Любовь меняет все - Селеста Брэдли

– Вижу, вы тщательно следите за фигурой и не позволяете себе распускаться. Похвально.

Глаза, за мгновение до этого казавшиеся сонными, ярко вспыхнули.

– Фортескью, я хочу яиц и ветчины, – заявила Дейдре.

Колдер спрятал ухмылку, поднеся салфетку к губам.

Как раз в этот момент в двери появилась Мегги. Уже одно то, что дочь подчинилась ему, могло бы вызвать у Колдера шок, но Мегги к тому же была умыта и одета в чистое платье. Колдер лишился дара речи.

Не веря своим глазам, он смотрел на дочь, на заплетенные в косы, пусть и немного кособокие, чистые, блестящие волосы, на розовое, сияющее чистотой лицо, на веселое, в цветочек, свежее платье.

Мегги была красивой девочкой, что, собственно, не удивительно для ребенка, рожденного красавицей матерью. Лицом она была очень похожа на Мелинду, но детские черты были мягче, овал лица более округлый. И волосы, как у матери, были черными, отливали в синеву. И робкая улыбка такая же, как у Мелинды, улыбка, за которой она так долго прятала ненависть и презрение.

Воспоминание откликнулось острой болью. Но то не была боль утраты, его утраты, то была боль, вызванная чувством вины за то, что он сделал, и за то, что не сделал, и что это стоило стоящему перед ним ребенку. Колдер отвел глаза, нахмурился и не заметил того, как медленно сползла с лица Мегги улыбка. Девочка ждала одобрения, но так и не дождалась.

Однако от Дейдре ничто не укрылось.

– Вы выглядите так, леди Маргарет, словно собрались на прогулку. Какие у вас планы?

Мегги, у которой настроение теперь было хуже некуда, как и у ее отца, лишь метнула в Дейдре неприязненный взгляд из-под длинных ресниц.

– Хватит дурачиться. Вы знаете, что я должна весь день сидеть взаперти. С вами.

Дейдре вздохнула. Они друг друга стоили – отец и дочь. У Мегги даже интонации были как у него. Дейдре почувствовала, как в ней с новой силой закипает гнев.

– Ну, спасибо, – с сарказмом сказала она, хмуро глядя на Брукхейвена.

В этот момент Фортескью поставил перед Дейдре чистую тарелку.

– Маленькие победы тоже победы, миледи, – прошептал он еле слышно, расстилая салфетку.

Дейдре вздохнула. Фортескью прав. В этом утреннем сражении, пожалуй, перевес был на ее стороне. И Брукхейвен впервые смотрел на дочь, не отводя глаз. Целых несколько секунд.

Дейдре подняла глаза и увидела, что Брукхейвен, не отрываясь, смотрит на выглядывающую из декольте кружевной рубашки грудь.

Вот и славно. Пусть смотрит. Смотрит и понимает, чего он себя лишает из-за своего тиранства. Дейдре опустила вилку и сделала глубокий вдох, отчего шлейка рубашки соскользнула с плеча и грудь еще больше обнажилась. Дейдре была уверена, что рубашка не упадет, но она так долго совершенствовала искусство флирта, что знала наверняка: одна мысль о такой возможности способна держать мужчин в напряжении не один час.

Глаза Колдера потемнели. Он стиснул зубы. Дейдре почти физически ощущала жар его с трудом сдерживаемого желания.

К несчастью, когда Колдер смотрел на нее вот так: словно был на грани от того, чтобы смахнуть со стола все, что мешает, и заняться с ней любовью прямо здесь и сейчас, она и сама приближалась к опасной черте, грозящей полной утратой самоконтроля. Прямо сейчас Дейдре чувствовала предательскую слабость в ногах.

Во рту как-то вдруг пересохло, дыхание сбилось. Она слишком живо представила себе то, что могло бы происходить между ней и маркизом здесь, в этой комнате. Только для того, чтобы отвлечься, она подцепила вилкой еду и поднесла ко рту.

И тогда первый нежный кусочек ветчины, удивительный, солено-сладкий, коснулся языка, и этот вкус заставил ее забыть о похоти и насладиться тем, что в настоящий момент было куда доступнее.

О, блаженство. Дейдре закрыла глаза, смакуя запретную еду. Затем, войдя во вкус, она отрезала себе кусочек побольше. Почему бы и нет?

Вообще-то Дейдре сидела на строгой диете не по своей воле. Так решила за нее Тесса. С пятнадцати лет Дейдре не позволялось не то что объедаться, но и есть столько, сколько хочется.

С другой стороны, винить одну Тессу в ее полуголодном существовании было бы нечестно, ибо, если бы Дейдре решилась на мятеж, никто не смог бы ей помешать, даже Тесса. Дейдре и сама прекрасно понимала, что стройная фигура – мощное оружие, когда охотишься за герцогом. Но сейчас она уже вышла замуж. Ради чего теперь страдать? Она могла бы растолстеть до размеров кухарки, и Брукхейвен ничего не смог бы с этим поделать.

Дейдре устроилась на стуле поудобнее и приготовилась есть до тех пор, пока не станет трудно дышать.

Колдер наблюдал за женой, которая поглощала завтрак, словно крестьянин перед выходом в поле. Как ни странно, смотреть на то, как она наслаждается едой, было приятно.

Жаль только, что не он, а ветчина была источником ее неподдельного наслаждения. Спасибо мастерству кухарки! Пользуясь тем, что все ее внимание было поглощено едой, Колдер беззастенчиво пялился на ее грудь, едва прикрытую ночной сорочкой. Он был так увлечен процессом, что не чувствовал вкуса еды.

Как бы там ни было, прогресс налицо. Жена его, несмотря на категорический отказ подчиняться его требованиям, уже начала заниматься воспитанием Маргарет, и сегодняшний вид дочери служил тому доказательством. И за завтраком вся семья была в сборе.

Не так плохо для третьего дня в должности мужа. Возможно, кое-какие шероховатости все же имели место, но вскоре все пойдет ровно и гладко, и он сможет вернуться к привычному распорядку. Он так соскучился по своим фабрикам, которые привык навещать каждый день…

Колдера словно обдали ледяной водой. Целых три дня он не вспоминал о фабриках.

Надо ехать. Немедленно. Надо срочно заняться делом. Таким делом, которое могло бы отвлечь его от похотливых мыслей. Именно так! Прочь из этого бедлама. Скорее туда, в уютный мир станков, где все так привычно и понятно.

Что-то мешало ему претворить свои планы в жизнь. Колдер говорил себе, что слишком рано оставлять ее одну с Мегги. Обе они были непредсказуемыми, и Мегги еще не привыкла к мачехе. А прислуга тем более не сможет справиться с его упрямой и непослушной дочерью.

Да, все дело в этом. Он не осмелится оставить их одних. Колдер не был слеп – он видел, что она оказывает на Мегги дурное влияние. Даже Фортескью был явно ею очарован. Если так и дальше пойдет, Дейдре успеет всех переманить на свою сторону к тому времени, как он вернется домой!

Нет, лучше все же остаться дома. Дейдре должна понять, что ей не удастся сбить его с толку. Как он решил, так и будет – пусть знает.

Кроме того, Колдер хоть и не признался бы в этом под самой страшной пыткой, его одолевало любопытство: страшно хотелось посмотреть, что Дейдре будет делать дальше.

Напряженная обстановка за завтраком сохранялась до того момента, пока хозяин дома не встал из-за стола, небрежно швырнув салфетку на тарелку. Дейдре лучезарно улыбалась мужу.