Звук и ярость - Уильям Фолкнер

– Надеюсь… – сказал я. Он посмотрел на меня сверху вниз, доброжелательный, мудрый. Внезапно я протянул ему руку, и он потряс ее важно, с чванной высоты своих муниципальных и военных грез. – Ты хороший человек, Диакон. Надеюсь… Ты тут многим юнцам помог.

– Я стараюсь со всеми обходиться одинаково, – сказал он. – Никаких мелочных сословных границ я не провожу. Для меня человек – всегда человек, где бы я его ни встретил.

– Надеюсь, ты и дальше будешь приобретать не меньше друзей, чем прежде.

– Молодые ребята. Я с ними лажу. И они меня тоже не забывают, – сказал он, помахивая конвертом. Потом положил его во внутренний карман и застегнул сюртук. – Да, сэр, – сказал он. – У меня всегда было много хороших друзей.

Снова начали бить куранты. Половину. Я стоял в брюхе моей тени и слушал размеренные спокойные удары в солнечном свете среди тоненьких, еще маленьких листочков. Размеренные, мирные, безмятежные, с оттенком осени, всегда присущим колоколам даже в месяц юных новобрачных. Лежал под окном и ревел Он один раз взглянул на нее и знал. Устами младенца. Уличные фонари Куранты смолкли. Я снова пошел на почту, втаптывая мою тень в тротуар. сбегали с холма потом поднимались к городу как лампы подвешенные на стене одна над другой. Отец сказал потому что она любит Кэдди она любит людей за их недостатки. Дядя Мори топыря ноги перед камином вытащил руку чтобы выпить в честь Рождества. Джейсон бежал упал с руками в карманах и лежал как связанная курица пока Верш не поднял его. Ты бы хоть когда бегаешь руки из карманов вытаскивал тогда бы и сам встал. Катал головой в колыбели и раскатал затылок. Кэдди сказала Джейсону что Верш говорил что дядя Мори не работает потому что он всегда катал головой в колыбели когда был маленьким.

По тротуару мне навстречу шел Шрив, шаркая, по-толстому серьезный, его очки поблескивали под бегущими листьями, как две лужицы.

– Я дал Диакону записку с разрешением взять некоторые вещи. Меня днем может не быть, так ты ему не позволяй ничего брать до завтра, хорошо?

– Ладно. – Он посмотрел на меня. – А, собственно говоря, чем ты сегодня занимаешься? Разоделся, как на праздник, и болтаешься с похоронным видом, точно пролог к самосожжению вдовицы. Ты утром ходил на психологию?

– Ничем я не занимаюсь. Не раньше, чем завтра, ты понял?

– А что это у тебя тут?

– Так. Башмаки отдавал подбить. Не раньше, чем завтра, слышишь?

– Еще бы. Ладно. Да, кстати, ты утром видел письмо на столе?

– Нет.

– Лежит там. От Семирамиды. Завез шофер еще до десяти.

– Ладно. Я схожу за ним. И что ей понадобилось?

– Наверное, очередной домашний концерт-соло. Тум-ти-ти-те Джеральд бэ-бэ-бэ. Чуть-чуть погромче на барабане, Квентин. Черт, я рад, что я не джентльмен. – Он пошел дальше, поглаживая книгу, чуть оплывший, по-толстому сосредоточенный. Уличные фонари ты считаешь так потому что среди наших предков есть губернатор и три генерала а у мамы никого

любой живой человек лучше любого мертвого но нет ни живого ни мертвого человека который был бы намного лучше любого другого живого или мертвого человека а вот мама так думает. Кончено. Кончено. Значит мы все были отравлены ты путаешь грех и мораль а женщины никогда твою мать заботит мораль а грех это или нет она даже не задумывается

Джейсон я должна уехать тебе остаются остальные я возьму Джейсона и уеду туда где нас никто не знает чтобы он мог вырасти забыв все это остальные меня не любят они вообще ничего никогда не любили с этим их компсоновским себялюбием и ложной гордостью Джейсон был единственным к кому мое сердце тянулось без страха

вздор о Джейсоне нечего беспокоиться я думал когда ты почувствуешь себя лучше вы с Кэдди могли бы поехать в Френч-Лиз

и оставить Джейсона тут на тебя и прислугу

она забудет про него тогда все эти разговоры постепенно прекратятся смерть не найдя у лизунца

может быть мне удастся найти ей мужа не смерть у лизунца

Подошел трамвай. Куранты все еще отбивали половину. Я влез, и он тронулся, заглушая половину. Нет – три четверти. Во всякой случае, есть еще не меньше десяти минут. Оставить Гарвард мечту твоей матери ради продали луг Бенджи ради

чем я провинилась что у меня такие дети Бенджамин был достаточной карой а теперь она совсем не считается со мной с собственной матерью я страдала ради нее мечтала строила планы приносила жертвы и сходила в долину смертной тени а она за всю жизнь ни разу даже не подумала обо мне иногда я гляжу на нее и не верю что это мое дитя кроме Джейсона он ни разу не причинил мне горя с той минуты как я в первый раз взяла его на руки я знала уже тогда что он будет моей радостью моим спасением я думала что Бенджамин достаточная кара за мои грехи я думала что он ниспосланная мне кара за то что я забыв гордость вышла замуж за человека который ставил себя выше меня я не жалуюсь я любила его больше них всех из-за этого из-за того что это мой долг хотя Джейсон все время был в моем сердце но теперь я вижу что страдала недостаточно теперь я вижу что должна расплачиваться не только за мои грехи но и за твои что ты сделал за грехи твоей закосневшей в гордости семьи должна я расплачиваться но конечно ты станешь на их сторону ты всегда находил оправдания для своей крови только Джейсон способен поступать плохо потому что он больше Бэском чем Компсон я твоя родная дочь моя дочурка моя малютка она не лучше чем когда я была девушкой я к несчастью была всего лишь Бэском я твердо выучила что середины нет что женщина либо леди либо нет но мне и в голову не могло прийти когда я в первый раз взяла ее на руки что моя дочь настолько забудется ты же знаешь мне стоит поглядеть ей в глаза и я все узнаю ты возможно думаешь что она скажет тебе но она ничего не говорит она скрытная ты не знаешь ее я знаю что она проделывала только я скорее умру чем скажу тебе что она делала продолжай придираться к Джейсону обвинять меня что я велела ему следить за ней будто это преступление а твоей дочери можно я знаю ты его не любишь ты всяким гадостям о нем веришь будто ты сам никогда да-да высмеивай его как высмеиваешь Мори ты не можешь ранить меня больнее чем уже ранили твои дети и меня не станет и Джейсона некому будет любить оберегать его от этого я гляжу на него каждый день боясь увидеть что компсоновская кровь начинает в нем сказываться раз уже его сестра тайком убегает чтобы встретиться как ты это назовешь ты хоть раз его видел так позволь мне попробовать узнать кто он это же не ради меня я его видеть не хочу это ради тебя чтобы оберечь тебя но кто может бороться с дурной кровью ты мне не позволяешь мы должны сидеть сложа руки а она пусть не только волочит твое имя по грязи но оскверняет самый воздух которым дышат твои дети Джейсон ты должен отпустить меня я больше не могу терпеть отдай мне Джейсона тебе останутся остальные они не моя плоть и кровь как он чужие ничего моего и я боюсь их я могу взять Джейсона и уехать туда где нас не знают я на колени паду и буду молить об отпущении моих грехов чтобы его миновало это проклятие и забыть что остальные были