Русская красавица - Виктор Ерофеев

И потянулась их тогда полная череда, один красивее другого, и все меня сватают в любовницы пресловутого генерала и обнаруживают во мне все новые недостатки, и критикуют, и даже закройщики с недошитыми нарядами выступают, и превозносят свои изделия, и просят, чтобы я эти изделия своими ухищрениями не позорила и не надевала, а я и не слишком хотела, тоже мне дерьма пирог, но все-таки странно мне слышать, а Виктор Харитоныч все возмущается и отводит глаза, а Полина Никаноровна не выдержала и расплакалась от накопившейся нелюбви ко мне, не выдержала, и тогда Нина Чиж стала ее утешать и предлагать трубочки с заварным кремом, и они стали прожорливо есть на глазах у всей публики, как будто в булочной, а мне даже бусами не дает пошевелить, слетелись на меня, вши лобковые, а я сижу и не отбиваюсь, прислушиваюсь, и уже отшумел Сема Эпштейн, и уже померк в своем неуемном гневе неизвестный человек по фамилии Дугарин, тоже приведший некоторые примеры моих опасных влияний на коллектив, что проглядели вы ее и даже, может быть, перехвалили, позарясь на внешность и недооценив внутреннего содержания, и подумала я, что дело клонится к концу, стихает стихия, да не тут-то было: выпархивает на арену мой ангел-хранитель, мой защитник частных интересов, Станислав Альбертович Флавицкий, и говорит, прикартавливая, сладким голосом.

СТАНИСЛАВ АЛЬБЕРТОВИЧ. Я только с виду чужой, а по настроению очень отчетливый, и я, дорогие мои пациенты, неоднократным образом делал Ирине Владимировне аборты и сбился со счета. Не берусь подсчитать, потому что сбился со счета и точной цифры не помню, хотя медицинская тайна перед вами не играет большого значения, потому что вы воля пославшего вас тред-юниона.

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ. Несомненно.

ПОЛИНА НИКАНОРОВНА (плачет). У-у-у-у-у!!!!!

НИНА ЧИЖ. Бом-бом-бом!

ДУГАРИН. Дальше.

СТАНИСЛАВ АЛЬБЕРТОВИЧ (с воодушевлением). И всякий раз поражался!

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ. Правильно!

СТАНИСЛАВ АЛЬБЕРТОВИЧ. Я не похож на Ирину Владимировну Тараканову ни сном, ни духом, но хорошо припоминаю ее слова о нежелании рожать детей в неволе, хотя как доктор не желаю зла, а желаю, чтобы одумалась.

ПОЛИНА НИКАНОРОВНА. Не одумается!

ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ. Она была моей спутницей связи.

СЕМА ЭПШТЕЙН. Преступница! Тавра на тебе нету!

СТАНИСЛАВ АЛЬБЕРТОВИЧ.

Мы люди в белых халатах

Мы гневно осуждаем бабушку русского аборта

Мы люди в белых халатах

Бабушку русского аборта не пустим в свой дом!

ПОЛИНА НИКАНОРОВНА. Я - Полина Никаноровна.

СТАНИСЛАВ АЛЬБЕРТОВИЧ. Очень несказанно рад!

ЗАЛ. Дружба. Дружбааааа!!!!!

ЗАКРОЙЩИКИ. Гляди, ребята, генерал!

ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ (в кандалах, по щиколотки в воде, весь в мышах). Всеми преступными помыслами обязан Ирине Владимировне Таракановой, итальянской проходимке, сожительнице Муссолини.

ЗАКРОЙЩИКИ (плачут и поют).

Таракан и паук

В нашем доме живут.

Кандидаты наук

Таракан и паук

Педерасты!!!

НИНА ЧИЖ. Бом-бом-бом!

ПОЛИНА НИКАНОРОВНА и СТАНИСЛАВ АЛЬБЕРТОВИЧ целуются у всех на глазах.

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ (яростно аплодирует). Вот это - дело!

Я (с криком). И ты, дедуля!!!

