Закрытая книга - Гилберт Адэр
Шрифт:
Интервал:
— Да никак я не могла взять в толк, что за штуковина лежит на полу — только всего и сказала-то.
— «Между двумя мужчинами» — вы так сказали, верно?
— Ну да, меж них она и лежит.
— Но что же там за мужчины? На картине-то всего один.
— На какой такой картине?
— Которая на головоломке! Из кусочков составляется знаменитая картина!
— Ну, не знаю. Одно могу сказать: мужчин там двое, и точка. Да еще эта штуковина.
— Пойдемте со мной в гостиную.
— Что? Прямо сейчас?
— Да, сейчас. Это очень, очень важно.
— Ой, боже ж ты мой, да что я такого сказала-то? Ох, ну, так и быть. Погодите-ка.
— Скорее, пожалуйста.
— Иду, иду.
— Так, хорошо. Скажите мне, коробка здесь?
— Коробка? Какая коробка?
— Коробка с головоломкой. Я имею в виду коробку, в которой головоломку привезли.
— Нет… Нет, ничего такого не видать. И на столе нету.
— Ладно. Пускай. Посмотрите… Просто посмотрите на саму головоломку и опишите то, что видите.
— Да ради бога, лишь бы вы не блажили. Ну, там, стало быть, двое мужчин.
— Как они одеты?
— По-старинному. Один смахивает на Генриха Восьмого, только разве похудее будет. А второй вроде как священник. Католик небось.
— А про какую это штуку вы все толкуете? На полу которая.
— Ну, в том-то и дело. Говорю вам, не знаю. Вообще ни на что не похожа. Прямо никак не разберешь. Чего-то такое расплющенное, вроде лепешки, что ли…
— Расплющенное, вроде лепешки?..
А скажите, миссис Килбрайд, не череп ли это?
— Череп? Ну нет, ни в коем разе!
— Вы уверены? Слушайте, возьмите-ка меня за палец!
— За палец?
— Да! Вот за этот палец!
— Ладно, пожалуйста. И чего вы хотите, чтобы я с вашим пальцем сделала?
— Хочу, чтобы вы подвели его к этой, как вы выражаетесь, штуковине.
— Ну вот, уже в нее тычете.
— А теперь взгляните-ка сбоку. Не на палец, конечно, а на штуку эту. Взгляните на нее вот отсюда.
— Ладно, ладно, только не пихайте меня.
— Извините. Просто следите за движением моего пальца. Вы следите?
— Слежу, слежу.
— Что теперь скажете? Не может ли это быть изображением черепа?
— Что ж… вроде как и может. Может, и правда череп, если уж на то пошло. Но тогда скажу, что нарисован он, по-моему, не шибко здорово.
— Это не важно. Так, а прямо над этой штукой стол есть?
— Есть.
— А на столе лютня?
— Чего?
— Нечто вроде мандолины. На гитару похоже.
— Верно, верно.
— И глобус?
— Ага.
— Хорошо. Теперь последний вопрос. Если не ошибаюсь, эти двое мужчин стоят перед занавесью. Правильно?
— Да.
— Какого цвета занавесь?
— Зеленая.
— Верно, зеленая. Конечно же зеленая. Большое спасибо, миссис Килбрайд, очень вам благодарен. Больше я вас не задерживаю. Картина мне ясна. Ха, вот именно, картина мне ясна.
* * *
— Доброе утро, Пол.
— А, Джон, это вы. Доброе, доброе утречко вам. Хорошо спали?
— Неплохо. А вы?
— Я? О, прекрасно. Просто прекрасно.
— Впервые вижу, чтобы вы спустились сюда раньше меня.
— Впервые, значит?
— Да. Вы давно встали?
— С час назад. Утро было чудесное, и мне расхотелось валяться в постели.
— Утро было чудесное? Сейчас вообще-то небо затянуто тучами.
— Ну, а мне оно показалось чудесным. Слепому-то какая разница? Я уже встал. И, как говорится, рву постромки. По-стром-ки.
— Пойду поставлю чайник. Вам, наверное, до смерти хочется кофе.
Вот те на!
— В чем дело, Джон?
— Да тут полный кофейник кофе!
Это вы, Пол, его сварили?
— Я? Конечно нет. Вы же знаете, я совершенно беспомощен. Нет, если вам хочется кого-нибудь поблагодарить, благодарите миссис Килбрайд.
— Миссис Килбрайд?
— Да, кофе сварила миссис Килбрайд. Наливайте себе.
— Значит, миссис Килбрайд приходила сюда?
— Угу. Она что-то здесь забыла. Ах да, припоминаю, корзинку с шитьем. На самом деле, подозреваю, ей хотелось сунуть нос на кухню, а также в гостиную — посмотреть украдкой, что тут и как. Собственно, она сама в этом почти призналась.
— И что-нибудь ей пришлось не по вкусу?
— Трудно сказать. Мы просто поболтали о том о сем. А вы что же, кофе не пьете?
— Пью, конечно. Просто…
— Да?
— Пол, меня тяготит одна вещь; висит на душе как камень.
— Камень на душе, говорите?
— Да, я все хотел… хотел…
— Если на душе камень, то лучше, мой милый, его и не трогать: не ровён час сорвется, а нам это ни к чему.
— Я теперь уже очень хорошо изучил вас, Пол. Житье бок о бок с вами странным образом привело к тому, что и у меня… и у меня развилась невероятная чуткость, восприимчивость. Прямо как у слепого. Как у вас, собственно. Я начинаю улавливать… Выскочило… слово. Нюансы? Я начинаю улавливать нюансы лучше и быстрее, чем когда-либо прежде. Взять, к примеру, ваш тон. Теперь я подмечаю малейшие оттенки в вашем голосе. Знаете, ваша язвительность нередко весьма тяжеловесна, но бывает и очень тонкой. Тем не менее я воспринимаю ее тотчас же и, как правило, могу заранее сказать, что будет дальше. Ощущение такое, будто у меня выросли антенны, и теперь я слышу то, чего прежде не слышал. Не знаю, ясно ли я выражаюсь?
— Вы говорите вполне разумные вещи. Продолжайте.
— Вот хоть сегодня. Резкая нотка в вашем голосе дает мне ясно понять: что-то не так.
— А. И это означает?..
— Это, мне кажется, означает, что вам известно кое-что, чего я не знаю.
— Мне известна уйма вещей, которых вы не знаете.
— Тут не нужно быть семи пядей во лбу, Пол. Этот ваш тон плюс тот факт, что сюда приходила Миссис Килбрайд, — а мы ведь оба знаем, какая она трепушка… Может быть, я сам подставляю себя под удар, но готов держать пари — вам уже известно про головоломку.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!