Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов - Наталья Копсова

Более чем удивленная, я попыталась рассказать о странном инциденте Руслану и обнаружила, что даже голос мой доносится с некоторого расстояния. А потом я начала делаться все более и более легкой и прозрачной, пока вовсе не растворилась в прохладной розоватой дымке.

Ощутив себя вновь, я обнаружила свою персону мирно притулившейся к подлокотнику велюровой S-образной софы жемчужного цвета и со стаканом холодной минеральной воды в руке.

Все части тела находились опять на своих местах, и сила земного притяжения действовала абсолютно так же, как и раньше. Руслан сидел рядом и спокойно листал альбом с фотографиями.

– Тебе лучше?

– Намного лучше, дорогой друг, – насмерть раздосадованная отвечала я сквозь зубы. – Ты бы лучше следил за своими девушками, а то ведь они балуются с едой – кладут туда чересчур экзотические приправы. Согласно средневековому фольклору, в зелья обычно включается земля с могил, глаза жаб, жало змей, шляпки мухоморов, указательные пальцы мертвецов, корни белладонны и прочая подобная прелесть. Наверняка современная фармакология еще дальше ушла, а я еще жить хочу.

– Они же женщины, не обижайся. Самой не надо было просить с моего стола попробовать то, что не стояло на вашем. Женщины на Востоке испокон веков добавляют в пищу разнообразные приправы, чтобы муж их любил. С помощью своего искусства жены борются между собой за первенство в глазах мужчины и главенство в семье – так что это просто красивый обряд. Хотя, согласно Корану, муж должен всех своих женщин любить одинаково, что я в принципе и стараюсь делать.

– Так это тебе они стараются так угодить?! Теперь, слава Богу, понятно. А главенство в семье разве не принадлежит мужу изначально? Чего ради так стараться?

– Старшая жена распределяет домашнюю работу между другими женами, определяет меню обеда, следит за дисциплиной, решает, кто куда и за чем пойдет, кто за что отвечает и что будет делать в течение дня. Хозяйка в доме – почетный и важный пост. Муж редко вмешивается в ее указания. После того как Фатима родила мне первого сына, она затеяла спор не на жизнь, а на смерть с Мариам, на которой я женился раньше всех, но у которой пока только дочка, так похожая на тебя.

– Ну и как ты собираешься решать этот вопрос? – теребила я Руслана с нетерпеливым любопытством, само собой решив грудью встать на защиту законных прав старшей жены.

– Мужчина не должен вмешиваться в женские дела, они должны разобраться сами.

– Можешь ответить мне откровенно? Ты вот планируешь всех своих детишек, включая дочек, отправить на учебу в Кембридж-Оксфорд? И что же потом? Получив самое престижное образование в мире, твои дочки всю жизнь будут определять всего-навсего меню обеда для требовательного супруга и упражняться в подсыпании ему в пищу приворотных зелий. Ну не смешно ли? Разве женщинам не следует стараться развить свою личность, и разве это легко?

– Давай посмотрим наши юношеские фотографии. Когда-то я фотографировал тебя каждую минуту, помнишь? – примирительно протянул мне Руслан толстенный фотоальбом в бархатном темно-зеленом переплете. Он здорово напоминал бабушкин фотоальбом, только был гораздо новее и, действительно, там было полным-полно моих фотографий, о существовании которых я даже не подозревала. Смеющаяся Ника в облаке волос и в позе русалки на пляже, серьезная Ника в строгом костюме на заседании комитета комсомола, сосредоточенная Ника, играющая в волейбол, задумчивая Ника, нежно глядящая куда-то вдаль сквозь волейбольную сетку, несчастная Ника в слезах и клетчатой юбке, сидящая на широком каменном подоконнике в институтской аудитории, сияющая Ника с младенчиком на руках на фоне стены родильного дома.

– Ненадолго тебя покину, но скоро вернусь. Время вечернего намаза.

Я легко и согласно кивнула Руслану. Мне припомнился цветущий май десятилетней давности, когда, наконец, родился мой долгожданный сыночек. Я почему-то долго не беременела и уже начинала не на шутку беспокоиться, сдавая бесчисленные анализы и регулярно посещая различные специализированные консультации типа «Брака и семьи». Боже мой, каких только женских трагедий, какого безмерного отчаяния я насмотрелась и наслушалась во время тех визитов.

Майкин сынок должен был вскоре начать ходить в школу, и я немало настрадалась от ее почти ежедневных телефонных волнений по поводу достаточной или недостаточной прогрессивности старшей группы Петенькиного детсадика с уклоном сразу в английский, плавание, физику и изобразительное искусство. Моя чудесная беременность той ранней, теплой, мягкой и золотой осенью, когда, наконец-то, призрачные надежды оставили меня в состоянии смиренного покоя перед каким бы то ни было будущим, до сих пор являлась самым замечательным событием всей моей жизни. Правда, то была, пожалуй, самая счастливая пора, за исключением факта, что Вадима отправляли на срочную стажировку в Лондон, как раз в дни моих предполагаемых родов. Он отвез меня в роддом, но все оказалось лишь ложной тревогой, и Игорь родился только через девять дней, когда его отец находился в столице королевства Великобритания и не смог отпроситься на рождение первенца.

Встречать меня с красивым голубым сверточком в голубых же лентах торжественно явились трое: мама, бабушка и Руслан. Свекр и свекровь подцепили вирусную инфекцию и не стали рисковать здоровьем внука, а у Майи в очередной раз положили в больницу маму, и она прийти не смогла.

С Русланом у меня даже группа крови была одинаковой, самой редкой на свете: четвертая, резус отрицательный. «Мы с тобой одной крови – ты и я!» – любила я ему повторять не без легкого кокетства. Новорожденный весил чуть более пяти килограммов, и врачи заранее предупредили, что во время родов может срочно потребоваться дополнительная кровь редкой группы. Руслан, к счастью, таковой обладал, но все обошлось хорошо и без проблем.

Стильный чеченец только повел вокруг жгуче-карими очами и лихо-круто изогнул правую бровь, как докторицы и сестрицы, столпившиеся в зале, разом сбросили медицинские халаты и в едином порыве стащили строгие белые шапочки с мигом распустившихся причесок. Пока товарищ мой по заведенному обычаю чинно обходил с дарами в виде французских духов женский персонал роддома, а мама с бабушкой – с водкой и коньяком в подарочных наборах врачей-мужчин, одна из любопытных молоденьких сестричек наклонилась ко мне, мелодично прозвенев полукольцами цыганских серег:

– Вроде другой привозил сюда, и ребеночек у тебя совсем беленький. Кем же этот орел степной тебе приходится?

– Это мой самый хороший друг. Должна предупредить – у него совершенно невозможный темперамент, – пошутила я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху и тем не испортить Первый концерт Петра Ильича Чайковского, удивительно красиво звучащий в зале выписки новорожденных.

По кавказскому, видно, обычаю мой чеченский друг подарил моему сыночку узорчатый восточный кинжал, чтобы тот рос настоящим мужчиной; собрал согласно инструкции деревянную детскую кроватку и отладил ход рессор на новой коляске. Я хорошо помню его наивное удивление и чистое, почти детское любопытство, когда, с нежным интересом вглядываясь в сладко спящего младенчика, Руслан изумился вслух, что Игорек спит себе преспокойно, и спит несмотря на рядом с ним гулкие удары молотком.