Маятник судьбы - Екатерина Владимировна Глаголева
Шрифт:
Интервал:
Натиск пруссаков был превосходен, однако французы быстро опомнились. Взятые с бою поселки были отбиты, по всей линии завязалась свалка. Из окон домов сверкали выстрелы, кони без седоков носились по огородам, ломая плетни, раненые с плеском валились в каналы, крича и захлебываясь.
Граф Витгенштейн приказал Винцингероде перевести обе пехотные дивизии на правый фланг в помощь Блюхеру Это было исполнено, но теперь гонец за гонцом привозил приказы главнокомандующего вытеснить французскую пехоту из Штарзиделя. Как? Как это сделать одною кавалерией? Винцингероде послал Волконского в ставку с просьбой вернуть пехоту. Дожидаясь его возвращения, Белорусский гусарский полк стоял под ядрами, летевшими все чаще. Кони всхрапывали и пятились, испуганно танцуя и кося бешеным глазом, руки сами собой тянули за поводья, чтобы поворотить их…
— Слезай! — скомандовал Сергей Ланской.
Теперь, стоя и держа лошадей в поводу, гусары не смогли бы ускакать, даже если б захотели. Завитой и разряженный, точно на бал, генерал гарцевал на коне перед своим отрядом.
Серж отыскал главнокомандующего неподалеку от Пегау и с трудом пробился к нему сквозь многочисленную свиту.
— Наголову разбит будет Наполеон, вперед вас поздравляю! — услышал он гортанный голос графа.
Отсалютовав, полковник, перекрикивая ружейную стрельбу, принялся излагать Витгенштейну просьбу Винцингероде.
— Хорошо, пошлю к вам гвардейскую кирасирскую дивизию и Финляндский гвардейский полк, — сказал тот, не дослушав, и отвернулся.
— Кавалерии не нужно! — надрывался Волконский. — Генерал просит прислать пехоту!
— Государь! Государь! — крикнул кто-то.
Александр с генералом Волконским, Кикиным и Балашовым остановился неподалеку, осматривая окрестности; Витгенштейн немедленно поскакал к нему, Серж припустил следом. Разговора было не разобрать из-за шума, но, судя по всему, Витгенштейн уверял царя, что победа не за горами.
— Ваше превосходительство! — отчаянно выкрикнул Волконский.
Его зять и император одновременно повернули головы. Начальник главного штаба сурово нахмурился, а государь удивленно поднял брови.
— А, это ты, — сказал он. — Ты почему здесь?
— Ваше величество, я послан генералом Винцингероде просить главнокомандующего вернуть ему пехоту, чтобы иметь возможность действовать наступательно.
Витгенштейн пустился в объяснения, но Александр остановил его, сообщив, что выяснит все лично и вернется. Вся императорская свита поскакала за Волконским на левый фланг.
Серж чувствовал спиной присутствие царя, а внутри живота — щекочущее чувство опасности. «Только не в него, только не в него! — молил он Бога при каждом свисте пролетавшей мимо пули. — Лучше в меня, но только не в него!»
Потолковав с Винцингероде, государь поехал к первой линии.
— Ваше величество! Это неблагоразумно. Я просил бы вас удалиться отсюда, здесь слишком опасно, — прокричал Балашов, подскакав ближе.
— Для меня здесь нет пуль, — хладнокровно отвечал ему Александр.
…— Вот здесь стояла артиллерийская батарея, которую захватила шведская пехота, — Наполеон указал зрительной трубой на обвалившийся вал у северной окраины Лютцена. — Густав Адольф сам возглавил атаку правого крыла, а финская кавалерия опрокинула хорватов. Левый фланг имперцев был почти истреблен, но около полудня от Вейсенфельса, во-он там, подошел Паппенхейм с тремя кавалерийскими полками. Пехота увязла по дороге и не смогла поддержать…
Гул мощной канонады, донесшийся как раз с той стороны, откуда пришел Паппенхейм в 1632 году, заставил императора оборвать свой исторический экскурс и вернуться в настоящее. Пришпорив коня, он поскакал туда, где Ней отбивался от пруссаков; свита помчалась за ним.
…Вторая кавалерийская бригада выбила французов из Клейнгершена и пробилась к Кае. Под Блюхером убило коня; к генералу бросились, подхватили; он зажимал рукой рану в боку. «Я жив, ребята, жив!» — кричал старик солдатам, когда его несли на руках в тыл. Однако генерал Друо уже устанавливал между Штарзиделем и Раной большую батарею из сотни орудий, а маршал Мортье строил за ней Императорскую гвардию. Наполеон носился с одного крыла на другое, рассылая ординарцев с приказаниями командирам. Он снова был генералом Бонапартом.
В три часа дня прибыл гонец от Лористона: Лейпциг взят, генерал готов ударить неприятелю в тыл. Богарне, ведший свой корпус к Лейпцигу, прислал сообщить, что он свернул с дороги и скоро будет в Лютцене.
Кая все еще переходила из рук в руки; генерал Йорк, принявший командование у Блюхера, ввел в бой последние резервы. Винцингероде штурмовал Штарзидель. Глядя на поле в подзорную трубу, Наполеон выжидал. Вон корпус Бертрана подходит справа. Как только Макдональд встанет слева… Пора!
Сначала загрохотали пушки, потом — гвардейские барабаны, наконец, земля вздрогнула под копытами конницы Жерара. Прусская королевская гвардия пятилась, тая на глазах. Кая… Рана… Клейнгершен… Гроссгершен…
Vorwârts![22] Трепеща темно-русыми усами, неукротимый Блюхер несся галопом впереди конницы, указывая ей путь своим клинком. Клейнгершен! Эйсдорф! Кая! Генерал Жерар кричал, чтобы его перевязали и оставили в покое: он не покинет поле боя, две пули прошли навылет, ничего страшного нет! Солнце скрылось; лес чернел на фоне кровавого заката; в темноте вспыхивали выстрелы и редкие искры от скрестившихся клинков. Русская пехота, отстреливаясь, возвращалась на утреннюю позицию; прусская конница повернула назад; два адъютанта скакали во весь опор, поддерживая между собой генерала Блюхера, раненного еще дважды. Преследовать отступавших было некому; Наполеон приказал остановить бой.
…Шишков томился в Борне, не имея никаких вестей с поля сражения. За обедом он не смог проглотить ни кусочка. Пальба продолжалась, и прегромкая. Старик решил пойти в поле: не увидит ли кого-нибудь. Бог ты мой, что же там делается? Вот беда: всю жизнь разъезжал по морям на кораблях, а верхом ездить не выучился, теперь уж и не под силу, а куда спокойнее было бы ему сейчас, если бы он находился рядом со всеми, а не в полнейшей неизвестности. Едва вернувшись, он не усидел дома и пошел обратно. Как будто удаляется пальба? Слава Богу! Значит, неприятель отступает…
Что это там, на дороге? От напряжения из глаз потекли слезы. Так ничего и не поняв, Александр Семенович поспешил навстречу… О Господи! На нескольких телегах везли раненых. Они стонали так громко и жалобно, что Шишков, зажав уши, пробежал мимо них: куда уж их расспрашивать, до того ли им, бедным?
На закате он снова ушел из дома. Пушечный гром приближался, гася надежду и будя тревогу. Два немецких крестьянина толковали между собой, встретившись на дороге.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!