Он же капрал Вудсток - Овидий Горчаков

– Надо собираться, граф, – промолвил капрал, потягиваясь. – У меня скоро сеанс с Лондоном.

Свечи наполовину догорели. Тревожаще лучились устремленные в него синие глаза панны Зоей большими черными зрачками с наполовину закрытыми голубоватыми верхними веками. Мысли капрала разбегались, в голове громко, слишком громко шумело вино. Но он не боялся ничего – ни вина, ни смертельной опасности, подстерегавшей его в этой уютной столовой, ни этих уже как будто поверивших в него врагов. Он трусил, позорно трусил перед одной только панной Зосей, такой непонятной и неприступной. Потому что всем своим нутром чуял, что нет такого уголка у него в душе, куда не смогла бы заглянуть своим чуть ироническим, с ума сводящим взглядом эта польская дива.

– Скажите, капрал, – спросила она, глядя на него и только на него синими глазами, в которых трепетали язычки свечей, – скажите, Юджин, что вы больше всего любите на свете: родину, женщин или славу?

И капрал, захмелев не только от очаровательных глаз панны Зоей, ответил как никогда прежде в жизни:

– Родину, мисс Зося. И женщин, мисс Зося. И славу, мисс Зося! Ибо сказал еще француз Шамфор, философ и острослов, что блажен тот человек, которым движет не тщеславие, а славолюбие. Эти чувства, говорил Шамфор, не только различны, но и противоположны. Первое – мелкая страстишка, второе – высокая страсть. И заключает Шамфор: между человеком славолюбивым и тщеславным такая же разница, как между влюбленным и волокитой. Вот такую страсть я положил бы на алтарь женщины и родины, мисс Зося!

Что-то вздрогнуло в миндалевидных Зосиных глазах. Может быть, пламя свечей…

– Договоримся, капрал, о нашей следующей встрече, – предложил майор.

Решили встретиться послезавтра в девять вечера на том же месте у Бялоблот.

– Друзья! – воскликнул капрал, вставая и пошатываясь. – Какая жалость, что вы не можете отвезти меня домой на Грин Гардене. А может быть, вызвать такси, а?.. – Он зевнул. – Простите меня, джентльмены, но у нас говорят, что солдат спит как бревно, а мне уже давно пора превратиться в бревно…

Майор и капитан бережно усадили в черный «опель» захмелевшего капрала армии Его Британского Величества.

«…B дни Сталинградского побоища, когда Дорнбергер и Браун осаждали рейхсминистра вооружений Шпеера с просьбой разрешить нам строительство первой площадки для запуска “Фау-2” на берегу Ла-Манша, я начал понемногу прозревать, невольно задумываясь о судьбе армии фельдмаршала Паулюса, об ужасах войны, от которой я прежде чувствовал себя так далеко. Дорнбергер и Браун вернулись тогда из Берлина со смешанными чувствами: Шпеер сообщил им, что фюрер по-прежнему не верит в ракеты, но он, Альберт Шпеер, приказал военно-строительной организации доктора Тодта начать постройку гигантской катапульты… В борьбе за власть над ракетами все большую роль играли самонадеянные невежды из аппарата нацистской партии и их ставленники в министерстве вооружений. Вмешательство нацистских неучей и шпионов из службы безопасности едва не парализовало нашу научно-техническую работу. При министерстве вооружений Шпеер образовал специальный комитет по ракетам “Фау-1” во главе с Дегенкольбом, который прославился у нас как организатор производства локомотивов в годы войны. Это был его лозунг: “Все колеса катятся к победе!” Его завышенные, очковтирательские планы грозили сорвать всю нашу работу. При поддержке тузов-толстосумов, наживающихся на войне, Дегенкольб пытался превратить наш институт в частную акционерную компанию во главе с концерном из представителей компаний “Симменс”, “Лоренц”, “Рейнметалл” и даже АЭГ – германского партнера электроконцерна “Дженерал электрик”! Итак, воротилы нашего большого бизнеса решили нажиться на смертях лондонцев, убитых ракетами “Фау-2”!.. Это был новый этап в моем прозрении…

– Сколько вы производили вначале ракет “Фау-2”?

– Дегенкольб с пеной у рта требовал, чтобы наши заводы сразу начали производить по триста ракет в месяц, но это было невозможно: ракеты не паровозы! Дорнбергер вновь обратился к Гитлеру и получил из ставки потрясающий ответ: “Фюреру приснилось, что ни одна «Фау-2» не долетит до Лондона”. А своим снам фюрер верит больше, чем всем ученым мира!..

– Когда начали ракетчики применять труд иностранных рабочих и военнопленных?

– Дорнбергер еще в мае сорок третьего ставил этот вопрос. Гаулейтер Фриц Заукель обещал прислать нам сколько угодно рабов, но тогда Гиммлер запретил использовать иностранцев из соображений безопасности. Только этой осенью острая нехватка рабочей силы заставила рейхсфюрера СС согласиться на предложение Заукеля. “Остарбайтеры” и другие иностранцы работают у нас в горе Конштайн и в Пенемюнде. Теперь их заставляют работать и на заводах “Фау-1”.