(ДЕДУЛЯ, не останавливаясь, проходит мимо меня, сверкая медалями и очками. Он чистил медали зубным порошком. Он не признавал зубной пасты как вредного и опасного нововведения, вводящего народ в заблуждение. ДЕДУЛЯ поднимается на трибуну.)

ВЫСТУПЛЕНИЕ ДЕДУЛИ

Дорогие товарищи! Моя родная внучка, Ирина Владимировна Тараканова

..........................................

..........................................

............................ (молчит).

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ. Чего замолчал?

ДЕДУЛЯ (молчит).

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ. У вас есть текст.

ДЕДУЛЯ. Он у меня выпал.

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ (совещается). Он у него выпал.

ДЕДУЛЯ. Можно я так скажу? Без затей.

ДУГАРИН. Говори, старый стахановец!

ДЕДУЛЯ. Ну, начать с того, что, когда из дому выходит, свет никогда не погасит и газовый рожок тоже в ванне оставляет гореть, а от этого пожар может вспыхнуть и все сгорит к чертям собачьим, а я погорельцем быть не желаю, не для того, можно сказать, жил, чтобы в старости погорельцем остаться, а то, что в японском халате кимоно по квартире разгуливает, мне не жалко, разгуливай, коли совести нету, а как вдруг из кровати или из другого какого угла выскочит и давай по телефону разговаривать, это (к ДУГАРИНУ), сынок, другое дело, это меня как больного человека травмирует, и ночевать у нее в комнате остаются, хохочут и брызгаются, будто другого места нет, и опять же вода даже в коридор выливается, и при этом курит в постели, а я волнуйся, не спи, обидно все-таки, если погорельцем на старости лет, или еще другое: однажды, не совру, видел у нее в кровати целую лужу крови, хотел было спросить, но честно скажу, побоялся, все-таки мало ли что, но лужа была, а что в японском халате, кимоно ходит - претензий не имею, потому что халат хороший, хотя и мерзость, конечно...

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ. Какие отсюда делаешь выводы, Тихон Макарович?

ДЕДУЛЯ (вздыхает). Какие уж тут выводы...

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ. Ну, насчет того, можно ли проживать совместно?

ДЕДУЛЯ. А, это!.. Ну, начать с того, что проживать совместно ввиду угрозы пожара мне как уважаемому человеку совсем вроде бы не к лицу. И никакой ее опеки мне не нужно! К чертям собачьим! (Топает ногами.)

ЗАЛ. У-у-у-у-у-у-у-у-у!!!!!

Раздается выстрел. Что это? Это застрелился ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ.

ЗАКРОЙЩИКИ (скандируют). Герой-с-дырой! Герой-с-дырой! Герой-с-дырой!

ШВЕЯ В БЕЛОЙ БЛУЗКЕ. Девчата! Давайте вырвем у нее волосы! Выколем булавками глаза!

ДЕВЧАТА. Давайте!

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ (строго). Ну-ну! Не хулиганить!

НИНА ЧИЖ (ликуя). Бом-бом-бом!

СЕМА ЭПШТЕЙН. Почему застрелился труп генерала Власова?

ПОЛИНА НИКАНОРОВНА (нежно). Кто ж его знает?

ТРУП ГЕНЕРАЛА ВЛАСОВА (с южнорусским акцентом). Я не застрелился. Всем поганым во мне я обязан Ирине Таракановой!

ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ (ко мне). Ну-с, что скажешь? (Смотрит с ненавистью.)

Я (стоя на трибуне). Я никогда не любила этого (в сторону ТРУПА ГЕНЕРАЛА ВЛАСОВА) человека. Я любила другого. Я очень! Это все из-за него!!! Я... я... я... (Падаю в обморок.)

Наступает вечер. По-прежнему лежу без сознания. Ко мне склоняются два знакомых лица. Это ВИКТОР ХАРИТОНЫЧ и его подруга, ПОЛИНА НИКАНОРОВНА. Наступает вечер того же дня.