С нами или без нас: Естественная история будущего - Роб Данн

в своей статье Сян и его коллеги, бывают такие моменты, когда «ценность вовлечения в конфликт» начинает превышать «ценность участия в нормальной экономической деятельности».

В приятных температурных условиях нас словно поддерживают миллионы незримых рук. Но по мере потепления климата эти руки начинают трудиться все медленнее, а на каком-то уровне температур и вовсе опускаются. Воздействие климатических условий на физический труд людей четче проявляется в бедных странах: там больше работают под открытым небом, а если этим и занимаются в помещениях, то последние едва ли оснащены кондиционерами. Легко представить себе, как в подобных условиях повышение температуры сначала затрудняет работу, а потом, после достижения какой-то критической отметки, и вовсе стопорит ее.

Температура способна также влиять на ту сферу общественной жизни, которую можно назвать «поддержанием правопорядка» и которая не ограничивается непосредственной работой полицейских. Речь здесь идет о том, насколько люди, призванные обеспечивать соблюдение установленных социумом норм, способны работать на улице. Известно, например, что полицейские меньше штрафуют за нарушения правил дорожного движения, когда на дворе стоит жара; соответственно, заметив это, водители в такие дни сплошь и рядом начинают превышать установленный скоростной режим. Сходным образом, когда становится слишком жарко, гораздо реже проводятся инспекции пищевой безопасности. Более того, пока на фоне растущих температур охрана правопорядка деградирует, множатся разнообразные общественные проблемы: ведь финансовые ресурсы государства неизбежно начнут иссякать из-за снижения налогооблагаемой базы. Иначе говоря, когда за порядком перестают следить, бурлить начинает все, что раньше было под контролем и сдерживалось.

Наконец, рост температуры и прочие климатические изменения давят на границы человеческой ниши, воздействуя не напрямую на людей, а на те виды, от которых мы зависим. Люди, как будет описано в главе 8, ощущают зависимость от тысяч видов, хотя несоразмерно внушительное воздействие на них оказывает относительно небольшое число сельскохозяйственных культур и домашних животных. Чи Сюй и его коллеги в своих разработках смогли показать, что границы ниши человека в значительной мере обусловлены тем, в каких местностях наши посевы и наш домашний скот процветают, а в каких им приходится плохо: будь то слишком холодно, слишком жарко или слишком влажно.

Вернувшись к рисунку 5.1, легко убедиться, что современная ниша человека и ниши сельскохозяйственных культур и одомашненных животных почти полностью совпадают, особенно в тех регионах, где правят высокие температуры. При среднегодовой температуре, превышающей 20 ℃, урожайность основных возделываемых культур падает, а вместе с этим снижается и плотность населения. То есть то, что Чи Сюй и его коллеги отобразили на карте, изучив плотность населения, – это не ниша человека, а ниша земледельческих народов. Поскольку высокая плотность населения в современном мире возможна только в привязке к сельскому хозяйству, ниша с высокой плотностью проживания и ниша земледельцев сегодня, по сути, идентичны. Шесть тысяч лет назад было не так, отчасти потому, что бо́льшую часть населения планеты составляли популяции охотников-собирателей и скотоводов, для которых характерна низкая плотность населения.

Исследования показали, что изменение климата сильнее всего сказывается на одомашненных растениях и животных там, где накладываются друг на друга высокие температуры и малое количество осадков. (При этом, впрочем, ощутимое воздействие способен оказать и избыток осадков.) Неурожаи приводят к нехватке продовольствия и, как следствие, к разнообразным проявлениям нестабильности и разгулу насилия. В некоторых случаях нестабильность и насилие могут концентрироваться в тех регионах страны, которые в наибольшей степени затронуты климатическими сдвигами. А если посмотреть на ситуацию на окраинах ниши обитания человека, то там насилие, вызванное голодом, который возникает вследствие изменений климата, охватывает целые страны или даже более крупные регионы. В 2010 году аномальная жара в России, нанесшая значительный урон местному сельскому хозяйству, привела к взлету мировых цен на продовольствие. Подобные процессы могут провоцировать массовые миграции. Когда миграционные потоки устремляются в города, экономика которых держится главным образом на сельском хозяйстве, эффект может оказаться двояким. Голодное сельское население сталкивается с голодными горожанами. В этом каскаде события могут быть связаны друг с другом лишь косвенно, но тем не менее эта связь важна. Повышающаяся температура снижает урожайность; это подрывает благополучие земледельцев, гонит их в города и дестабилизирует социум. Нестабильность же в обществе сокрушает правительства.

