Князь Сибирский. Том 2 - Антон Кун

вагон, что тут поделаешь. Качка и вибрации.

Проследив за тем, что все гражданские перешли в другой вагон и перенесли тех, кто не мог идти, я захлопнул дверцу. Полицейские остались в вагоне.

Я остановился в переходе на стороне предпоследнего вагона и расплавил молнией сначала пол, а затем и сцепку.

Вагон медленно стал отставать от основного состава.

В увеличившийся просвет стало заметать снег, поднятый поездом. Я собрался уже уходить, когда мимо проплыл узкий перрон с табличкой «Зеленоградская».

Войдя в вагон, ставший теперь последним, я застал проводников за приведением в порядок вновь доставленных раненых. Отлично, пусть занимаются. Кто-то же должен это сделать.

— Вам нужна помощь! — утвердительно произнес проводник, с которым я говорил, когда шел наводить порядки.

— Обойдусь, — отмахнулся я.

Железнодорожник схватил меня за грудки и усадил на боковую полку.

— Я раньше был санитаром. На подхвате в службе скорой помощи работал, — пробормотал он, расстегивая на мне куртку.

— Рана поверхностная, — произнес он, осмотрев дыру в моем боку, откуда сочилась кровь. — Судя по цвету крови и обильности кровотечения, ничего серьезного не задето. Жить будете. Сейчас перевяжем.

Он случайно надавил рукой мне на бок, и я скривился от боли.

— Ага, — сказал проводник и принялся ощупывать ребра. — Возможно, трещины в восьмом и девятом, разрешите… — он сунул руку за спину и стал ощупывать там, ориентируясь на мои гримасы, —…и в одиннадцатом ребре. Да вам, батенька прямая дорога в больницу.

— Нет возможности, — отрезал я. — Сделайте, что сможете. В Новой Москве разберусь с остальным.

— Раздевайтесь до пояса, — сказал бывший санитар, — возможностей у нас мало, но что сможем сделаем. И спасибо вам.

— За что? — удивился я.

Проводник ничего не ответил, только развернулся и ушел за бинтами и антисептиком.

Меня уже почти превратили в мумию, когда я услышал знакомый голос.

Олеся вскрикнула и бросилась ко мне. Успела обнять меня, прежде чем я или врач успели ее остановить. Я чуть не задохнулся от приступа боли, но лишь слегка застонал.

— Извини! Извини! — запричитала Олеся. — Ты как?

— В порядке.

Железнодорожник только крякнул.

— Ты опять полумертвый, — возмутилась Олеся. — Как не найду тебя, ты при смерти! — ругалась на меня девушка.

Я наклонился и поцеловал ее, превозмогая боль в боку.

Олеся замолчала.

— Все готово, — сказал бывший санитар и отступил на шаг.

— Спасибо! — поблагодарил его я.

— Да особо не за что. Если станет хуже, обращайтесь, я в этом вагоне. Можете забирать его, — последнюю фразу он адресовал Олесе.

Девушка благодарно кивнула и помогла мне подняться.

— Расскажешь, что здесь произошло?

— Да, но когда вернемся в купе. У нас есть еще одно дело.

— Какое еще дело⁈ — возмутилась девушка. — Ты едва двигаешься!

— Ничего мне этого хватит. Идем в самое начало поезда. Нам к машинисту.

Наш вагон оказался третьим после локомотива. Перед нами в составе стояло лишь два купейных вагона. Интересно, что сразу за тягачом ставили вагоны попроще и лишь потом элитные. Наверное, это чем-то было обусловлено, но я не стал об этом размышлять. Мне предстояло ссадить с поезда еще двух «зайцев».

Переход в кабину машиниста оказался закрыт и мне пришлось постучаться и подергать ручку.

В двери напротив уровня головы оказалось небольшое круглое окошко. В него можно было разглядеть, что происходит в кабине, но из-за изгиба перегородки в локомотиве ничего видно не было.

— Присядь, — быстро сказала Олеся. — Они увидят меня и откроют. Будут не готовы к нападению, тут ты их и повяжешь.

План был логичным, и я попробовал присесть. Боль в ребрах заставила меня выпрямиться обратно, едва я начал сгибаться.

— Нет, уж. Нафиг! Будем разбираться так.

Я не стал ждать, когда мне откроют. В окошке появились двое в полицейской форме. Значит это и были те, кого я искал.

Я приготовился, и едва образовалась узкая щель, взял обоих под контроль, а затем не мудрствуя, открыл дверь наружу и заставил выйти на ходу. Надо сказать честно, я посмотрел, чтобы не было столбов и знаков. Оба шагнули за порог и покатились вдоль путей, упав в сугроб.

