Ценник для генерала - Алексей Макеев

Михаил двинулся, стал обходить стороной развалины здания и поманил за собой Гурова.

Он шел и рассказывал, внимательно глядя себе под ноги:

— Дальше идет полоса относительно чистого пространства, что в лесу довольно большая редкость. А знаете, что за полоса? Это ряд бетонных столбов, на которые была намотана колючая проволока. Их выкорчевали, а проволоку отсюда сняли местные жители, когда часть закрылась. Боюсь, что и на тракторах заезжали, выворачивая столбы. Вот вам и просека. А есть еще утоптанная десятилетиями тропа, идущая в сторону второго дивизиона. Я вам ее покажу. По ней солдаты с этой площадки ходили каждую субботу в баню. Своей здесь не было.

— А это почти две сотни людей каждую неделю, — вставила девушка, идущая за спиной Льва Ивановича.

— То есть даже ночью от бункера можно пройти до дороги иным путем. А там есть место, где можно оставить машину, да? — спросил Гуров.

— При наличии фонаря — легко!

— Ладно, пошли, — согласился сыщик.

Полковнику все это было интересно. Неужели этот умник нашел что-то такое, что прошло мимо внимания полиции и следователя? Гуров шел за Михаилом, иногда оглядываясь на Машу, которая то и дело присаживалась на корточки и собирала в кулачок чернику. Они обошли развалины здания штаба, миновали холмики, которые остались от столовой и казармы батареи боевого обеспечения.

— Вот тут у них была открытая спортивная площадка, — Михаил показал рукой. — Вон там — общий туалет. Видите? Здесь можно спокойно пройти с фонарем даже ночью. А теперь пойдемте вот сюда. Осторожнее, Лев Иванович, тут остатки колючей проволоки в траве встречаются. Машка, не зевай, а то опять будешь пищать, что из-за меня колготки порвала!

Гуров остановился и внимательно посмотрел на кусок проволоки, который сплелся с кустом и торчал вертикально на высоте почти полутора метров. Пожалуй, если в темноте его не заметить, то можно оставить на проволоке не только часть колготок, но и кожи. Он поймал взгляд Михаила. Частный детектив смотрел на полковника полиции с интересом и каким-то непонятным удовольствием.

— Дальше куда? — спросил Гуров.

— А дальше не важно куда, Лев Иванович. Можно вдоль бывшей линии столбов пройти или вот по этой тропе, а через двадцать метров снова принять вправо. Мы все равно выйдем к одному и тому же месту. Пойдемте лучше здесь. Так ближе, только держитесь левее. Там проволоки нет.

Они прошли метров тридцать, и Гуров в самом деле увидел прогал между деревьями, в который была видна лесная дорога, некогда связывающая между собой дивизионы ракетного полка и штабную площадку. Михаил, который шел впереди, вдруг поднял руку, потом сделал два осторожных шага влево и присел на корточки. Гуров воспринял это как призыв и тоже осторожно приблизился к тому месту, которое разглядывал его провожатый.

Это был участок рыхлого грунта. Видимо, здесь что-то вывернули из земли. Может, металлический столб или какую-то иную железяку, которую можно сдать как лом. На краю пятна этой самой рыхлой земли Гуров увидел отпечаток подошвы ботинка.

— Обратите внимание, Лев Иванович, — тихо сказал Михаил. — След сухой, а дождей не было примерно неделю. Если быть точным, то последний из них прошел в этих местах ровно за два дня до убийства Рыбникова. Я специально справлялся на гидрометеорологической станции.

— Значит, след появился тут в ночь убийства, за сутки-двое до него или в любой другой день после.

— Именно. Можно было бы предположить, что след принадлежит не преступнику, а тому человеку, который тут добывал железо. Но эта земля испытала на себе действие атмосферных осадков, а отпечаток на ней появился позже, когда она немного подсохла. Видите вот тут проломленную корочку? А как долго подсыхает земля после дождя в этом сыром климате? Что вы думаете?

— Хитер ты, разведчик, — заявил Гуров. — Пожалуй, ты прав. Минимум пару дней. Цены бы тебе, Михаил, не было, если бы ты тогда же, когда и нашел этот след, еще и снял бы с него слепок.

Михаил молча полез в карман куртки и вытащил листок обычной белой бумаги для оргтехники, сложенный вчетверо. Он медленно развернул его и протянул Гурову. Это был след мягкого полуспортивного ботинка, каким-то образом скопированный с отпечатка, оставленного на земле. Картинка потом уже была размножена на ксероксе. Значит, копия не единственная.

Лев Иванович смотрел на отпечаток следа и отчетливо видел повреждение рисунка подошвы в виде небольшого треугольника или латинской буквы «Y». Он вытащил из кармана свой листок с изображением следа, снятого возле ручья, неподалеку от места аварии на трассе Минск — Пинск. Отпечатки совпадали. Это было видно даже невооруженным глазом.

Гуров протянул оба листка Михаилу и с большим интересом смотрел, как менялось лицо мужчины.

Потом тот внимательно поглядел на Гурова и наконец-то произнес:

— Не ожидал. Что ж, давайте делиться информацией. Где вы нарыли этот след?

— Тоже, знаешь ли, не на площади в центре города. И отметь себе, Михаил, что все ветераны части, приехавшие на встречу, одеты были вполне цивильно. Костюмы или классические брюки и летние куртки, джемпера. А на ногах у всех классические ботинки. А здесь? Это обувь иного рода.

— А это еще не все, Лев Иванович! — Михаил хитро улыбнулся, потом извлек из кармана бумажник, а из него — маленький полиэтиленовый пакетик.

Он чуть потряс пакетиком в воздухе, а потом протянул его Гурову. Там лежала светло-синяя нитка, явно хлопчатобумажная. В памяти сыщика сразу всплыли самые обычные джинсы.

— Откуда это?

— Это, Лев Иванович, я снял с одного из шипов ржавой колючей проволоки на той тропе, по которой мы с вами только что прошли. Кто-то там пропорол себе штанину на уровне бедра. Я прикинул. Получается, что человек моего роста оцарапал бы себе ногу на пару сантиметров выше колена. Невысокий субъект получил бы отметину в районе середины бедра.

Олег Николаевич Чуриков закончил составлять план допроса свидетеля, просмотрел его еще раз на экране компьютера, повел мышкой, но распечатывать не стал. Очень уж сыро, не доведено до ума. Опытный следователь понимал, что одним непродуманным, неподготовленным вопросом можно отодвинуть расследование преступления очень далеко назад. Во-первых, ты не добьешься никакого результата. Во-вторых, допрашиваемый субъект, особенно если он вот-вот перейдет у тебя в категорию подозреваемых, поймет, чего ты от него хочешь и что уже установил. Тогда дни, целые недели работы вылетят в трубу.

Нет, нельзя с этим идти на допрос. Это процесс обоюдный, хитрая игра между следователем и тем типом, который запросто может оказаться преступником. Нужно четко представлять, что ты ему предъявишь, какими фактами и уликами будешь оперировать. Допрос — это сложная многоуровневая конструкция. Если он правильно построен и своевременно проведен, то результатом станет шаг к победе, к раскрытию. Иногда последний и решающий.