– Кстати, о “Фау-1” вы еще ничего не рассказывали.

– “Фау-1” не имеет никакого отношения к “Фау-2”, хотя публика думает иначе и даже приписывает “Фау-1” тому же Брауну. “Фау-1” – это не ракета, а реактивный самолет, правильно называемый “Фи-103”, или “Физилер-103”, начиненный 800 килограммами взрывчатки. Работает этот самолет-снаряд по реактивному принципу только в атмосфере на смеси кислорода с воздухом. Миниатюрный пропеллер присоединен к счетчику оборотов, устанавливаемому на определенное число. Над целью счетчик действует наподобие спускового механизма, заставляя эту крылатую торпеду пикировать прямо на цель. Стоит “Фау-1” в десять раз дешевле нашей ракеты, 3800 рейхсмарок. Однако скорость “Фау-1” всего около шестисот километров в час. У нас же скорость исчисляется не километрами в час, а километрами в секунду. Как мы и предполагали, англичане научились обнаруживать “Фау-1” с помощью радара и сбивать самолет-снаряд в воздухе и с земли. У “Фау-2” масса преимуществ перед “Фау-1”. Самое уязвимое место “Фау-2” – нехватка кислородных и спиртовых заводов…

– Самое уязвимое?

– Да, это ахиллесова пята “чудо-оружия”. Не парадокс ли? Программа производства ракет зависит от урожая картофеля. Я понимаю, о чем вы думаете: хотите передать эту тайну своим, но это только мечты. Из этого подземного ада еще никто не выбирался…»

– Не мешало бы подробнее узнать об этих «аковцах», – сказал, проснувшись поздно вечером, Евгений.

– Через полчаса, – ответил Констант, пристально глядя на Евгения, – должны вернуться Димка и Пупок. Я посылал их к Казубскому. Его заместитель Богумил Исаевич обещал навести справки – у него имеются свои люди среди офицерства АК.

– Черт возьми! – разозлился на самого себя Евгений. – Как же я об этом раньше не подумал!

Констант усмехнулся:

– Не вечно же тебе, мой друг и соперник, быть первым во всем!.. А вот и они!..

Данные, добытые подпоручником Богумилом Исаевичем, оказались довольно исчерпывающими:

«Майор граф Януш Велепольский, около сорока пяти лет, участвовал в чине прапорщика Австрийской армии в Первой мировой войне, вступил в чине хорунжего в Первую бригаду Пилсудского, в эскадрон “уланов малиновых”. В составе Третьей армии под командованием генерала Рыдз-Смиглы участвовал в 1920 году во взятии Киева, награжден серебряным крестом ордена “Виртути милитари” и произведен в чин поручника. В мае 1926 года участвовал в уличных боях в Варшаве во время переворота Пилсудского. Был близок к адъютанту Пилсудского полковнику Валерию Славеку. За участие в качестве секунданта в дуэли в 1930 году капитан Велепольский был принужден подать в отставку. Перешел в польскую охранку – дефензиву, служил информатором, а затем следователем в Познаньском округе, а также в “кресах всходних”, то есть на восточной окраине, а по-нашему – в Западной Белоруссии и Западной Украине, где опирался на осадников и легионеров. Отец Велепольского являлся “кресовым помещиком”, владел большим имением в Белоруссии, где прославился как лютый и хитроумный враг всех прогрессивных элементов, преданный лакей князей Радзивиллов и других польских магнатов. Поступил в 1934 году в “двуйку” – второй отдел разведки. В том же году вступил в “Фалангу” – организацию польских фашистов, работал у польского военного атташе в Берлине. Об этом периоде его деятельности мало известно. Его шеф полковник Сосновский провалился и был, вероятно, убит “двуйкой” после того как гитлеровцы об меняли его на своих агентов и выдворили в Польшу, Велепольский же получил чин майора. Войну встретил офицером агентурно-разведывательного отдела штаба армии “Познань”. Вновь всплыл после разгрома бывшего Войска польского в Армии Крайовой в 1943 году, работал в разведотделе штаба Бур-Коморовского, где заслужил репутацию беспринципного интригана и карьериста. Подозревается в тесных связях с польской фашистской организацией польских националистов “Народовы Силы Збройны”. Не исключена в прошлом, а возможно, и в настоящем связь с СД-гестапо. Весной 1944 года действовал в районе Люблина и Хелма, где охотился за подпольщиками из ППР – Польской рабочей партии – и группами советских разведчиков и партизан Армии Людовой. Повинен в убийстве по крайней мере тридцати советских и польских разведчиков и партизан. Разгромил также и вырезал полностью еврейский партизанский отряд. После начала восстания в Варшаве по приказу главнокомандующего Армией Крайовой генерала графа Бур-Коморовского должен был пробраться в Варшаву из района Кутно, но не сделал этого, предвидя гибель штаба Коморовского, пытался создать новый штаб АК. Его считают слишком реакционным даже для правого крыла Армии Крайовой. После таинственного убийства непосредственного начальника Велепольского последний был вызван на суд офицерской чести, но бежал с отрядом в провинцию Вартегау, стал уже не “аковцем”, а просто бандитом.