнают! Хотя, наверное, Барт бы не стал… Да нет, он же не совсем дурак, зачем голову на плаху класть? Только если он эту голову вовсе уж потерял…

— Я даже не посмотрю в твою сторону, будешь знать! — шепнула Ренна пологу и всё-таки засмеялась, зажимая рот ладонью.

Перевернулась на живот, обняв подушку. Медальон с портретом гемнона больно упёрся под ключицу, словно укоряя. Принцесса его раздражённо за спину перекинула, чтобы не мешался.

* * *

Утро, как и положено любому порядочному утру, оказалось гораздо трезвее ночи: счастье ушло, а страх остался, только теперь он не был таким упоительно-волнительным. Ренна замирала, стоило кому-нибудь в её сторону голову повернуть: всё принцессе мерещилось, будто драконы смотрят на неё по-особому, с эдаким намёком, со знанием. Зато Барт ни разу даже мельком не глянул, потому безразличия её высочества и не заметил. Хотя сейчас это не злило — скорее уж облегчение приносило.

А головами драконы вертели много и часто, да и ехали теперь другим порядком. Растянувшаяся по дороге кавалькада Ренне стрелку компаса напоминала: в центре, в ядре — она сама, окружённая двойным кольцом воинов. Впереди на острие — гемнон, за ним двое всадников, потом трое и, наконец, четверо. И такая же «стрелка» позади, с обладателем жуткого шрама и непроизносимого имени в качестве замыкающего.

Лес вокруг заметно поредел, величественные золотолисты почти пропали, уступив место обычным ясеням да худосочным осинам, которые больше кусты напоминали. Воздух стал суше и будто бы гуще. Рваные, короткие, но сильные порывы ветра выдыхали в лицо жаром, заставляя щуриться.

На полуденной остановке возле каменистого ручья задержались: Крылатые, как уличные факиры, которые монетки из шляп выуживают, деловито потрошили седельные вьюки, доставая всё больше железа: кольчуги, литые нагрудники, шлема с жутковатыми личинами, мечи, секиры и только Великий Дракон ведает что ещё.

Ренна, до этого момента уверенная: Защитники ничем, кроме собственных когтей и зубов, не пользуются, чуть было не спросила, зачем им это всё нужно. Но всё-таки вовремя язык удержала, не опозорилась.

Когда солнце уже к горизонту клониться начало, кавалькада выехала к… деревне? И это для принцессы оказалось куда большей неожиданностью, чем амуниция драконов. Ведь в империи даже ребёнку известно: за Гранью, за цепью горных крепостей Золотолесья никто не живёт.

Правда, селение на виденные её высочеством по дороге к Грани походило мало. Деревню окружал крепкий, сложенный из цельных, заострённых сверху брёвен тын, за которым крыши домов едва виднелись. И ворота тут были на зависть иному замку — толстые, перехваченные широкими железными полосами. За селом желтели-зеленели аккуратные квадратики полей, а между ними торчали костистыми скелетами вышки. И ещё одна, самая большая, стояла чуть в стороне, на взгорке.

— Это для лучников? — решила блеснуть знаниями в тактике и стратегии Ренна.

— Да вы что? — фыркнул Яо, верным пажом ехавший рядом с кобылкой её высочества. В доспехе парня было не узнать — воин и воин. Опусти он забрало — и принцесса точно бы его от остальных драконов не отличила, разве что по росту. И, между прочим, на нагруднике крылатого, начищенном до медного парадного блеска, потёртости, зашлифованные царапины и следы вмятин всё равно оставались видны. — Какие тут лучники, да и зачем они? Если Харсовы выродки полезут, местным всё равно не отбиться. Нет, вышки для наблюдателей. Главная задача жителей вон ту зажечь. — Крылатый указал нагайкой на самую высокую. — Огонь заметят и сигнал передадут дальше, сначала до ближайшей крепости, а потом и до самих Серых Скал.

— Спасибо за разъяснения, — буркнула принцесса. Обновлённый, уверенный и даже снисходительный Яо ей не нравился совершенно. — А кто живёт в деревне?

— Я вас обидел? — растерялся парень, мигом становясь обычным и понятным.

— С чего бы это? Так кому принадлежит село?

— Кому она принадлежит, я не знаю, — не слишком уверенно ответил дракон, искоса поглядывая на Ренну, — это у Нангеши надо спрашивать. А живут люди, кому тут ещё жить? Кстати, где они?

Тут и до принцессы дошло, что в полях никого не видно, на вышках, между прочим, тоже, а ворота стоят настежь распахнутыми.

— Может, сказать гемнону? — предложила принцесса, почему-то шёпотом.

— А то он сам не видит, — хмыкнул Яо, приподнимаясь на стременах.

Видел Арэн что-то или нет, а всадники продолжали двигаться вперёд, лошади медленно, едва копытом за копыто не цепляясь, но шли. И ворота, от которых вполне ощутимой жутью несло, становились всё ближе. Ренне казалось, что за ними клубиться тьма, сырой непроницаемый туман, хотя солнце ещё и нижним краем горизонта не коснулось, да и за воротиной виднелась улица, угол дома и, кажется, оглобли брошеной телеги. Но от ощущения, будто там что-то жуткое, потустороннее, отделаться никак не получалось. Принцессе пришлось зубы сцепить, чтобы не крикнуть, не приказать назад поворачивать.

Гемнон подал знак — девушка его не разобрала, только и увидела, что он руку поднял, но драконов вокруг неё будто больше стало. Они едва не толкали своими зверюгами нервно всхрапывающую кобылку Ренны, за закованными в металл спинами совсем ничего не разглядеть. Да ещё и Яо куда-то подевался, а на его месте очутился тот, с кошмарным шрамом, на которого и смотреть-то без икоты невозможно.

Её высочество и не смотрела, ей вполне хватало сухой, вытоптанной до камня земли под копытами лошади. По появившемуся и тут же пропавшему столбу поняла, что в ворота они всё-таки въехали. А дальше потянулись плетни, жухлая трава с катышками куриного помёта, в пушистой пыли у обочины мелькнул след собачьей лапы.

— Собаки не лают… — пробормотала принцесса.

— Они их жрут, — прохрипел шрамомордый, — кошек тоже. Да они всё жрут, что их самих сожрать не может.

И сплюнул то ли досадливо, то ли презрительно.

— Всё? — Ренна и не хотела, а голову подняла.

— Всё, — одним углом губ — второй, стянутый рубцом, не двигался — ухмыльнулся дракон. — Добро пожаловать на грань, Старшая мать.

— А где… где люди?