Пока я закрывал дверь, мы подъехали к перрону с надписью «Софрино». Отлично! Куда полицейские хотели, туда и доехали.

Практически все два дня пути я лежал, не вставая. Олеся снова взяла на себя роль сиделки, но кажется мне, что эта работа ей не слишком нравилась. Она, конечно, безропотно выполняла все мои капризы, количество которых у болеющего или страдающего от болей человека становится в разы больше, но радости от этого на ее лице не прибавлялось.

Нет, она все так же смотрела на меня влюбленными глазами, но я видел, что девушка с удовольствием бы изобразила из себя сексуальную медсестричку из мужских фантазий со всеми их откровенными продолжениями, чем просто кормить и ухаживать за мной.

Но сейчас из меня любовник был никакой, так что ей не обломилось. Как, впрочем, и мне. Фантазия с принятием душа вдвоем в движущемся поезде откладывалась на другой раз. А я так рассчитывал на два дня отвязного секса, что даже немного расстроился.

Но не так, как Олеся по прибытии на вокзал в Новой Москве.

— Макар, — тихо сказала девушка, едва за окнами потянулся перрон. — Похоже, наш майор сумел передать моей бабке, что мы на этом поезде.

Я рассказал ей все, что случилось в последнем вагоне и что это товарищ майор, шел по нашему следу.

— Видимо, — продолжила девушка, — он отправил кого-то из своих людей еще с вокзала в Старой Москве и смог передать весточку.

— Что случилось? — спросил я, с трудом приподнимаясь на локтях.

— На перроне повсюду люди Мироновых.

Глава 14

— Надо валить! — заторопила меня Олеся. — Если нас зажмут в вагоне, то не прорвемся.

— Ничего, я смогу за нас постоять, — возразил я.

— Да ты на ногах еле стоишь!

— Это мне не помешает. Хотя убийств с меня хватит. Давай выбираться.

Я с трудом поднялся и стал одеваться. Олеся шагнула ко мне и помогла надеть куртку.

Мою одежду девушка, как могла отмыла от крови, и сейчас куртка выглядела вполне сносно, хотя конечно, до конца избавиться от пятен не удалось.

Мы вышли из купе и я, встав с боку от окна, чтобы меня не было видно снаружи, стал высматривать «встречающих».

По перрону были рассредоточены люди в одинаковой одежде, похожей на форменную, зато с другой стороны вагона никого видно не было. Осталось решить вопрос с тем, как выйти из поезда.

Я посмотрел вдоль коридора. Наш проводник стоял в самом конце вагона и общался с кем-то из пассажиров, собравших вещи немного раньше времени и сейчас просто стоящих у своего купе, присев на уши благодатному слушателю.

Идти к нему и просить открыть двери на другую сторону — не вариант. Слишком много свидетелей.

Может быть попросить того железнодорожника, что помогал мне с перевязкой? Он предлагал помощь, чем не вариант? Там плацкартные вагоны, народу больше, неразбериха будет однозначно. Может под шумок и удастся выскочить.

Я взял Олесю за руку и потянул в сторону хвоста состава.

В купейных вагонах люди готовились к выходу. Новая Москва была для этого поезда конечной станцией, и выходили все.

Едва мы попали в плацкарт и общие вагоны, наша скорость передвижения сильно упала. Народ вытащил вещи в проходы и перегородил путь, но я упорно продирался вперед. Было сложно шагать через баулы и ребятишек, что проворно бросались под ноги, но я сжал зубы и терпел.

Унявшаяся было боль в ребрах вернулась с новой силой и, как мне показалось, я даже ощутил теплую струйку крови на боку. Но это, возможно, от общей неприятной картины моего состояния.

До последнего вагона мы добрались, когда поезд уже замедлился до черепашьей скорости. Проводник все еще был в вагоне, выполнял какие-то свои рабочие обязанности.

Заметив меня, он улыбнулся и кивнул.

— Как самочувствие?

— Хреново, — честно ответил я.

— Что-то хотели?

— Нам нужно выйти через другую дверь. Туда, где нет перрона, — озвучил я свою просьбу.

— Боитесь полицейских?

— Можно сказать и так. Но вообще, просто не хотел бы отсвечивать на вокзале.

— Понимаю, — тоном заговорщика произнес проводник. — Посидите пока здесь, — он открыл пустое купе сменщика и пропустил нас внутрь. — Я выпущу людей и вернусь.

Мы с Олесей переглянулись. Не обманет?

Я осмотрел купе. Окно