Если Сюй и его коллеги правы в том, что касается климатических условий, которые ограничивают современную нишу и в особенности нишу сельскохозяйственной жизни, а Сян, Берк и Мигель точны в том, что связано с последствиями выселений за пределы этой ниши, то можно предположить, что влияние температурных сдвигов год от года будет прослеживаться в количественных данных, описывающих состояния мировой экономики, которые так любят собирать экономисты. К примеру, воздействие нарастающих температур обязательно должно отражаться в показателях национальных ВВП – то есть совокупной стоимости товаров и услуг, произведенных за год. Если выкладки обеих групп безошибочны, то с приближением температуры (или других природных факторов) к оптимальным для человеческой ниши значениям следует ожидать рост ВВП. Соответственно, в случае отклонения температуры от оптимума в ту или другую сторону ВВП должен снижаться – по тем же причинам, по которым в обществах возрастает уровень насилия. Падение ВВП может служить своего рода предупредительным сигналом, предвестником еще более серьезных угроз.

До недавних пор никто не занимался проверкой этих предположений; поэтому Сян, Берк и Мигель снова созвали свою команду – и принялись собирать нужные факты. Вооружившись цифрами, они рассмотрели, как изменения температуры, регистрируемые от года к году, влияют на ВВП разных стран. Финальные выводы этого коллектива прекрасно согласуются с заключениями Сюя. Получилось, что оптимальная среднегодовая температура для высокопроизводительной экономики должна составлять около 13 ℃. Кроме того, ученые обнаружили, что при температуре ниже оптимума человеческой ниши ее разовое повышение стабильно приводит к росту ВВП. Вспомните Данию, Шотландию или Канаду: в те годы, которые выдаются теплее обычного, можно дольше работать в поле – и получить лучший урожай.

И наоборот, в странах, где среднегодовая температура находилась на оптимальном уровне, ее повышение стабильно влекло за собой снижение ВВП. Например, когда температура поднимается в США, Индии или Китае, ВВП каждый раз снижается из-за того, что урожаи скудны, на улице слишком жарко, чтобы работать, а мозги затуманиваются, – и это прямо или косвенно приводит к росту насилия.

Приводимые выводы рождают закономерный вопрос: может быть, людям попросту требуется время, чтобы приспособиться и найти новые линии поведения, культурные практики, технологии? Действительно, не является ли снижение ВВП на фоне повысившихся температур всего лишь чем-то вроде шока, вызываемого новой ситуацией? Если так, то страна, которая сумеет пересмотреть трудовые привычки своих граждан или внедрить новые технологии, восстановит прежнюю производительность. Сян, Берк и Мигель рассмотрели этот вопрос с двух сторон. Вначале они сопоставили показатели ВВП разных стран, продемонстрированные на протяжении двух периодов: 1960–1989 и 1990–2010 годов. Поскольку с 1960-х общемировая температура стабильно росла (а начался этот процесс еще раньше), ученые предположили, что в первые 29 лет государства постепенно приспосабливались к новым, более теплым условиям и поэтому в последующие 20 лет негативные последствия потепления, вышедшего за рамки экономического оптимума, должны были оказаться не слишком заметными. Однако ничего похожего на такую адаптацию обнаружить не удалось. В 1990–2010 годах превышение оптимальных температурных значений оставалось столь же острой проблемой, как и в 1960–1989-м. Сказанное не значит, что люди не умеют приспосабливаться, однако это означает, что даже за два десятилетия они этого не сделали{75}.

Изучить вопрос адаптации позволяет также рассмотрение уровня благосостояния разных стран. Прежде предполагалось, что более обеспеченные страны способны смягчать последствия климатических изменений за счет своего богатства. Взять хотя бы то, что в обеспеченных странах больший объем работ выполняется в помещениях, так что прямой эффект воздействия температуры воздуха на людей не так значителен. Считалось также, что благополучные страны могут бороться с экстремальной жарой и дефицитом осадков при помощи передовых технологий – например, используя опреснительные установки. Тем не менее Сян, Берк и Мигель не выявили никакой корреляции между уровнем национального благосостояния и темпами снижения ВВП.