Пиранья. Жизнь длиннее смерти - Александр Бушков

– Да я и не надеюсь, – сказал Лаврик. – Просто нехочу форму потерять. А заодно не мешает напомнить, что тебе отписыватьсяпридется.

Я так понимаю, она вас затащила в постель? –бесстрастно поинтересовался Вундеркинд.

– Ага, – сказал Мазур. – Простите уж, я неособенно и сопротивлялся. Ну подумайте сами, какой нормальный курортник будетсопротивляться?

– Проститутки?

– Любительницы, – сказал Мазур. – Студентки.Профессионалке, как легко догадаться, мне нечем было бы платить, и она менясразу выставила бы без всяких цигель и ай-люлю… Девочкам скучно, и они, по ихсобственному выражению, хотят как следует оттопыриться. Как оно на курортах вовсем мире и происходит. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитыегоды.

Вундеркинд никак не отреагировал на столь кощунственноеупотребление святых для всякого советского человека цитат. Он только спросилделовито:

– Вы стопроцентно уверены, что с ними обстоит именно так,как обрисовали?

– Я ни в чем не могу быть уверенным, – сказал Мазур емув тон, так же деловито и отстраненно. – Просто пока что абсолютно всепроисшедшее укладывается именно в эту версию. И ничего пока ей не противоречит.Не то что вербовочных подходов, но даже провокационных разговоров…

– Внимание! – сказал Викинг, не отворачиваясь отокна. – Они идут, все трое.

Вундеркинд преспокойно распорядился:

– Быстренько налейте себе по рюмочке. Натюрморт выглядиточень уж… нетронутым. Кто поверит, что нормальные люди, разгульные поляки некоснулись этого великолепия?

С превеликой охотой выполняя приказ, Мазур промычал:

– Коли уж на то пошло, кто поверит, что славяне пьют водку рюмками…

Дверь распахнулась без стука, и ввалилась вся троицасоседок, хихикая и подталкивая друг друга: впереди Джоанна, за ней Алиса в томже бикини и третья, державшая сразу четыре бутылки вина. Джоанна без церемонийприльнула к Мазуру, крепко обняла за талию, по-хозяйски положила голову наплечо и спросила:

– Интересно, среди вас есть замаскированный чекист, которыйдолжен за всеми следить, чтобы потом сослать парня в Сибирь за то, что он сомной переспал? Имейте в виду, если есть, я потом такой тарарам в газетахподниму.

Лаврик, не моргнув глазом, ответил светским тоном:

– Мисс, вы определенно насмотрелись старых фильмов. Нас,поляков, за границу ездит столько, что чекистов на всех не напасешься, ни одинсекретный бюджет не выдержит.

Шатенка, не тратя даром времени, непринужденно уселасьВундеркинду на колени, обвила шею голой загорелой рукой и обворожительноулыбнулась с видом примерной девочки, которой только что подарили новую куклу.Наблюдавший эту сцену Мазур воспрянул духом: дело определенно принимало оборот,при котором никому и в голову не придет потом попрекать персонально егопроявленной моральной неустойчивостью.

Алиса потянулась и сообщила:

– Парни, не будем ходить вокруг да около. К нам с визитомдоброй воли приходил ваш представитель, – она кивнула на Мазур, – ипроизвел самое хорошее впечатление. Поэтому давайте-ка наплюем на политиков,они еще сто лет не договорятся, и, не дожидаясь потепления отношений наофициальном уровне, внесем свой вклад в польско-канадскую разрядку.. Штопор увас есть?

Вундеркинд, сделав правой рукой почти неуловимое движение(«Это он пистолет перемещает, чтобы восседающая у него на коленях бесшабашнаястудентка случайно не наткнулась», – догадался Мазур), ответил со всейгалантерейностью:

– Поляк без штопора – что арабский шейх без гарема. Юзеф,посмотри там…

И послал Мазуру выразительный взгляд. Деликатноосвободившись от повисшей на нем белокурой подруги, Мазур вышел в соседнююкомнату. Пленник распростерся на постели, пребывая в уютном наркотическомзабвении, а трое бодрствующих воззрились на Мазура с немым вопросом,дисциплинированно ждали конкретных приказов.

Штопор на столе и в самом деле отыскался – казенноероскошное никелированное устройство, ничуть не похожий на своего убогогосоветского собрата затейливый механизм. Подхватив его, Мазур шепотомраспорядился:

– Посматривайте тут. На всякий случай, если заглянут,дрыхните беспробудным алкогольным сном…

– А это не будет подозрительно? – спросил докторЛымарь, завистливо косясь на дверь, из-за которой доносился девичий смех.

– Что-нибудь придумаем по ходу, – сказал Мазур. –Ушки на макушке, мало ли что…

Он закинул на плечо расстегнутую сумку, прижал локтембоковины, чтобы не выглядывал автомат. Покосился на ближайшую постель. На ней влучах утреннего солнышка безмятежно дрыхли в обнимку Джоанна и шатенка Мишель,не обремененные одеждой. Мазур заботливо – как-никак, не чужие – укрыл ихогромной простыней. Алиса посапывала на соседней койке – самая моторная инеугомонная из трех, но снадобье доктора Лымаря, украдкой подброшенноекрасоткам в бокалы на исходе ночи, и не таких с ног сшибало. Самый простой игуманный вариант – спать будут до вечера, если не дольше, не убивать же их всамом-то деле, коли уж они оказались именно теми, за кого себя выдавали.Хорошие девочки, подумал Мазур с мимолетной сентиментальностью. Простые, какперпендикуляр. Захотели оттопыриться на полную – и оттопырились. Так, что дымстоял коромыслом и никто из группы в стороне не остался (исключая, понятноедело, одурманенного пленника, про которого соврали, что он единственный вкомпании наркоман, а вдобавок импотент).

После всех ночных забав – от которых вмиг поседел бы любойсоветский замполит и, будь его воля, разогнал бы товарищей офицеров почукотским и среднеазиатским гарнизонам – Мазуру полагалось бы испытывать одни лишьположительные эмоции. Но он, как и все остальные, чувствовал, что запомнит этуночку на всю жизнь вовсе не по эротическим причинам. Нервотрепка выдаласьжуткая. Потому что до самого конца, до завершения банкета не было уверенности,что это не коварный ход империалистов, вознамерившихся повязать их тепленькимии расслабленными. Об этом в процессе следовало не забывать ни на секунду,слушать краем уха и косить краем глаза – а если кто-то считает, будто этолегко, пусть сам попробует.

И только теперь наступила полная ясность, очистившая шальныхдевчонок от всех подозрений, но не станешь же их будить и извиняться за то, чтовсе это время вынуждены были допускать самый скверный вариант и считать всютроицу подставой контрразведки.

– Пойдемте, пожалуй? – спросил Вундеркинд нейтральнымтоном, тем самым старательно подчеркивая, что он четко понимает пределы своихполномочий и, боже упаси, не командует там, где начинается власть Мазура.

«Мужик он в общем неплохой, – великодушно подумалМазур, перед заброской ожидавший худшего. – Ходить с ним можно.Подготовочка хромает, не боевик все же, ну да каждому свое…»