Борьба за господство на Черном море - Андрей Платонов

К 18 октября ВВС 5-й армии насчитывали исправными 11 бомбардировщиков, в том числе 5 Пе-2, 2 штурмовика Ил-2, 21 старый и 31 новый истребитель. Фрайдорфская авиагруппа имела в своем составе три бомбардировщика Пе-2, три штурмовика Ил-2, 46 старых и 17 новых истребителей, десять ночных бомбардировщиков У-26. То есть в совокупности 14 бомбардировщиков, пять штурмовиков Ил-2, 67 старых и 48 новых истребителей, а также десять У-2. Уменьшение количества бомбардировщиков ДБ-3 связано не так с потерями, как с тем, что в данной ситуации нужна была прежде всего непосредственная поддержка войск, то есть штурмовики. А вот уменьшение количества новых истребителей как раз привело к увеличению потерь среди штурмовиков.

Начало военных действий на Черном море, как и на других театрах, характеризовалось резким сокращением противником интенсивности морских перевозок. Это объяснялось сразу двумя факторами. Во-первых, ожидалась скорая нейтрализация советского флота в связи с захватом его основных баз или по крайней мере Крыма — последнее предполагалось уже в июле. Во-вторых, морские перевозки не являлись критичными для экономики Румынии. Морским транспортом в Румынию ввозились машинное оборудование для нефтяной и легкой промышленности, сельскохозяйственные машины, промышленные товары. Но в основном импортные грузы шли по Дунаю. Вывозились из страны главным образом нефть, нефтепродукты, сельскохозяйственные продукты и сырье. Но, например, в 1941 г. из 4 млн т экспортной нефти через Констанцу вывезли только 400 тыс. т, а вверх по Дунаю 2100 тыс. т и по железным дорогам 1500 тыс. т.

К началу войны транспортный флот Румынии имел в своем составе 10 морских сухогрузных транспортов тоннажем 39 423 брт. В состав речного транспортного флота входили 24 пассажирских парохода; 61 буксир; 294 баржи, лихтеров, грузовых шаланд; 12 плавучих элеваторов; около 100 судов специального назначения и других плавсредств.

Для перевозки нефти и нефтепродуктов на коммуникации Констанца — Босфор работали пять итальянских танкеров тоннажем около 24 000 брт. Вот уж кто действительно был крайне заинтересован в морских перевозках! Кроме того, в румынских портах после начала войны остался один германский транспорт «Lola» (1193 брт). Для транспортных перевозок на Черном море привлекались торговые флоты Болгарии и Венгрии.

Как мы помним, среди задач, поставленных Черноморскому флоту на случай начала войны, стояла и такая: в случае выступления Румынии уничтожить ее флот и прервать морские коммуникации. Естественно, данная задача подразумевала привлечение всех родов сил — но что касается коммуникаций, то здесь ведущая роль отводилась авиации и подводным лодкам. Первую сразу нацелили на экономические объекты, даже в ударах по портам акцент делался на нефтеперерабатывающий комплекс. Несмотря на директиву наркома ВМФ от 23 июня 1941 г. об активизации минных постановок с воздуха, ВВС ЧФ выставила всего семь мин в Дунайских гирлах (30 июня и 1 июля) и восемь мин у Констанцы (25 и 26 июля).

Таким образом, черноморские подлодки остались один на один с задачей «прервать морские коммуникации» Румынии. В целом ситуация для них выглядела оптимистично. Действительно, на 22 июня Черноморский флот располагал 44 подводными лодками, причем все они по своим тактико-техническим элементам способны были действовать у румынских берегов, половина же из них — до Босфора включительно. Что касается боеготовности, то минимум 30 подлодок могли или немедленно, или в течение месяца приступить к решению свойственных им боевых задач.

Однако, как мы уже знаем, командование флота своим ударным потенциалом распорядилось не лучшим образом. Из двенадцати позиций, нарезанных подводным лодкам с началом войны, только три находились на коммуникациях противника. Остальные девять предназначались для обороны крымских и кавказских ВМБ.

В дальнем дозоре у Севастополя на позициях № 1 и 2 с 22 июня развернули подводные лодки М-33 и М-34, а в районе Поти на позицию № 15 вышла А-4. Через три дня на позицию № 8 у Феодосии направили М-32. Всем лодкам ставилась задача вести наблюдения за подходами к базам. При обнаружении боевых кораблей и транспортов — уничтожать их. В приказаниях указывалось, что о пролете больших групп самолетов доносить немедленно, а о кораблях — после их прохода. 29 июня комфлота приказал командиру Новороссийской ВМБ к рассвету 2 июля начать обслуживание позиций у Новороссийска и Феодосии. В дозор у Новороссийска на позиции № 9 и 10 вышли подводные лодки учебного дивизиона, а позиция № 8 у Феодосии обслуживалась кораблями 1-й бригады, правда, 3 августа ее закрыли.

8 июля в связи с известным нам опасением высадки морского десанта позиции № 6 и 7 восточнее острова Змеиный заняли подводные лодки М-33 и М-34. Они должны были прикрывать подходы к Одесскому заливу и Крыму, имея задачу уничтожать транспорты с десантом. Несмотря на то что никаких транспортов обнаружено не было, подводные лодки несли дозорную службу на этих позициях еще полтора месяца.

Находясь в дозоре, наши лодки не имели ни одной встречи с противником, так как командование румынского флота не ставило своим надводным кораблям активных задач. Однако имелась еще и румынская подлодка «Delfinul». Во время сентябрьского похода 1941 г. она дважды обнаруживалась нашими подводными лодками, находившимися в дозоре у Новороссийска. 13 сентября Щ-202 всплыла в 18:35 в крейсерское положение и в расстоянии 30 кб обнаружила подлодку противника. Командир сразу же начал маневрирование для выхода в торпедную атаку. Через 10 минут лодка противника погрузилась. Опасаясь быть атакованным, командир Щ-202 капитан-лейтенант В.Х. Козюберда также погрузился и оставался под водой около часа. Не обнаружив противника, подлодка всплыла в надводное положение и направилась в базу. По данным командира «Delfinul», 13 сентября он маневрировал на вероятных курсах движения советских транспортов в районе м. Идокопас — м. Утриш. С наступлением сумерек он всплыл, но, обнаружив советский катер, вновь погрузился. По-видимому, это и была Щ-202.

15 сентября в этом районе находилась Щ-201. Ее командир капитан-лейтенант А.И. Стрижак донес командиру Новороссийской ВМБ о том, что его атаковала торпедами подводная лодка противника. Судя по документам, «Delfinul» 15 сентября неоднократно обнаруживала конвои и отдельно идущие суда и корабли, но по разным причинам в атаку не выходила и торпед не выпускала. Можно предполагать, что Стрижак ошибочно принял шумы винтов подводной лодки за шумы винтов торпеды.

В первый месяц войны в дальний дозор выделялись подводные лодки с наиболее подготовленными экипажами, а затем, когда командирам бригад стало очевидно, что противник не имеет необходимых средств для действий против нашего побережья, в дозор стали посылать лодки с более низким уровнем подготовки. Находясь в дозоре, они наряду с решением поставленной задачи отрабатывали курс боевой подготовки. На эти позиции посылали также подлодки, закончившие ремонт или вновь построенные. Здесь они проходили заключительный этап боевой подготовки.

Дозорную службу в районе Главной базы и у Новороссийска прекратили в октябре. Исключение составила Л-6, которая возвратилась из дозора (с позиции № 2) 3 ноября. В декабре сняли также дозор в районе Потийской ВМБ.