Лидер с планеты Земля - Владимир Тимофеев

— Что именно он обещал?

— Простите, барон, но это уже второй вопрос, а мы договаривались об одном, — развёл руками майор. — На какой из них отвечать? На первый про имя, или на второй про обещания?

Я сцепил пальцы в замок и глухо проговорил:

— На первый. Я хочу знать имя этого человека.

Мерфи кивнул и ответил.

На полиграфе зажглась зелёная лампочка.

Майор не соврал. Но выглядел при этом совершенно довольным.

Он понял мои мотивы. Точнее, думал, что понял. Разлад в Империи после его признания должен был только усугубиться. Но он не учёл одного. Того, что мне, по большому счёту, плевать на Империю и на её внутренние разборки. Я просто хотел помочь тем, кому был обязан жизнью…

Гас мои объяснения принял, хотя и с трудом. Решение отпустить опаснейшего врага, да ещё и перед самым окончанием изоляции казалось ему безрассудным. Однако мне удалось убедить его, что полученная от пленного информация того стоила. А ещё — что ожидаемая атака на Тарс всё равно состоится, а сведения, которые передаст своим гранд-майор, ни на что уже не повлияют. Скорее, наоборот, наша предполагаемая слабость (поскольку во время изоляции мы не получали подкрепления из Империи, это выглядело аксиомой) заставит противника торопиться. А спешка в таких делах, как известно, ни к чему хорошему не приводит.

К худу ли, к добру, но я оказался прав.

Барьерная анизотропия исчезла через три дня. Об этом нам «сообщил» пробившийся через гипер зонд из системы А́ндарма. А уже на следующие сутки сканирующие пространство спутники передали сигнал о множественных возмущениях выше эклиптики…

Данные о количестве вторгнувшихся в систему вражеских кораблей мы получили спустя полчаса после первого сообщения со спутников-наблюдателей.

— Одиннадцать вымпелов, экселенц, — доложил оперативный дежурный.

— Типы определили?

— Так точно. Судя по сигнатурам, все — универсальные корабли типа «Жнец».

Я мысленно хмыкнул. Каждый подобный корабль по огневой мощи был сильнее нашей «Авроры» процентов на двадцать. Но против боевой станции не тянул. А станций у нас было две. Правда, вторая ещё не вошла полностью в строй, половина её боевых систем работала пока в режиме отладки, но не суть. Нападать на нас сходу противник не будет. По всем канонам военного искусства, сперва ему надо организовать базу подскока на каком-нибудь подходящем небесном теле, а потом, накопив силы и средства, начать штурм планеты…

— Противник включил поля подавления, — донеслось от операторов ГРЭБ.

Всё правильно, всё так и должно быть. Засечь точку входа проблемы не представляло, но добраться до неё обороняющиеся, как правило, не успевали. Поэтому атакующая сторона какое-то время чувствовала себя в относительной безопасности, но потом, по мере приближения к цели, требовалось маскироваться, чтобы обороняющийся не мог быстро определить, в какое конкретно место движутся вражеские корабли.

Реальные боестолкновения начиналась только тогда, когда противник занимал, наконец, выбранный им плацдарм и активировал маяки гиперпо́ля. Все новые прибывающие в систему боевые и транспортные суда́ выходили из подпространства не абы как, а ориентируясь на эти самые маяки, то есть, рядом с плацдармом. Передовые части их охраняли и одновременно готовили базу для приёма истребителей и штурмовых ботов.

Наш шанс заключался в том, что успеть к этим маякам раньше, чем к базе проникнет пополнение из ФСП. Подойти на дистанцию уверенного поражения и уничтожить. А уже потом спокойно, с массированным применением истребителей, перехватчиков и ударных корветов, разобраться с вражескими УБК, оставшимися без поддержки из метрополии…

— Есть захват. Есть захват два. Ручное сопровождение, — начали поступать доклады с градарных постов. — Производим селекцию целей…

На голограмме БИУС мельтешили десятки и сотни объектов. Красными были отмечены наши, синими — противника. Мало-помалу количество синих уменьшалось. Искусственный интеллект «Тарс-примы» отсеивал стопроцентно ложные и ставил специальные метки на предполагаемые настоящие.

Свой КП я держал на «Авроре». Причина простая: никто кроме меня не справился бы с установленным на крейсере антиэлектрическим излучателем. Гас — не в счёт. Его возможности меньше моих на треть, и, как он сам признавал, к сражениям в космосе я готов лучше. Наверное, потому что ещё на Земле в разные компигрушки игрался, вот и поднаторел в стратегиях. Шутка, конечно, но, положа руку на сердце, какая-то доля истины в этом и вправду была…

— Экселенц, они разделяются! — в голосе дежурного офицера зазвучали тревожные нотки.

Я его хорошо понимал.

В штабе такой случай рассматривался, но его вероятность считалась не слишком высокой.

И, тем не менее, противник реализовывал именно этот вариант.

Одна группа синих отметок смещалась к внешним орбитам, вторая к внутренним, третья растекалась выше эклиптики вдоль нашей опорной.

Способ, чтобы обмануть противника, в принципе, неплохой, но он сильно раздёргивает и, соответственно, ослабляет эскадру вторжения. Чтобы организовать «правильную» картинку на экранах градаров, в каждой группе должны присутствовать хотя бы три больших корабля. Только они могут обеспечить нужное количество ложных целей, только они обладают возможностями вести грави- и радиоэлектронную борьбу с многочисленными спутниками-наблюдателями и прочими средствами поиска и слежения.

Всё это не слишком хорошо для атаки, но, с другой стороны, обороняющимся тоже приходится распылять свои силы. И пусть это выражено, в основном, в системах сопровождения и контроля, но чтобы реализовать преимущество, требуется подкреплять наблюдателей боевыми машинами. Звено истребителей сюда, эскадрилья туда… Никто не может знать заранее, где враг собирается обустраивать настоящую базу, а где обманку. А бить по ней надо сразу, пока она не ощетинилась во все стороны жалами лучемётов и рельсотронов, торпедными башнями и антеннами ГРЭБ, и на поверхности ещё нет защищённых ангаров с десятками ботов и бомберов.

Наша проблема заключалась в том, что у нас не было достаточного количества истребителей и перехватчиков, чтобы полноценно сопровождать все три группы вражеских УБК.

Скорее всего, именно этим и объяснялся выбор подобной тактики командованием стопланетников. Они были в курсе наших возможностей, поэтому и действовали, на первый взгляд, столь «неразумно»…

— Командирам «Тарс-примы» и «Тарс-секунды». Выделить по звену истребителей в сопровождение групп противника: «Прима» — на внешний контур, «Секунда» — на внутренний.

— Есть!.. Есть, экселенц! — отозвались по очереди командиры боевых станций капитан-бригадир Виллем и штаб-майор Рауф.

— Операторам ГРЭБ усилить контроль за пространством выше главной орбиты. Спутники-наблюдатели 1-го ближнего контура перевести на верхнюю полусферу гелиоцентрики… Корветам «Сметливый» и «Ладный» занять позиции на стационаре «Секунды».