Сияющий мир - Кара Колтер

Он хотел показать ей, как много она значит для него. Подарить что-нибудь особенное. Что-нибудь, что заставит ее лицо озариться улыбкой.

Что-нибудь... но что?

Все казалось неподходящим. Перчатки? Слишком обыденно. Шарф и шляпку? Или книги? Слишком чопорно. Нижнее белье? Нет уж...

Нейт стоял перед витриной ювелирного отдела, в котором ни разу не бывал до встречи с Морган. Его окружала атмосфера предпраздничной суматохи — рождественские гимны, звон бубенцов, звучный смех Санты и музыка. Еще год назад все это заставило бы его бежать прочь очертя голову. Сейчас он чувствовал себя частью всеобщего оживления и наслаждался этим.

А потом Нейт осознал, что смотрит на нечто особенное на витрине. И в этот момент он все понял.

Нейт Хетоуэй встретил свою любовь. Именно такую, о которой говорила Синди — головокружительную, перехватывающую дыхание, о которой прежде он не мог думать без внутреннего содрогания.

И еще Нейт понял, что если не остановится сейчас, то потом будет поздно. Он станет абсолютно беспомощным перед этой силой, которую люди зовут любовью.

Если и было слово, навечно исключенное из словаря семьи Хетоуэй, то это было именно оно — «беспомощный».

Но именно таким он чувствовал себя, входя в ювелирный магазин.

Девушка в красном колпаке Санты за прилавком улыбнулась ему:

— Чем могу помочь?

Беспомощен.

— Я бы хотел взглянуть на это кольцо, — сказал Нейт, удивленный тем, как уверенно звучал его голос. — Вот это, на витрине.

Он ощутил чье-то дыхание и резко обернулся. Но в магазине больше никого не было.

Наверное, из-за колокольчиков ему вспомнился смех Синди. Да, именно из-за этого ему показалось, что он почувствовал ее знакомое дыхание, не иначе.

Морган Мак-Гир не могла припомнить, чтобы хоть раз в жизни переживала такой идеальный вечер. Казалось, весь город собрался на старом Мельничном пруду на приеме в честь приезда Уэсли Уэлхэвена в Кентербери.

Уэсли был полной противоположностью своей жены: он был скромен и очень застенчив. Морган даже засомневалась, действительно ли он был обладателем могучего голоса, которым так славился.

Она озвучила свои сомнения, когда они с Нейтом, представившись мистеру Уэлхэвену, ушли с катка.

— Зато сразу понятно, кто здесь главный, — заметил Нейт.

Несмотря на то, каких успехов достиг хор под руководством миссис Уэлхэвен, он все еще никак не мог простить ее.

Они рассмеялись и Морган в который раз удивилась тому, как часто и с какой легкостью они смеялись и как морщины на лице Нейта разглаживались при этом, одна за другой.

— На что засмотрелась? — поддразнил он ее.

— На тебя, Нейт. Ты очень красив.

— Прекрати, заставляешь меня краснеть. — И он наклонился, касаясь своей щекой ее щеки, а потом отстранился и снова расхохотался.

Морган знала, что отчасти в успехе вечера был виноват Нейт, его искреннее веселье и нежная забота. Кроме того, возле пруда горел огромный костер, стояли чаны с горячим шоколадом, а столы ломились от десятков подносов с рождественской выпечкой.

Сюда пришли все: от мэра до официантки, от седых старушек до маленьких детей. Происходящее снимали на камеры, чтобы показывать избранные моменты в перерывах во время праздничного шоу.

И все это было всего лишь фоном для того, что происходило в душе Морган. Нейт все время держал ее за руку или обнимал за талию. Он наклонял голову, чтобы слышать ее слова, или смеялся над тем, что она говорила. Они были парой. И все знали это — и Нейт гордился ею!

На нее снизошло небывалое чувство правильности происходящего, будто она, наконец, нашла свое место — в руках Нейта, среди жителей маленького городка.

Морган видела, как люди обмениваются улыбками, глядя на них с Нейтом, и понимала, что именно этого они все так давно хотели: увидеть Нейта снова улыбающимся и энергичным, полным боевого задора. И ее, как виновницу всего произошедшего, с удовольствием приняли.

Прежде она нечасто каталась на коньках и сначала немного побаивалась, но вскоре стала наслаждаться ощущением скольжения, особенно опираясь на сильную руку Нейта.

Дети носились вокруг, крича от радости и волнения, играя в игры, в центре которых частенько оказывалась Эйс.

Нейт проследил за дочерью, потом с улыбкой обернулся к Морган:

— Морган Мак-Гир, ты совершила настоящее чудо. Она счастлива. Открыть тебе правду? Я не думал, что мы еще когда-нибудь сумеем радоваться Рождеству.

Недавно он рассказал Морган о своих друзьях, о «трех мушкетерах», о том, как близки они были и как сильно Дэвид и Синди любили друг друга. И о том, как Дэвид ушел и не вернулся домой.

Рассказал, как думал, что потеряет и Синди. Она ничего не ела, не выходила из дома, свет ушел из ее глаз. Каждый день Нейт приходил к ней, заставлял ее есть, выходить на улицу. Жить.

Это стало привычкой для них обоих. И вот пришло время, когда они уже не могли существовать по отдельности.

Нейт считал, что они создадут хорошую семью. Крепкую. Основанную на дружбе и уважении. А потом случилась авария, которая унесла жизнь его жены.

Он поведал Морган о том, как, даже переживая мучительную боль, Синди сохранила то, чего у него самого никогда не было — веру в то, что все, даже такое страшное несчастье, было частью огромного божественного замысла.

Потом для него и для Эйс наступили горькие дни. Самым худшим было ощущение беспомощности.

— Каждому хочется верить, что он сможет защитить тех, кого любит. Но это невозможно. Это был самый тяжелый урок в моей жизни.

Но для человека, пережившего такой тяжкий урок, он был довольно весел и беззаботен, катаясь с Морган под руку на шумном Мельничном пруду. Нейт Хетоуэй казался абсолютно уверенным в себе.

Морган хотела бы, чтобы тот вечер длился вечно, но, к сожалению, все на этом свете имеет привычку заканчиваться.

Уэсли Уэлхэвен развеял все сомнения насчет его великолепного голоса. Он встал возле костра, глядя на каток, начал петь. Ни один диск, ни одна запись концерта не могла передать всей силы и красоты его голоса. Он ворвался в шум и суматоху, перекрыл детские крики, поднялся к самому звездному куполу неба.

Все замолчали, стараясь не упустить ни одной ноты.

— Его голос может растрогать ангелов, — прошептала Морган, прижавшись к Нейту, и он крепче обнял ее.

Время остановилось, минуты засияли ровным светом, словно очаги священного огня, которые будут вспоминаться долгие годы спустя.

Уэсли пел самые старые рождественские песни, но в его устах они звучали по-новому. Морган казалось, что она слышит их впервые.

Тихая ночь,