Семь безликих святых - М. К. Лобб

поскольку спорить с Роз то же самое, что управлять лодкой в неспокойном море – так же опасно и непредсказуемо.

Вскоре Дамиан с облегчением вздохнул, потому что Роз привела его в квартал Терпения. Миновав храм, она завернула за угол и нырнула в переулок. На залитом лунным светом перекрестке в конце дороги Роз внезапно остановилась: перед ней был невысокий многоквартирный дом. Она оглядела улицу в обоих направлениях; ее хвостик, похожий на кнут, качнулся за спиной. Она словно чувствовала, что кто-то следит за ней. Сердце Дамиана подпрыгнуло в груди. Он юркнул за наружную лестницу и всматривался в щель между двумя ступеньками до тех пор, пока не убедился, что она не заметила его.

А после Роз, к его удивлению, схватилась за каменную стену над головой и начала карабкаться.

Дамиан вышел из своего укрытия и, прищурившись, посмотрел на нее. Она явно делала это уже раньше: ее движения были быстрыми, хватка рук – умелой. Он наблюдал за тем, как она, подтянувшись, обогнула здание и запрыгнула в окно второго этажа.

Какого черта?

Дамиан приблизился к дому и, вытянув шею, посмотрел вверх на стену. И что теперь? Не мог же он отправиться за ней внутрь. Некоторое время он кружил внизу, не зная, что ему делать, пока не забрел под открытое окно и не услышал голос Роз:

– Я в порядке. Все хорошо. – Успокаивающий тон ее голоса звучал отчетливо.

Ей ответила женщина, но говорила она слишком тихо, чтобы Дамиан мог расслышать. Ясно было только, что она плачет; он плотнее прижался к стене.

– Нет, – сказала Роз. – Поешь, пожалуйста. Это приготовила Пьера. – Пауза. – Знаю. Но я занята. – Ее голос изменился, сделался резче, будто она воздвигла эмоциональную преграду между собой и тем, с кем говорила. – Ты должна мне доверять, Mamma[7].

Роз разговаривала со своей матерью? Дамиан и не предполагал, что Каприс Ласертоза все еще живет в городе. Он ни разу не видел ее поблизости, даже не слышал, чтобы кто-то упоминал ее имя. Он бы ни за что не догадался, что Роз по-прежнему живет с ней. Она была для этого слишком… независимой. Непокорной. Женщина, которую помнил Дамиан, никогда не позволяла своей дочери разгуливать одной. На самом деле, многие его детские воспоминания пронизаны криками Каприс с просьбой быть осторожнее. Возможно, поэтому они с Роз спорили.

Вот только Дамиан не мог представить себе, чтобы Каприс плакала. Как бы ни старался. Она всегда была стойкой и уверенной, даже немного пугающей. Прямо как ее дочь.

Подстегиваемый внезапно проснувшимся любопытством, он просунул пальцы в промежутки между камнями и полез вверх по стене. Это оказалось трудно – гораздо труднее, чем выглядело в исполнении Роз, – но он сумел, как она, подобраться к окну. Ухватившись за карниз, он кое-как подтянулся на трясущихся руках и заглянул в квартиру.

Роз стояла к нему спиной, уперев руки в бока. Она, по всей видимости, обращалась к женщине, сидевшей на другом конце потертого обеденного стола. Ее осунувшееся лицо покрывали морщины, тонкие волосы были собраны в неряшливый пучок. Во взгляде читалась пустота, как будто она не спала много дней. Куда подевалась прежняя Каприс?

Женщина подняла взгляд к окну. Как только на Дамиана воззрились знакомые голубые глаза, она открыла рот и закричала.

Дамиан тут же юркнул вниз, сердце бешено заколотилось в груди от одновременного всплеска адреналина и ужаса – к нему пришло осознание. Он прижался потной спиной к стене под карнизом, когда изнутри до него донесся голос Роз:

– Mamma, там никого нет. Ты опять выдумываешь всякое.

