Смертельный спуск. Трагедия на одной из самых сложных вершин мира – К2 - Питер Цукерман

Парвин смотрела на вещи более трезво. В конце мая, когда Карим готовился к третьей попытке восхождения, она снова постаралась остановить его. Она сказала, что они не нуждаются в деньгах, потому что могут жить на доходы от своего магазина. Парвин, самая успешная предпринимательница Шимшала, вложила заработанное мужем в магазин, где продавала мыло, шариковые ручки, детскую обувь, изделия с вышивкой и лак для ногтей. С появлением магазина семья больше не зависела от опасной работы Карима. «Сначала я просила его остаться, – сказала Парвин. – Потом умоляла». Но Карим обнял жену и детей, взял рюкзак и вышел из дома. Он брел вдоль оросительного канала, пересекая ячменные поля, покрытые желтыми цветами. У дороги для джипов Карим встретил Шади – своего отца, который тоже пытался отговорить его. Но Карим ответил, что ни один житель Шимшала не погиб на К2. Чтобы успокоить отца он добавил: «Я иду с Шахином».

Слушая сына, Шади смотрел на реку и вспоминал, как три ледника – Хурдопин, Вирджераб и Якшин – однажды сговорились уничтожить деревню. Талые воды этих ледников медленно текли вниз подо льдом. В какой-то момент лед образовал естественную преграду в подземном русле. В 1964 году эта перемычка не выдержала. Из-за резкого сброса уровень воды мгновенно поднялся почти на тридцать метров. Река вырывала с корнем деревья, несла дома по долине и смыла половину поселка. Часть жителей сумели спастись, поднявшись выше по склону. Вода пронеслась по Шимшальскому ущелью и разрушила деревню Пассу, расположенную в нескольких десятках километров ниже по течению. Так что природа уже один раз разрушила семью Шади. Он знал, что это может случиться снова.

Шади посмотрел на сына и снова попытался его вразумить. «Нет необходимости опять подниматься на К2. Как насчет заняться плотницким делом?» Но Карим улыбнулся и ответил: «Отец, я пока не могу остановиться. Еще эта гора, а потом, может быть…»

Карим уехал, а Шади смотрел, как джип становился все меньше, катясь по дороге, ведущей вниз по реке. Старик еще долго стоял так, не сходя с места. «Иншалла, – сказал он. – Если на то будет воля Аллаха».

Каракорумское шоссе, шириной в две полосы, проходит в месте, где сходятся Каракорум, Гималаи и Гиндукуш. Тем, кто торил старинную дорогу по этому отрезку Великого шелкового пути, приходилось нелегко из-за противодействия местных племен, которые мешали работам, «спуская с окрестных склонов каменные лавины». Прокладывать современное шоссе, взрывая утесы, было почти так же опасно. Строительство дороги заняло двадцать лет и унесло девятьсот жизней – примерно по одной в неделю. Сегодня джипы несутся, объезжая ямы и булыжники, лихо входят в крутые повороты и протискиваются между грузовиками, разрисованными как автоматы для игры в пинбол.

В июне 2008 года Карим Мехербан выехал из Хунзы на светло-голубом джипе и отправился по Каракорумскому шоссе на юг. Он проезжал мимо старателей, добывающих рубины в склонах гор, детей, моющих золото в реке, и солдат, важно расхаживающих с автоматами Калашникова на контрольно-пропускных пунктах. Неподалеку от города Скарду джип миновал аэродром и казармы, более известные как место дислокации пилотов «Бесстрашной пятерки». Ангар «пятерки» украшен изображением оскалившегося снежного барса и пентаграммой, символизирующей пять основополагающих принципов эскадрильи: жертвенность, отвагу, преданность, гордость и честь. «Бесстрашная пятерка» на своих вертолетах защищает северные границы страны, занимается эвакуацией раненых солдат и выживших в лавинах. Карим надеялся, что ему никогда не придется прибегать к услугам этих летчиков.