Опять. Как будто для Каприс было обычным делом видеть людей, которых нет. Дамиан схватился за голову, когда в его памяти всплыли недавние слова Роз:

«Думаешь, мы с матерью заслужили такое: открыли дверь, чтобы забрать утреннюю газету, а обнаружили его голову в коробке?»

Так вот почему она была в такой ярости. Она потеряла не только отца, но и мать. Та ссутулившаяся, потухшая женщина наверху не имела ничего общего с Каприс, которую помнил Дамиан. При других обстоятельствах он бы вообще не узнал ее.

В его голове невольно возник еще один вопрос – тот, которого он хотел всеми силами избежать. Его отец действительно отдал приказ убить Якопо Ласертозу столь варварским способом? Семья Вентури знала семью Ласертоза уже много лет. Баттиста и Якопо были друзьями еще до того, как Баттиста стал последователем. Когда почти двадцать лет назад Якопо впервые призвали в армию, Баттиста вызвался на север вместе с ним. Редкое исключение. Хотя после повышения служебный долг Баттисты пересилил дружеские отношения.

Когда-то Дамиан восхищался отцом за то, что тот ставил свою работу превыше всего. Однако если Баттиста мог выследить Якопо и убить его, то был способен отправить Каприс голову ее мужа.

Он долгое время стоял, погрузившись в свои мысли, неиссякаемый ужас терзал его изнутри, палец скользил по поверхности черного шара в кармане.

Ему требовалось поговорить с Баттистой.

12. Дамиан

Всю обратную дорогу до Палаццо Дамиан отвлекал себя от мыслей о Роз тем, что вспоминал слова Марианы.

Полученная от нее информация лишь еще больше запутала ситуацию. Орудующий на улицах Омбразии убийца знал, что отсутствие глаз у жертв не позволит последователю Смерти их «прочитать». Логика подсказывала Дамиану, что убийца, скорее всего, сам принадлежал к последователям Смерти. А значит, был знаком с Леонцио. Это, в свою очередь, наводило на мысль о том, что его убийство носило личный характер. Но как же две другие жертвы? Для чего последователю их убивать?

В этом просто не было никакого смысла. Кроме способа убийства, Дамиан совершенно не видел связи между всеми этими жертвами.

Он поплелся в оружейную, где готовилась заступать ночная смена. И действительно, проходя мимо рядов начищенных сапог и аркебуз, он увидел Кирана, Сиену и еще нескольких офицеров, беседовавших в тусклом свете. Киран как раз засовывал за пояс pistola[8], но при виде приближающегося Дамиана замер.

Остальные офицеры смолкли. Даже Ноэми, которая до сих пор обижалась за недавний допрос. Скрестив руки на груди, она выжидающе смотрела на него.

– Всем добрый вечер, – поздоровался он, не повышая голоса. – Думаю, вы уже в курсе, что новым представителем Смерти в Палаццо стал Сальвестро Агости. Разумеется, он не останется жить в комнате Леонцио, поэтому ему отвели покои чуть дальше по коридору от последователя Милосердия. Я хочу, чтобы ночью в этом коридоре дежурил дополнительный патруль. При любой странности незамедлительно сообщать мне. Даже в нерабочее время. Это ясно?

Офицеры кивнули в ответ.

– Хорошо. Ноэми и Киран, вы у главных дверей. Маттео и Сиена, первый этаж. Все остальные, решите между собой, кто какую часть здания возьмет. Мне, если честно, непринципиально. – Дамиан взволнованно провел рукой по волосам, после чего всех распустил, а затем поместил свою аркебузу на ближайшую стойку. Краем глаза он увидел, как в комнату вошел Энцо, который в это время всегда приходил протирать оружие.

Отлично. Дамиан подозвал его к себе, даже не заметив подошедшую к нему Сиену, пока та не заговорила:

– Вентури, где ты был?

Киран, стоявший