Вскоре джип, преодолев молочно-зеленые воды реки Шигар, двинулся по разбитой колее, присоединившись к автомобилям других экспедиций. Через восемь часов после выезда из Скарду Карим остановился на грязной стоянке в деревне Асколе, где дорога заканчивалась. Когда водитель заглушил двигатель, автомобиль обступили местные. Выкрикивая приветствия и поднимая тучи пыли, они стали вытаскивать багаж и складывать его на землю. Вскоре вокруг появились шаткие штабеля из горелок, столов, складных стульев, синих пластиковых бочек и огромных сумок, набитых альпинистским снаряжением.

Этих людей называют носильщиками, работающими на небольших высотах. Они обходятся дешевле мулов и переносят поклажу по местности, где джип не пройдет. Министерство туризма Пакистана подсчитало, что в 2008 году носильщики доставили в общей сложности 5600 грузов из Асколе к К2, Броуд-Пику, Башням Транго, Гашербруму I и Гашербруму II. Экспедиция на К2 из семи человек может нанять на сезон сто двадцать таких носильщиков, что обойдется примерно в десять тысяч долларов. «Эти люди – ваша пуповина во время восхождения», – сказал координатор носильщиков в компании Nazir Sabir Expeditions Али Рахмат. – Без них альпинисты не дойдут до вершины».

В сезон 2008 года носильщикам предстояло доставить к К2 всевозможные вещи: веревки, палатки, ортопедические подушки, каджунский попкорн, кур, различные журналы, грелки для рук, малиновый ликер – все, за что заплатили клиенты. В багаже носильщиков «Прыжка с разбегу» имелась банка маринованных водорослей, а для калифорнийца Ника Райса в базовый лагерь отправился тридцатикилограммовый генератор, чтобы он мог заряжать ноутбук и вести блог, который к концу восхождения посетило два миллиона человек.

Носильщики взвесили грузы на ручных весах и разделили их на тюки весом двадцать пять килограммов – норма, установленная профсоюзом. Затем поклажу привязали тканевыми лентами к деревянным рамам, рамы взвалили на спины, и начался почти стокилометровый поход к К2.

Пока шла сортировка грузов, альпинисты обменялись номерами спутниковых телефонов и ближе познакомились друг с другом, перечисляя горы, на которых они побывали, друзей, которых потеряли… Они говорили друг другу, что с восхождениями пора завязывать, но не сейчас. Несколько сербов имели за плечами военный опыт и сравнивали уход из Асколе с отправкой на войну. За деревней не будет ни садов, ни детей, ни законов.

Сотни носильщиков, бредущих друг за другом, формировали караван, растягивающийся на километры. В полдень почти все останавливались. Мусульмане снимали поклажу, чтобы совершить намаз. Повернувшись лицом на юго-запад, в сторону Мекки, они прижимались лбами к коврикам, которые раскладывали на камнях, и славили Аллаха. Затем поход продолжался.

Носильщикам кое-где приходилось продираться через кустарник и заросли шиповника, натыкаясь на шипы длиной со швейную иглу. Ближе к полудню температура поднялась до сорока шести градусов, и мужчины омывали свои головы в ручьях и балансировали на тропах, высеченных в скале. Через два дня похода исчезли сначала тополя, затем трава, а впереди показался Балторо – ледниковый язык длиной пятьдесят шесть километров. Дальше к северу возвышались одни из самых высоких скальных стен в мире – Башни Транго. Подо льдом уже слышался шум талых ледниковых вод, питающих реку Бралду. Иногда солнце пробивалось сквозь облака, и янтарного цвета лучи, исходящие из одной точки, словно колонны, упирались в землю.

За неделю альпинисты дошли до Конкордии – места слияния ледника Балторо с ледником Годвин-Остен. Лед вспучивался и трещал со звуком ружейного выстрела, а перед ними стояла К2, от которой полз серый ковер изо льда и щебня. Окруженная пиками меньшей высоты, пирамида, казалось, держала на себе тяжесть всего неба.